— И тебе настолько знакома каждая из моих картин, что ты знаешь, какая картина моя, а какая — нет? — Ленивая улыбка тронула губы Мака. — И это говорит женщина, которая даже сменила гостиницу, когда узнала, что я в ней тоже остановился?
Мак и не подозревал, что Изабелла может так густо краснеть. Он почувствовал, что атмосфера в студии переменилась. От смелой лобовой атаки Изабелла перешла к поспешному отступлению.
— Не льсти себе. Я случайно кое-что заметила, вот и все.
И все же она точно знала, что он не писал ту картину, которую она увидела в гостиной миссис Ли-Уотерс.
Мак ухмыльнулся, ему нравилось смущение Изабеллы.
— Я просто пытаюсь сказать тебе, что кто-то подделывает Мака Маккензи.
— Но зачем кому-то подделывать мои работы? Мне кажется, это глупо.
— Ради денег, конечно. Ты ведь очень популярен.
— Я популярен благодаря своей скандальности, — заспорил Мак. — Когда умру, мои картины не будут представлять никакой ценности, ну если только в качестве сувениров. — Он положил кусочек холста и носовой платок на стол. — Могу я оставить это? Или ты собираешься все вернуть миссис Ли-Уотерс?
— Не глупи. Я же ничего не говорила ей.
— Ты оставила на стене картину с обрезанным куском холста? Разве она не заметит?
— Картина висит высоко, и потом, я сделала это аккуратно, чтобы не бросалось в глаза. — Изабелла перевела взгляд на картину на мольберте. — Это производит отталкивающее впечатление. Она похожа на паука.
Маку было наплевать на картину. Хотя Изабелла права, она ужасна. Теперь все его картины были ужасными. Он не мог сделать ни одного стоящего мазка с тех пор, как перестал пить, и понятия не имел, почему вдруг решил, что эта картина получится.
Все же, не сдержав разочарованного стона, Мак взял пропитанную краской тряпку и швырнул ею в холст. Тряпка угодила в живот Молли, и по розовой коже потекли коричневато-черные ручейки.
Мак отвернулся от холста и увидел, что Изабелла поспешно покидает студию. Он бросился за ней и настиг уже на лестнице. Обогнув ее, он преградил ей дорогу, положив одну руку на перила лестницы, а второй упершись в стену. Краска размазалась по обоям, которые шесть лет назад выбирала Изабелла, когда по-новому оформляла интерьер его дома.
— Пропусти, Мак. У меня до обеда еще полдюжины поручений, я и так уже опаздываю.
— Подожди.
Мак сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с волнением.
— Пожалуйста, — выдавил он. — Давай спустимся в гостиную, я попрошу Беллами принести чаю, и мы поговорим о картинах, которые, как ты считаешь, являются подделкой.
Он был готов на все, чтобы удержать ее. В душе он знал, что если она опять уйдет из его дома, то никогда уже не вернется.
— Но мне нечего больше сказать о подделанных картинах. Просто я подумала, что ты захочешь это знать.
Мак знал, что вся прислуга затаилась внизу, подслушивая. Они не станут бестактно выглядывать на лестницу, просто будут стоять в дверях, где-нибудь в тени, и ждать, что произойдет. Они обожали Изабеллу и очень горевали, когда она покинула этот дом.
— Изабелла, — понизил голос Мак, — останься.
Он обидел ее, и знал это. Он обижал ее много раз. Первый шаг к тому, чтобы вернуть ее — перестать обижать.
Ее яркие соблазнительные губы немного приоткрылись. Мак стоял на две ступеньки ниже, поэтому их лица находились на одном уровне. Если бы захотел, он мог бы преодолеть эти несколько дюймов, разделявших их, и поцеловать ее, почувствовать вкус ее губ и влажного языка.
— Пожалуйста, — прошептал Мак.
«Ты так нужна мне». В этот момент на лестнице появилась Молли:
— Вы готовы писать меня снова, милорд? Поза остается прежней?
Изабелла закрыла глаза, плотно сжав губы в тонкую неподвижную линию.
— Беллами! — взорвался Мак. — Какого черта она не на кухне?
— О, миледи не обращает на меня внимания, — добродушно улыбаясь, приблизилась Молли. — Правда, миледи?
Молли, прошелестев халатом, обогнула сначала Мака, потом — Изабеллу и устремилась в студию.
— Да, Молли, — холодным тоном обронила Изабелла, — я не обращаю на тебя внимания.
Она приподняла юбки и приготовилась обойти Мака, но он протянул к ней руку.
Изабелла отшатнулась. Но не от отвращения, как в первую секунду с замиранием сердца подумал он, а потому, что рука была испачкана в краске.
Мак отпрянул к перилам. Он не станет задерживать ее. По крайней мере не сейчас, когда все слуги наблюдают и слушают, а Изабелла смотрит на него такими глазами.
Она осторожно обошла его, стараясь не задеть, и начала спускаться по лестнице.
— Я отправлю Молли домой, — шел за ней Мак. — Останься, позавтракаем. Мои люди могут выполнить твои поручения за тебя.
— Сильно сомневаюсь. Некоторые поручения носят очень личный характер.
Изабелла спустилась на первый этаж и взяла оставленный на вешалке в холле зонтик от солнца.
Беллами широко распахнул дверь, впуская поток зловонного лондонского воздуха. На улице стояло ландо Изабеллы, и у распахнутой дверцы ждал лакей.
— Спасибо, Беллами, — спокойным голосом произнесла Изабелла и вышла. — До свидания.
Мак хотел броситься следом, схватить ее за талию и затащить в дом. Он мог попросить Беллами запереть все двери, чтобы она не ушла опять. Сначала она вознегодует, но потом постепенно поймет, что ее место по-прежнему рядом с ним. Здесь.
Мак сдался и позволил Беллами закрыть дверь. Тактика, которой пользовались его далекие предки-горцы, не годится для Изабеллы. Стоит ей обжечь его холодным взглядом прекрасных глаз, и он окажется на коленях. В прошлом ради нее он довольно часто падал на колени, но ни разу не пожалел.
— О, Мак, — раздавался ее внезапный смех, и холодный тон в голосе исчезал, — у тебя такой нелепый вид!
Тогда он тащил ее за собой на ковер, и прощение приобретало интересный оборот.
Мак тяжело опустился на нижнюю ступеньку и обхватил голову перепачканными краской руками. Сегодня он допустил оплошность. Изабелла застала его врасплох, и он упустил отличную возможность, которую она ему предоставила.
— Ой, а картина испорчена, — прозвучал голос Молли, спускавшейся вниз, шурша шелком. — Кстати, мне кажется, я выгляжу там немного забавной.
— Иди домой, Молли, — глухо сказал Мак. — Я заплачу тебе за целый день.
Он ждал, что Молли взвизгнет от радости и поспешит уйти, но она села на ступеньку рядом с ним.
— Бедненький, хочешь, я помогу тебе?
— Нет, спасибо.
Его плоть уже успокоилась, и он не хотел, чтобы она напрягалась из-за кого-то другого, кроме Изабеллы.
