– Ноэль остался в деревне, – объяснил дядюшка Жан-Луи. – Возможно, он приедет в По через несколько дней, однако я бы не стал на то рассчитывать. – И он со странной улыбкой переглянулся с тетушкой Матильдой.
– Ах, но что это значит? – Колетт была заинтригована.
– Наш сын влюблен, – проговорила тетушка. – Мы так полагаем. Эта наша соседка, мадемуазель Софи, совсем недавно из монастыря, где воспитывалась под строгим присмотром благочестивых монахинь… Возможно, вскоре Ноэль переговорит с нами о том, чтобы просить ее руки.
– И какой ответ вы дадите? – спросила Колетт несколько напряженно.
– Разве можно спрашивать об этом так прямо? – одернула ее матушка. – Устыдись!
Колетт опустила голову.
– Не стоит журить ее, Элеонора, – мягко заметил дядя. – Конечно, она принимает участие в судьбе Ноэля, ведь наши дети так дружны!.. Я не знаю, что мы ответим, Колетт. Если родители мадемуазель Софи дадут свое согласие, возможно, о браке удастся сговориться.
– Как хорошо, что вы снова можете принимать нас в По! – Матушка старательно меняла тему. – И благодарствие королеве, сумевшей отбить город снова!
Несмотря на то, что По несколько лет назад заняли католики, Элеонора де Сен-Илер сочувствовала своим родственникам-протестантам, временно лишившимся дома – и вот теперь снова его обретшим.
– Да, верно. – Дядюшка оживился, и разговор с обсуждения кузена Ноэля плавно перешел на восхваление королевы Жанны, ее сына Генриха, адмирала Гаспара де Колиньи и прочих достойных лиц.
Колетт ела суп, но думала вовсе не о супе, а о своем кузене. Политические разговоры ее не волновали, а вот судьба Ноэля – очень. Правда ли то, что он влюблен? Правда ли, что человек, которого иногда она осмеливалась именовать про себя Тристаном, предложил свое сердце другой – и неужели она приняла сей бесценный дар? Хороша ли эта Софи, умна ли, скромна? Насколько она красива? Чем она приворожила Ноэля, всегда столь утонченного, столь разборчивого в том, что касалось чувств? И как мог он влюбиться, если дал Колетт тайное обещание? Ах, наверняка тетушка и дядюшка ошибаются.
В детстве Колетт и Ноэль провели вместе немало времени: стояли неспокойные времена, гражданская война длилась и длилась, и часто Ноэль оставался в поместье Сен-Илеров, где было безопаснее. Враждующие стороны обходили дом, затерянный в холмах около Ла-Рошели, и Колетт с ее троюродным кузеном часами, бывало, бродили по полям, слушая пение птиц и лепет ручьев. Ноэль учил кузину ловить рыбу, пускать по воде плоские камешки так, чтобы они подпрыгивали, и лазать на деревья; Колетт показывала ему целебные травы, тайные уголки в рощах и сказочные россыпи цветов на весенних полянах. Взявшись за руки, дети путешествовали по миру, который ограничивался холмами и перелесками вокруг поместья Сен-Илер – а им казался огромным.
Колетт всегда считала Ноэля самым лучшим своим другом, и лишь прочтя историю Тристана и Изольды, впервые подумала о нем по-иному. «О, Ноэль, Ноэль, можешь ли ты быть моим Тристаном?..»
В последнее время Колетт редко видела кузена. Он жил вместе с родителями и занимался с учителями, дабы стать образованным молодым человеком, достойным наследником своего отца и его владений в Наварре. Кузены встречались около года назад, на зимнем балу в Ла-Рошели, и тогда Ноэль протанцевал с Колетт целых два танца. Он превратился в высокого, стройного красавца с копной растрепанных темных кудрей, выбивавшихся из-под щегольского берета, с яростным и ярким взглядом серых глаз. Колетт грезила о новой встрече – ведь ясно же, что родство не настолько близко, что о браке невозможно мечтать. В Ноэля она хотела влюбиться со всем пылом юношеской страсти. Ноэль был старше ее на три года – а значит, не так стар, как большинство дворян, искавших себе молодых жен. И никто, кроме Ноэля, не смотрел на Колетт так… чудесно.
Может быть, дядя Жан-Луи сказал о мадемуазель Софи лишь потому, что хочет подразнить Колетт? Дядя не лишен чувства юмора. Ведь он позвал племянницу сюда, а значит, имеет какие-то планы! И тетушка Матильда относится к ней мягко и хорошо. Что, если все это – лишь подготовка к предложению, которое вскоре сделает Ноэль? Что, если таким образом, сообщив о влюбленности сына в загадочную соседку, дядя и тетя проверяют чувства Колетт? Де Котены всегда утверждали, что хотят счастья своему сыну. Они были достаточно богаты, чтобы Ноэль мог выбрать женитьбу по любви. Конечно, он не выберет служанку, кто женится на служанках? И, наверное, не католичку… Колетт может перейти в протестантство. Вряд ли матушка будет против, учитывая ее добрые отношения с родственниками. Вдруг все так и задумывалось еще много лет назад?..
Увлеченная этими мыслями, Колетт не сразу расслышала, что обсуждение политических фигур завершилось и теперь обсуждают ее выход в свет и предстоящий бал в замке По.
– Все будут присутствовать! Кроме, разве что, нашей королевы, – говорил дядя, насаживая на кончик ножа кусок чисторры, вкуснейшей наваррской колбасы. – Она часто устает зимой от шумных собраний. А вот принц Генрих и его друзья, конечно же, – достойные молодые люди, которые обязательно будут там. Тебе следует обратить на них внимание, Колетт, – повернулся дядя к племяннице. – Многие из них холосты, многие овдовели во время войны. Они ищут жен, и ты окажешь своей матушке услугу, если побеседуешь со всеми, кто изъявит желание поговорить с тобою.
– Будь с ними мила, – сказала тетушка. – Ведь это цвет наваррского дворянства! Некоторые из них – католики, и мы всем тебя представим. Надеюсь, мир продлится долго, – она вздохнула, – и нас не обрекут на новую войну, от которой мы так устали!
– Разве Беарнец не водит дружбу исключительно с людьми своей веры? – спросила Колетт, называя принца Генриха Наваррского его известным прозвищем. – Мне казалось…
– Принц великодушен и добр, а также весьма дальновиден, – объяснил дядя. – Ходят слухи, что французская королева желает долгого мира, а потому вскоре отдаст за нашего принца свою дочь, Маргариту Валуа. Это положит начало целой череде браков, основанных на мире и согласии, а не на религиозной распре.
– Но ведь Маргарита католичка! – Колетт не смогла сдержать изумленного возгласа.
– Полагаю, этот вопрос будет решен, – сказал дядюшка. – Пока же при наваррском дворе все вежливы – и католики, и протестанты. Тебе тоже не следует бояться подобного брака, Колетт. Но в первую очередь уделяй внимание тем, кто состоит в твоей вере. Мы покажем тебе этих людей.
Слуга поставил на стол следующее блюдо. Колетт посмотрела в выпученные глаза жареной форели и вздохнула.
