– С тобой все в порядке, Кэл?
– Со мной все хорошо.
– Родди Бойд – пьяница и смутьян. Он никогда не изменится. Просто не обращай на него внимания.
– Я буду внимателен, доктор.
Онор увидела симпатию, которая на мгновение блеснула в медовых глазах здоровяка.
– Не волнуйся, – ласково добавил он. – Но...
– Бойд действительно пьян. Он протрезвеет и убежит далеко и быстро.
– Наверно, ты прав.
– Так и будет.
Здоровяк оглянулся на пьяного, а тот поднялся на трясущиеся ноги и припустил по улице. Кэл поклонился взволнованной женщине.
– Пойду домой, меня Пру ждет.
Женщина смотрела ему вслед, но тут проходивший мимо ковбой остановился и захихикал:
– Кэл успокоил этого Родди Бойда. Бойд теперь не скоро примется за старое.
Врач не ответила, а ковбой спокойно проговорил:
– Не волнуйтесь. Кэлу ничего не грозит. Мало кто в городе сможет забыть, что Кэл Стар сделал для нас.
Кэл Стар.
Ковбой что-то продолжал говорить, но Онор его уже не слышала.
Она не верила своим ушам. Она не была к этому готова. Такого просто не могло быть.
Правда заключалась в том, что этот огромный парень ее брат!
– Какое, говорите, у вас дело в городе?
Онор последовала совету Пита. Она повернула за угол и пару минут спустя оказалась в пансионе Софи Тревор, но ожидаемого ласкового приема не дождалась. Женщина средних лет смотрела на нее проницательными, словно у совы, глазами и ждала ответа. Онор подумала, что эта женщина и впрямь похожа на сову из-за чопорного вида, сутулых плеч и неулыбчивого лица, на котором выделялись большие глаза и темные брови.
Ошеломленная сценой, разыгравшейся на улице, Онор совсем не испугалась столь неласковой встречи и представлением Кэлу Стару через пару минут в форме, далекой от принятой.
– Я ничего не говорила. Я сказала, что мне необходимо где-то остановиться, а Пит Слоун порекомендовал ваш пансион. Если у вас нет свободной комнаты...
– У этого дома хорошая репутация. Я должна знать, насколько у тех, кому я сдаю комнаты, столь же хорошая репутация, – бесстрастно произнесла Софи.
– У меня хорошая репутация.
– А еще мне нужно знать, сможете ли вы платить за комнату и питание. Я беру за неделю вперед.
– У меня есть деньги.
Софи посмотрела на нее внимательнее.
– Хотите осмотреть комнату?
– В этом нет необходимости. Либо я поселюсь здесь, либо в гостинице. Пит сказал, что, поселившись в гостинице, я могу совершить ошибку, поэтому у меня, похоже, нет выбора. Вы хотите получить деньги сейчас?
– Вы очень прямой человек, да?
К удивлению Онор, Софи улыбнулась, подозрительное выражение исчезло с ее лица.
– Думаю, это хорошо. Надеюсь, теперь между нами не возникнут недоразумения. – Она указала на объявления на стене: – Сейчас вы заплатите за одну неделю вперед. Завтрак в шесть, обед в шесть. Если вы не спуститесь к столу вовремя, останетесь голодной.
– Это мне подходит.
Онор отдала деньги, и ей показали ее комнату.
– Вы будете искать здесь работу? – поинтересовалась Софи.
– Работу?
– Мне кажется, вы привыкли заботиться о себе сами. Понимаете, я знаю, каково это, так что, если вы ищете работу, я спрошу, не нуждается ли кто в помощнице.
Онор поразила перемена в поведении хозяйки пансиона. Она приехала в Лоуэлл, вовсе не думая о том, что останется здесь навсегда. Напротив, она собиралась пробыть здесь очень недолго. Но Софи ждала ответа.
– Я хотела сначала осмотреть город... но если вы бы могли навести для меня некоторые справки, я была бы вам очень признательна.
Обрадовавшись, что за хозяйкой наконец-то закрылась дверь, Онор с интересом осмотрела комнату. Скромная, но удобная мебель, чистое белье на кровати, окно с видом на улицу. Чего ей еще желать?
Онор из окна оглядела улицу, залитую жарким солнцем. Все казалось ей так просто. Нужно всего лишь выбрать удобное место и время и встретиться с Баком Старом.
Сегодня он еще ничего не ел, но голодать ему было не впервой.
Джейс Рул неторопливо скакал вперед под безжалостным послеполуденным солнцем. Он взглянул на ясное техасское небо и определил, что полдень уже давно позади. Он ехал несколько часов по пересеченной местности, поднимался на холмы из грубых гранитных пород, проезжал залитые солнцем пастбища, любовался извилистыми руслами рек, но так и не смог обнаружить никаких признаков города. Его лошадь – трудолюбивый гнедой – не спеша трусила по дороге. Вчера он истратил последние деньги и съел последний кусок хлеба. Ему дали лошадь в счет первого платежа за ту работу, которую он выполнил после того, как вышел из тюрьмы. У него были одни-единственные брюки и рубашка, в кармане завалялась пара долларов. Он сначала решил, что это будет хорошая сделка, когда ее предложил хозяин ранчо, и усердно трудился, чтобы заработать первую плату. Когда работа была выполнена, ему вручили эту жалкую лошаденку, на которой он сейчас ехал, и приказали убираться с глаз долой.
Джейс похлопал старого жеребца по шее. Вообще-то они со стариной Уистлером – достойная парочка. Оба прошли через невзгоды, много пережили и работали на совесть.
Будто в ответ на его мысли Уистлер вдруг резко мотнул головой и ускорил шаг. Джейс не удивился, когда в тени деревьев показалась небольшая речушка. Он спешился у берега и с интересом смотрел, как лошадь, низко наклонив голову, пила воду.
Простые удовольствия жизни...
Джейс стиснул зубы. Он вспомнил то время, когда воспринимал простые удовольствия жизни как нечто само собой разумеющееся – этими удовольствиями были работа на собственном ранчо и сон в мягкой постели под теплым боком красавицы Пег.
В памяти Джейса с ужасающей ясностью всплыл образ жены, лежавшей в неуклюжей позе в самой мягкой постели в их доме на ранчо – одежда с нее была сорвана, кровь сочилась из глубокой раны на голове, а глаза безжизненно смотрели в одну точку.
Мертва.
Нет!
Он испытал неверие, а потом мучительное горе.
Почему... как... кто?
Он вспомнил все – перчатку для верховой езды, валявшуюся на полу, полускрытую разбросанным постельным бельем. Монограмма и тончайшая кожа выдали ее хозяина. Перчатка принадлежала Уинстону Коуберну, избалованному молодому наследнику банкирского дома Коуберна, прибывшему недавно с Дальнего Востока. Якобы нанося деловые визиты в банк отца, он вел себя так, что ни у кого не осталось сомнений относительно того, что его интересовало на самом деле.
Джейс терзал себя.
Он должен был понять, что у Коуберна на уме, когда этот развращенный мерзавец в первый раз увидел Пег!
Он должен был предупредить Коуберна, чтобы тот держался от нее подальше.
