– Позволите помочь вам, милорд? – бесстрастно спросил старик.
Герцог воззрился на него холодным взглядом, но стойкий дворецкий спокойно выдержал его. Удивленно хмыкнув, герцог ловко выпрыгнул из экипажа и бросил вожжи дворецкому, лицо которого застыло, будто камень.
– Соблаговолите доложить виконту Малгрэйву о прибытии герцога Джиллингема, – распорядился Морган. – И пришлите кого-нибудь присмотреть за моими лошадьми.
Дворецкий понимающе наклонил снежно-белую голову, умело перекинул поводья в одну руку, а другую, в белой перчатке, чуть-чуть приподнял. Как по волшебству из-за высокой ограды появился молодой человек и увел лошадей вместе с экипажем. Избавившись от вожжей, дворецкий неспешно поднялся по ступеням и предупредительно отворил дверь перед герцогом.
В холле при входе Морган пробыл лишь какие-то мгновенья – дворецкий принял у него шляпу, перчатки и пальто. Затем его молча провели в переднюю гостиную, налили бренди в великолепный бокал и оставили наедине со своими думами.
Алиса Каррингтон, сжимая ладонями чашку остывшего чая, сидела, отрешенно откинувшись к высокой спинке деревянного кресла. Уже дважды за последние полчаса она пыталась насладиться ароматом свежего чая, но каждый раз ей мешали, отвлекая делами поместья. И теперь она, рассеянно потягивая это тепловатое пойло и почти не прислушиваясь к миссис Стрэттон, пересказывавшей местные сплетни, мечтала лишь о нескольких минутах покоя.
– Леди Алиса, вы почти не притронулись к яблочному пирогу, – пожурила ее миссис Стрэттон строгим тоном. – А я ведь испекла его, как вы любите, с корицей.
– Выглядит восхитительно, – сразу же отреагировала Алиса, надеясь таким образом избежать пространных рассуждений о том, что ей надо есть побольше, потому что она слишком худа. И отломив кусочек, принялась бодро жевать.
Удовлетворенная тем, что хозяйка прислушивается к ее пожеланиям, миссис Стрэттон обратилась к большой кастрюле, булькавшей на плите. Проворно нашинковав лук и морковь, бросила их в бульон. Пикантный аромат разлился в воздухе, в кухне стало уютно и как-то по-особенному тепло, словно независимо от жара, излучаемого чугунной плитой.
Алиса прикрыла глаза и отрешилась, впитывая это тепло от кухонных хлопот. В любой день, даже загруженный, она старалась провести здесь хотя бы часок; порою – чтобы вырваться из бесконечного потока трудностей, связанных с ведением хозяйства в Вестгейт-Мэноре, но чаще – просто потому, что любила эту мирную обстановку.
От миссис Стрэттон всегда можно было услышать самые последние сплетни из ближних поместий, и хотя Алиса никогда этого не поощряла, ей было весьма любопытно знать все о странной той аристократии, из чьего общества она была практически исключена. Многие годы Алису волновало мнение соседей о ее необычном образе жизни, но прослышав о дерзких, а порою и шокирующих, выходках местных дворян, она усомнилась в том, что ее оригинальность очень их интересует.
Отец, виконт Малгрэйв, не выносивший сельской жизни, обретался в Лондоне, все больше в клубах да игорных домах, оставив дочь еще малышкой, когда умерла ее мать, на попечении слуг и сменявшихся одна за другою гувернанток. Из-за такого, далеко не традиционного, воспитания она нередко чувствовала себя покинутой, однако не несчастной. Дворовые вскоре всем сердцем привязались к невеселой девочке, и Алиса росла, окруженная любовью.
Когда она повзрослела настолько, чтобы быть представленной в обществе, ее отец уже так погряз в долгах, что не мог и помыслить о чрезмерных расходах, связанных с выходом девушки в лондонский свет. В результате всего, оставшись к своим двадцати четырем годам незамужней и без единого претендента на руку и сердце, Алиса смирилась с уготованной ей участью старой девы. Она и виду не подавала, что огорчена этим, ибо ее намного сильнее волновали гораздо более серьезные, нежели замужество, задачи по управлению поместьем.
Эти малопривлекательные для молодой женщины обязанности Алиса исполняла, никогда не уклоняясь. Не колеблясь, просила помощи у тех, на кого могла положиться, кто поколениями жил и трудился на арендуемых фермах. С годами ее знания росли, и в итоге она превзошла своих учителей. Под ее руководством поместье стало процветать, и арендаторы, настроенные поначалу скептически, теперь, отдавая должное присущему ей верному чувству земли и земледельца, души в ней не чаяли.
Хотя бремя забот порою и становилось почти непосильным, Алиса, ощущая себя опытной и нужной, в общем была довольна. Настроение омрачалось – словно тучи сгущались – лишь от нежданных наездов отца. А приезжал лорд Каррингтон всегда ради денег, при этом много пил, оскорблял слуг и досаждал всем. К счастью, визиты его были непродолжительны и редки.
Куснув еще разок отменного яблочного пирога, Алиса вдруг в дверях увидела дворецкого Перкинза. И сразу же заметила парадный сюртук и перчатки.
И кусочек сдобы упал будто камень, в желудок. Ведь Перкинз надевает свою форму, только когда в поместье объявляется кто-то чужой. А чужие приезжают, чтобы получить по карточным долгам. Узрев сокрушение на ее лице, Перкинз произнес:
– Он в передней гостиной, леди Алиса. Миссис Стрэттон резко обернулась и бросила обеспокоенный взгляд на Алису. В повисшей напряженности Алиса горестно подумала: «Опять все то же, как всегда».
– Джентльмен сообщил свое имя? – спросила она, поднимаясь неспешно из кресла.
– Назвался герцогом Джиллингемом. Герцог! Весть на мгновение ее ошеломила.
Очень странно. Только вовсе отчаявшиеся заявлялись сами, большинство же присылало своих секретарей или адвокатов, дабы получить по векселям, что раздавал Джереми Каррингтон, когда у него не хватало денег делать ставки, а он не желал уходить из-за игорного стола. Она про себя взмолилась, чтобы на сей раз причина появления незнакомца оказалась иной, менее дорогостоящей.
– По-вашему, он в самом деле герцог? – спросила Алиса, доверяя мнению Перкинза.
Подумав немного, Перкинз ответил:
– Одет богато и высокомерен, как герцог. Дал понять, что его здесь ждут, хотя прибыл один, без слуг.
«Странно», – опять подумала Алиса.
– Спасибо, Перкинз. Я сейчас же приму этого герцога.
И, понуро пройдя по кухне, Алиса пошла вслед за дворецким к передней гостиной. Помедлив у входа, она с трудом подавила в себе порыв развернуться и убежать. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы, она легонько кивнула, и Перкинз отворил дверь.
Войдя бесшумно, Алиса замерла в дверном проеме и оставалась незамеченной, пока не раздался звук закрываемой двери. Герцог обнадеженно обернулся. Но на лице его мелькнуло изумление и лишь затем застыл немой вопрос.
