– Путешествие займет около двух месяцев, ваше величество. Я отправляюсь в путь немедленно. – Хью де Боукер поклонился, выждал мгновение в надежде, что суверен отдаст портрет, но, убедившись, что миниатюра утрачена навсегда, поклонился еще раз и вышел.
В лесу было жарко и тихо. Широкие зеленые аллеи гигантских дубов и буков, казалось, погрузились в глубокий сон. Даже птицы молчали, сморенные жарой. Охотники собрались в роще и ждали, когда загонщик затрубит в рог, возвещая о начале охоты.
– Мама, а кабан будет? – Маленькая девочка на сером, в яблоках, пони, напуганная воцарившейся вокруг напряженной тишиной, говорила шепотом. В руке она держала маленький лук с уже наложенной стрелой.
Джиневра взглянула на старшую дочь и улыбнулась.
– Должен быть, Пен. Я потратила немало денег на то, чтобы в лесу всегда было много корма и чтобы кабаны появлялись тогда, когда нам надо.
– Миледи, сегодня очень жарко. Кабан спрятался в норе от жары, – извиняющимся тоном проговорил старший егерь. Мысль о том, что ожидания малышки могут не оправдаться, приводила его в уныние.
– Но ведь сегодня мой день рождения! Ты, Грин, обещал мне, что в день своего рождения я застрелю кабана, – все так же шепотом напомнила девочка.
– Даже Грину не под силу сотворить чудо, – сказала ее мать. В ее голосе девочка услышала упрек и тут же улыбнулась старшему егерю.
– Конечно, я понимаю, Грин. Только… – добавила она, – только я сказала сестре, что в день своего рождения я застрелю кабана, а если не получится, то тогда делать это придется ей.
Хорошо зная леди Филиппу, старший егерь почти не сомневался, что та обязательно преуспеет там, где ее сестра потерпит неудачу, и застрелит своего первого кабана в день десятилетия. К счастью, по лесу разнесся звук рога, резкий и властный, и затрещали ветки: кто-то пробирался через подлесок. Лошади забили копытами, начали принюхиваться.
– Но это не наш рог, – озадаченно проговорил егерь.
– Зато это наш кабан, – заявила леди Джиневра. – Поскакали, Пен.
Она пустила в галоп молочно-белую кобылу и поскакала в сторону, откуда слышался треск сучьев. Девочка на пони последовала за ней, а Грин затрубил в рог. Спущенные с поводков собаки ринулись в погоню, за ними поскакали егеря.
Охотники выехали на узкую тропинку. Кабан понял, что он в безвыходном положении. Его маленькие красные глазки злобно блестели. Угрожающе фыркая, он остановился и наклонил голову с опасно торчащими клыками.
Дрожа от возбуждения, Пен подняла лук, и в этот момент кабан бросился на пони.
Джиневра вскинула лук и выстрелила. Ее стрела вылетела одновременно с другой стрелой, выпущенной с противоположного конца тропинки. Чужая стрела попала кабану в загривок. Пен, охваченная одновременно и ужасом, и азартом, выстрелила слишком поздно, и ее стрела, не причинив животному вреда, упала на землю. Зато стрела ее матери поразила кабана в горло. Однако кабан все еще продолжал двигаться вперед. Пен завизжала, когда зверь прыгнул, целясь клыками в грудь пони.
Третья стрела вонзилась кабану в шею, и он рухнул на землю. Пони в ужасе встал на дыбы, а потом сорвался в галоп. Девочка судорожно вцепилась в его гриву.
Из-за деревьев на тропинку выехал незнакомый всадник и поймал пони за повод, когда тот скакал мимо. Бешено вращая глазами и хрипя, бедное животное опять встало на дыбы. Незнакомец успел выхватить девочку из седла за миг до того, как она упала бы на землю.
Из леса выехали другие всадники и, сгрудившись вокруг незнакомца, молча смотрели на Джиневру и ее егерей.
Пен взглянула на незнакомца, усадившего ее в седло перед собой. «В жизни не видела таких ярко-голубых глаз», – подумала она.
– Все в порядке? – спокойно спросил незнакомец. Она была слишком испугана, чтобы ответить, поэтому просто кивнула.
К ним подъехала Джиневра.
– Примите мою благодарность, сэр. – Она дружелюбно и в то же время вопросительно взглянула на незнакомца. – И кто же оказался на землях Мэллори?
Незнакомец пересадил Пен на уже успокоившегося пони и, вместо того чтобы представиться, сказал:
– Должно быть, вы леди Джиневра.
Его взгляд показался Джиневре вызывающим. Как и дочь, она подумала, что никогда не видела таких ярко-голубых глаз, однако в этих глазах в отличие от дочери она прочитала враждебность. Радушная улыбка исчезла с ее лица, и она инстинктивно вздернула подбородок.
– Да, хотя мне не понятно, откуда вы это знаете. Вы, сэр, находитесь на моей земле. И вы стреляли в моего кабана.
– Мне показалось, что вам понадобилась помощь, – проговорил незнакомец.
– Я бы сама прекрасно справилась, – надменно заявила леди Джиневра, сердито глядя на него. – Я не нуждалась в помощи. А если бы и нуждалась, у меня есть егеря.
Незнакомец оглядел егерей, сбившихся в кучку позади нее, собак, которых уже взяли на поводки, и пожал плечами.
Джиневру охватило возмущение.
– Кто посмел нарушить границы земель Мэллори? – требовательным тоном спросила она.
Незнакомец задумчиво оглядел ее с ног до головы. Он отметил элегантность ее платья из изумрудно-зеленого шелка с рисунком из золотистых виноградных листьев, с накрахмаленным кружевным воротником, который сзади приподнимался до затылка, и темно-зеленый чепец, отделанный драгоценными камнями. Чепец немного сдвинулся, приоткрыв высокий лоб и светлые волосы. Больше всего незнакомца восхитили ее глаза – серовато-фиолетовые, как спелый терн. «В жизни она красивее, чем на миниатюре», – подумал он. Или, возможно, зрелость подчеркнула грацию и красоту той юной девушки, что была изображена на портрете.
Он перевел взгляд на белую кобылу. По породистым бокам, изогнутой шее он сразу понял, что она отличных кровей. А ее хозяйка – дама богатая и с тонким вкусом.
– Хью де Боукер, – наконец назвался он.
Значит, он приехал, собственной персоной. Ему надоело заявлять свои права на ее землю в письмах, и он приехал лично. Тогда его враждебность объяснима. Джиневра насмешливо повела бровью и тоже окинула его взглядом. Перед ней стоял мужчина, полный жизненных сил и энергии, широкоплечий, с волевым подбородком и коротко подстриженными пепельными волосами. Судя по цвету его лица, он не привык бездельничать, бродить по коридорам дворцов и шушукаться по углам, якобы верша судьбы государства.
– Это мой сын Робин. – Хью махнул рукой, и из группы всадников выехал мальчик и остановился рядом с отцом. У него были такие же ярко-голубые глаза. – Я претендую на земли между Грейт-Лонгстоном и Уордлоу в пользу своего сына, – заявил Хью де Боукер.
– А я не признаю вашего права, – ответила Джиневра. – Я законная владелица этой земли.
