— Нет, — отчетливо объявил он, закрывая оба глаза, остро ощущая ее тело, прижимавшееся к нему: бедро между его ногами, груди распластаны о его грудь. Все было бы превосходно, не лежи он на земле, глядя в небо, больше не ясное и чистое, а покрытое зловещими чернеющими облаками. Без предупреждения, не говоря ни слова, Берк перекатился на бок, увлекая Ариель за собой.
Они оказались нос к носу.
Только сейчас Берк начинал осознавать последствия случившегося, и мысль о том, что девушка боялась или ненавидела его настолько, что решилась выскочить из окна, словно ножом ударила в сердце.
— Почему вы прыгнули?
Ариель с показным терпением оглядела похитителя:
— Вы совершенно не понимаете, о чем говорите. Я не прыгала. Просто собиралась загородить дверь шкафом, чтобы не пускать вас, но юбка зацепилась за карниз, и я вылетела в окно. О Боже, какая несправедливость! Что же вам все-таки нужно, Берк?
Берк почувствовал такое облегчение оттого, что она не думала выпрыгивать из окна, что едва не запел от радости, хотя и не был уверен, стоит ли начать танцевать. Поэтому Берк сказал:
— Теперь не мешало бы нам войти в дом. На мое левое ухо. только сейчас упала дождевая капля. Вскочив на ноги, он легко поднял Ариель.
— Пойдем, — шепнул он. взял ее за руки, и когда та уперлась каблуками в землю, просто потащил за собой.
— Я должна ехать в Саутхемптон, — умоляла она, лихорадочно отбиваясь. — Черт возьми, вы мне руку выдернете!
Берк, не отвечая, втолкнул девушку в дверь и повернул ключ.
— Что вы сделали с Доркас и Сэмом? Где Джорди? Если вы ранили его, я…
— Я бы легко отодвинул шкаф, — перебил Берк и, выпустив ее руку, с неприятным чувством заметил, что Ариель немедленно отпрянула. Спутанные волосы разметались по плечам, бледно-желтое платье порвано под мышкой, завязки одной туфли волочатся по полу. Она выглядела превосходно.
— Шкаф из цельного дуба и очень тяжелый.
— Тем не менее, я герой, как вы однажды сказали мне, а герои могут отодвигать шкафы одним рывком.
— Я хочу уехать, и сейчас же!
— Вам не нравится это местечко? — широко улыбнулся Берк. — Оно принадлежит одному из моих друзей и называется Хобхаус, хотя не имею представления, в чью честь именуется подобным образом.
Ариель мельком заметила потемневший потолок, красочные панели, фигурные окна в частых переплетах.
— Я питаю столько же симпатии к этому дому, сколько к вам. А теперь, милорд, мне пора.
Берк шагнул к ней, и Ариель отпрянула. Берк остановился как вкопанный. Теперь он заметил ужас в глазах девушки и мгновенно возненавидел себя. Конечно, ни одна нормальная порядочная женщина не может чувствовать себя в безопасности, оставшись наедине с посторонним мужчиной, в незнакомом чужом доме, где-то в самой чаще леса.
— Не бойтесь, — мягко сказал он. — Пойдем в гостиную и выпьем по бокалу шерри.
— Я хочу уйти, — упрямо повторила Ариель, не двигаясь с места.
— Только не сейчас.
Берк, протянув руку, объявил голосом, которым привык командовать солдатами:
— Если не послушаетесь, я отнесу вас. «Покорность, — подумала Ариель, — это то, чего можно добиться силой». Она не сомневалась, что Берк может вынудить ее сделать все, что захочет. Но по крайней мере бокал шерри — не верх позора и унижения.
Девушка пожала плечами, не глядя на него сделала два шага и запуталась в развязавшейся ленте.
— Постойте, — велел Берк и, опустившись на колено, обмотал ленты вокруг ее щиколотки и завязал. Ариель взглянула на густые темно-каштановые волосы. У Пейсли на макушке была лысина.
Ариель вздрогнула, но тут же заставила себя не шевелиться.
— Ну вот, все в порядке, — сказал наконец Берк и поднялся, очаровательно улыбаясь:
— Правда, лично я предпочел бы нести вас на руках.
Ариель протиснулась мимо него в гостиную. Берк направился следом, подошел к узкому буфету и налил шерри в два бокала.
Протянув бокал Ариель, он невольно коснулся ее пальцев и, ощутив ледяной холод, нахмурился:
— Вы замерзли?
— Нет. — покачала головой Ариель. Она не лгала.
Просто боялась.
— Вот и хорошо. Прошу, Ариель, садитесь. Она послушалась. Гостиная была обставлена так же просто и элегантно, как и спальня наверху. Софа и два стула были обиты светло-голубым шелком, повсюду были расставлены изящные столики. В центре комнаты лежал пушистый ковер красивого розового цвета.
— Я не буду вашей любовницей, — резко, без предисловий, бросила Ариель. — Никогда! Так что можете сейчас же отвезти меня в Саутхемптон.
— Моей любовницей, — медленно повторил он, потрясенный настолько, что разум отказывался воспринимать эти удивительные слова.
— Совершенно верно. Так вот, забудьте об этом раз и навсегда.
Берк подошел к камину и, прислонившись плечом к каминной доске, долго задумчиво рассматривал бокал с рубиновым шерри, а потом весело, почти небрежно, сказал:
— Возможно, я чего-то недопонял. Все последние дни я много размышлял и старался поменьше быть на людях, но отчетливо припоминаю, что никогда не просил вас стать моей любовницей.
— По-видимому, она у вас уже есть.
— Собственно говоря, да, но только до того как…
— Превосходно. Тогда оставьте меня в покое! Осушив одним глотком бокал, она вскочила.
— Садитесь, Ариель.
Она сразу узнала эти непререкаемые мужские интонации и, вздрогнув, села, не осмеливаясь взглянуть на него, опустив глаза на сложенные на коленях руки.
— Неужели вы считаете, что я так изголодался по женщинам, что способен похитить любую, лишь бы удовлетворить похоть? Вы не очень-то высокого мнения обо мне, Ариель, и боюсь, не особенно рассудительны.
— Но… нет… просто… не знаю!
— Почему вы столь самоуверенно считаете, что лучшей любовницы мне не найти?
Ариель уставилась на Берка широко раскрытыми недоумевающими глазами:
— Но тогда зачем вы затеяли этот изысканный маскарад?
— По-вашему, если вы бедны, значит, на другую роль не годитесь?
— Значит, вы уже все знаете? Вижу, мистер Лепуинг зря времени не теряя.
— Да, он очень хотел угодить графу Рейвнсуорту. Именно он был так добр, что упомянул о вашем предполагаемом путешествии в Америку. Видите ли, у него молодая, весьма привлекательная жена, и он желает завоевать ее любовь и уважение, поймав в свои адвокатские сети такого клиента, как сам граф.
Ариель ничего не ответила, поскольку давно знала все о стариках и их молодых женах. Мистер Лепуинг не был похож на человека, издевающегося над женой, но внешность бывает обманчива. В устах Берка эти замечания звучали так, словно именно миссис Лепуинг была главной в семье и управляла мужем, но подобные воззрения были абсолютно чужды Ариель.
