— Если бы только сэр Гилпин упомянул нас в своем завещании, — тихо сказала она.
Сэр Гилпин был близким другом отца и покровителем приюта. Бывший владелец театра, он сумел разбогатеть на «Компании Южных морей» и оказался достаточно сообразительным, чтобы забрать свои деньги до того, как лопнула эта пресловутая афера. При жизни сэр Гилпин был щедрым, но его неожиданная смерть полгода тому назад оставила приют в затруднительном положении. Они кое-как продержались на своих сбережениях, но теперь оказались в страшной нужде.
— Сэр Гилпин был необыкновенно щедрым человеком, — ответил Уинтер. — Я не видел другого джентльмена, который так охотно давал бы деньги на приют обездоленных детей.
Темперанс поковыряла кусочек мяса.
— Что же нам делать?
— Бог поможет, — отодвигая недоеденный ужин, сказал Уинтер и встал. — А если он не поможет, то я, возможно, смогу набрать частных учеников.
— У тебя и так слишком много уроков, — возразила Темперанс. — Тебе и поспать некогда.
Уинтер пожал плечами:
— Разве я смогу жить дальше, если невинных, которых мы защищаем, выбросят на улицу?
Темперанс опустила глаза. У нее не было ответа.
— Пойдем. — Брат протянул ей руку и улыбнулся.
Его улыбка появлялась так редко и так радовала Темперанс. Когда он улыбнулся, все его лицо словно осветилось внутренним светом и на одной щеке появилась ямочка, это придало Уинтеру мальчишеский вид, более свойственный его настоящему возрасту.
Когда Уинтер улыбался, было невозможно не ответить ему улыбкой, что Темперанс и сделала, взяв его за руку.
— Куда же мы пойдем?
— Давай посетим наших подопечных, — сказал он и, взяв свечу, повел ее вверх по лестнице. — Ты когда-нибудь замечала, что во сне они так похожи на ангелочков?
Темперанс засмеялась, они поднялись по узкой деревянной лестнице на верхний этаж. Здесь был маленький холл с тремя дверями. Уинтер поднял свечу, и они заглянули в первую дверь. Там по стенам были расставлены шесть детских кроваток. В этой комнате спали самые маленькие подкидыши, по двое или по трое на одной кровати. У двери, на большой кровати, уже спала Нелл.
Уинтер подошел к ближней от нее кроватке. В ней лежали два младенца. Один из них, рыжий краснощекий мальчик, сосал во сне кулачок. Второй ребенок был вдвое меньше, девочка была бледна, под глазами виднелись нездоровые круги. Маленькие завитки тонких черных волос украшали ее голову.
— Ты этого ребенка спасла сегодня? — тихо спросил Уинтер.
Темперанс кивнула. Малышка казалась совсем хрупкой рядом с пышущим здоровьем мальчиком.
Но Уинтер лишь осторожно коснулся пальцем ее ручки.
— Тебе нравится имя Мэри Хоуп? Темперанс преодолела спазм в горле.
— Очень подходит.
Уинтер кивнул и, в последний раз ласково коснувшись младенца, вышел из комнаты. Вторая дверь вела в спальню мальчиков. На четырех кроватях расположились тринадцать мальчиков, все моложе девяти — в девять их брали в подмастерья. Раскрасневшиеся во сне мальчики спали, раскинув руки и ноги. Уинтер улыбнулся, накрыл трех мальчиков одеялом и положил на кровать чью-то свалившуюся ногу.
Темперанс вздохнула:
— Никто бы не подумал, что обеденный час они провели в переулке, гоняясь за крысами.
— Мальчишки быстро превращаются в мужчин.
— Ты прав. — Темперанс открыла последнюю дверь, ведущую в спальню девочек, и мгновенно с подушки поднялось маленькое личико.
— Вы забрали ее, мэм? — хриплым шепотом спросила Мэри Уитсон.
Она была самой старшей девочкой в приюте, девять лет тому назад ее принесли в приют трехлетней малышкой. Несмотря на молодость Мэри Уитсон, Темперанс иногда оставляла ее присматривать за другими детьми.
— Да, Мэри, — прошептала в ответ Темперанс. — Мы с Нелл благополучно принесли ее домой.
— Я очень рада. — Мэри Уитсон широко зевнула.
— Ты хорошо присматривала за детьми, — шепотом похвалила Темперанс. — А теперь спи. Скоро наступит утро.
Мэри Уитсон сонно кивнула и закрыла глаза. Уинтер взял подсвечник со столика у двери, и они вышли из спальни девочек.
— Я тоже воспользуюсь твоим советом, сестра, и пожелаю тебе доброй ночи.
Он зажег от своей свечи другую свечу и дал ее Темперанс.
— Крепкого тебе сна, — ответила она. — А я, наверное, выпью еще чашку чаю.
— Не засиживайся, — сказал Уинтер. Он коснулся пальцем ее щеки и направился к лестнице.
Темперанс смотрела ему вслед, с огорчением замечая, как медленно поднимался он по лестнице. Уже за полночь, а он встанет еще до рассвета, чтобы почитать, написать письма возможным покровителям и подготовиться к урокам в школе. Потом прочитает молитву за завтраком и поспешно займется делами, будет работать все утро до скудного ленча и после ленча — дотемна. Вечером он проверит уроки девочек и почитает Библию другим детям. Но когда Темперанс делилась с Уинтером своими опасениями, он только вопросительно поднимал бровь и спрашивал, кто будет делать эту работу, если не он? Темперанс покачала головой. Ей тоже давно пора спать, ее день начинался в шесть часов — но эти минуты, когда она принадлежала самой себе, были ей дороги. Она жертвовала получасом сна, чтобы посидеть с чашкой чая.
Поэтому Темперанс взяла свечу и спустилась вниз. По привычке она проверила, заперта ли на замок дверь и задвинут ли засов. Потом пошла в кухню, слушая как гудит ветер, трясутся ставни и вздрагивает входная дверь. Темперанс поежилась, радуясь, что она в такую погоду дома. Потом сполоснула чайник и снова налила в него воду. Заварить свежий чай только для себя было недопустимой роскошью. В стороне от кухни находилась крохотная комнатка. Ее первоначальное назначение было давно забыто, но в ней был маленький камин, и Темперанс превратила ее в свою личную гостиную. Там стояло мягкое кресло, весьма ободранное, но подновленное брошенным на спинку стеганым одеялом. Еще там были столик и скамеечка для ног — все, что нужно, чтобы посидеть у теплого камина. Что-то, тихонько напевая, Темперанс поставила чайник, чашку, маленькую сахарницу и подсвечник на старый деревянный поднос. Не помешало бы и молоко, но то, что осталось от завтрака сегодня, пойдет на завтрак на следующее утро. Как бы там ни было, но сахар был преступной роскошью. Темперанс, прикусив губу, посмотрела на маленькую сахарницу. Нужно снять ее с подноса и поставить на место. Темперанс убрала сахар с подноса, но эта жертва не принесла ей удовлетворения. Темперанс только почувствовала усталость. Она взяла поднос и, поскольку обе руки были заняты, повернулась к двери в ее маленькую гостиную спиной и толкнула ее.
