— Что ж, не стоит заставлять его ждать. — Габриэль развернул своего коня вслед за ней.
Холеный жеребец легко попал в шаг и пошел бок о бок с лошадкой Фебы. «Хотела бы я знать, неужели моя кобылка нервничает так же, как я», — подумала Феба. Габриэль и его конь выглядели огромными и грозными в лунном свете.
— А теперь, раз уж мы встретились с вами, таинственная Дама-под-вуалью, позвольте задать вам несколько вопросов, — сказал Габриэль.
Феба искоса глянула на него.
— Странно это слышать, после того как вы в течение двух месяцев пренебрегали моими письмами. У меня сложилось впечатление, что я не пробудила в вас ни малейшего интереса.
— Вы чертовски хорошо осведомлены о том, что меня сегодня интересует. Признайтесь, вы и впредь намереваетесь домогаться каждой малоизвестной средневековой книги, которую я был бы счастлив приобрести?
— Возможно. Как вы уже заметили, мы явно проявляем пристрастие к одним и тем же рукописям.
— Такое пристрастие грозит стать слишком дорогим для нас обоих. Как только пройдет слух, что за каждый старинный том, который попадет в свет, готовы соперничать два претендента, цены мгновенно подскочат.
— Да уж, представляю, — Феба намеренно говорила легко и небрежно, — но я могу себе это позволить. Я получаю более чем щедрое содержание.
Габриэль бросил на нее испытующий взгляд.
— И ваш муж не возражает против столь разорительного увлечения?
— С вашего позволения, сэр, у меня нет мужа, и я вовсе не стремлюсь им обзавестись. Насколько мне известно, мужья обычно стремятся ограничить склонности своих жен к авантюрам.
— Несомненно, вряд ли кто-либо из мужей одобрил бы такое сумасбродство, каким вы занимаетесь сегодня ночью, — пробормотал Габриэль. — Ни один мужчина в здравом рассудке не позволил бы жене слоняться за городом в одиночку в такой час!
«Нил позволил бы мне поступить так», — печально подумала Феба. Но ее светловолосый Ланселот погиб, и она отправилась на поиски его убийцы. Феба отогнала нахлынувшие воспоминания и то чувство вины, которое она всегда испытывала, думая о Ниле Бакстере.
Из-за нее он отправился в Южные моря искать счастья, из-за нее он был там убит пиратом.
— Я ведь не одна, сэр, — напомнила она Габриэлю, стараясь сохранить непринужденный тон. — Со мной отважный странствующий рыцарь. Я чувствую себя в полной безопасности.
— Если не ошибаюсь, вы говорите обо мне.
— Ну конечно.
— Тогда вы должны помнить, что странствующих рыцарей нужно как следует вознаграждать за их услуги? — спросил ее Габриэль. — В средние века леди обязана была оценить подвиги рыцаря, наградив его своей благосклонностью. Скажите, мадам, готовы ли вы уплатить мне за сегодняшний подвиг?
Феба широко раскрыла глаза. Его слова неожиданно потрясли ее. Не хочет же он сказать, что она должна отплатить ему благосклонностью… в интимном смысле? Даже если он стал отшельником и не считает делом чести следовать правилам, принятым в свете, все равно она не могла поверить себе, что натура Габриэля, которого она знала, настолько изменилась.
Благородный рыцарь, решившийся когда-то спасти ее сестру от нежеланного брака, был великодушен и отважен. По ее мнению, мнению шестнадцатилетней девочки, он мог занять достойное место за «Круглым столом». Нет-нет, он не посмеет так вопиюще не по-рыцарски поступить с женщиной.
Или… Она, должно быть, просто не поняла его. Он хотел ее поддразнить.
— Напомните мне, милорд, и вы получите за нынешний подвиг кусочек ленточки или другую безделушку, — откликнулась Феба. Она сама не знала, прозвучали ли ее слова достаточно уверенно. Ей скоро будет двадцать пять, но это вовсе не свидетельствовало о том, что она накопила некоторый опыт по части общения с невоспитанными джентльменами. Младшая дочь графа Кларингтона всегда находилась под надежной защитой. Иногда она даже жалела об этом.
— Не думаю, что кусочка ленточки будет достаточно, — задумчиво сказал Габриэль. Терпение Фебы лопнуло.
— Прекрасно, но вы все равно ничего не получите, так что лучше не злите меня, милорд. — Тут, к своему облегчению, она увидела освещенное окно. — Это должен быть дом мистера Нэша.
Она вгляделась в маленький обветшалый домик, освещенный лунным сиянием. Даже ночью было видно, как неухожено, запущенно это жилье. Сломанная калитка преграждала путь в заросший сорняками сад. В единственном освещенном окне не хватало стекла, крышу давно пора было перебрать.
— Похоже, продажа рукописей занятие невыгодное. — Габриэль, дернув поводья, резко остановил коня и легко соскочил наземь.
— Он редко продает свои книги. Из его писем я поняла, что за этими стенами скрывается огромная библиотека, но он весьма неохотно расстается со своими книгами. — Феба тоже остановила свою кобылку. — Он согласился продать «Рыцаря и колдуна» только потому, что ему срочно понадобились деньги на приобретение тома, который он счел более важным, чем фривольный средневековый роман.
— Но что может быть важнее фривольного романа? — Габриэль слегка усмехнулся и вдруг крепко обхватил Фебу за талию.
У нее перехватило дыхание, когда Габриэль без видимых усилий поднял ее из седла. Он не сразу опустил ее на землю, а держал перед собой на весу так, что ее ножки в ботиночках беспомощно болтались в дюйме от земли. Он впервые притронулся к ней, впервые оказался так близко. Больше всего Феба испугалась самой себя, своей реакции. Она чувствовала, что задыхается.
Она неожиданно поняла, что ее волновал этот запах… Описать его было невозможно, в нем смешались запахи кожаного седла, конской шерсти и мускусный запах мужчины. Она поняла, что никогда не забудет этот миг.
Почувствовав силу его рук, она испугалась. Как мала она перед ним, как легка. Первое впечатление не обмануло ее — он действительно стал гораздо крупнее, чем в юности.
Восемь лет назад Феба восхищалась человеком, претендовавшим на роль спасителя ее сестры, со всем пылом невинной романтической девочки.
Этой ночью она поразилась открытию, что сама могла бы без ума влюбиться в него — влюбиться, как взрослая женщина во взрослого мужчину. Ничего подобного она в жизни своей не испытывала ни к одному мужчине, даже к Нилу. Никогда не переживала этого внезапного, потрясающего откровения.
«Видимо, у меня просто разыгралось воображение», — попыталась она успокоить себя. Лунный свет, волнение… Сколько раз родные советовали ей обуздывать свою фантазию.
Габриэль осторожно поставил ее на ноги. Смущенная ошеломляющим впечатлением, произведенным его объятиями, Феба забыла опереться на правую ногу, прежде чем перенести вес тела на левую. Она пошатнулась и схватила Габриэля за руку, чтобы удержать равновесие.
