— Тут ты прав, — признал Каллас.
— По крайней мере теперь можно спокойно идти вперед. Ну, Каллас…
— Я теперь верховный жрец.
Принц хохотал так, что на глаза выступили слезы.
— Надеюсь, это означает, что ты знаешь, куда идти. Вперед, Каллас. Веди меня к Брешии.
Стоило произнести ее имя, как у него отвердела плоть. Чудесное ощущение: мгновенная всепобеждающая похоть, вызванная звуками ее имени. Скоро он получит ее. Наконец.
Каллас огладил длинную спутанную бороду, аккуратно заплел ее в косички: многолетняя привычка, насколько помнил принц.
— Брешия не примет тебя, хотя и желает. Поклялась, что убьет тебя, если появишься.
Принц ответил коварной белозубой улыбкой, исполненной бесконечной злобы.
— Эта угроза заставляет меня трястись от страха. А теперь идем, или я перережу твое дряхлое горло. А потом пущу по ветру синим дымком, одним из тех, которые поднимаются над горшками с колдовскими зельями Брешии.
Каллас вытянул перед собой посох, но принц только расхохотался и оттолкнул его руку.
— Нет, старик, даже не пробуй на мне свою заплесневелую магию!
Принц улыбнулся, сунул стилет обратно в рукав и вытащил не слишком длинную тонкую палочку искусной работы.
— Иначе, — предупредил он с ухмылкой, — я вызову зуд во всем твоем теле.
Он всего лишь слегка взмахнул палочкой. Ничего больше. Всего лишь показал в сторону Калласа.
— Умоляю, принц, не надо! — завопил старик, подскакивая. — Будь ты проклят! Не надо!
Несколько минут принц с удовольствием наблюдал, как Каллас до крови расчесывает кожу, почти приплясывая от нестерпимого зуда.
— Заставь его уняться! Пожалуйста, заставь его уняться!
— А ты отведешь меня к Брешии?
— Да! Отведу! — взвыл Каллас. — Пусть она уничтожит тебя своей магией! Теперь она сильна, и… а-а! Прекрати эту муку!
Принц, все еще улыбаясь, снова взмахнул палочкой. Каллас встряхнулся, как мокрая собака, яростно почесал левое колено, насторожился, моргнул и облегченно обмяк.
— Жаль, что я такого не умею. Может, научишь? Проклятие-то совсем дурацкое, но уж очень действенное.
— Может, и научу, если отведешь меня к Брешии.
Каллас повертел посох, любуясь черным свечением.
— Черный колдун вроде тебя не должен идти в волшебный лес. Твоя тьма уничтожит святость наших заповедных дубовых рощ.
— Не мели чушь, Каллас. Ничего я не уничтожу. Веди меня к Брешии. Уверен, что ведьма согласится увидеть меня.
Так близко! Сейчас он так к ней близко!
— Может, я ее заколдую, — усмехнулся он. — Нет, никакого зуда! Заставлю желать меня превыше всех мужчин! Заставлю раздеть меня и ласкать. О да. Я хотел бы заполучить эту ведьму в полную свою власть! Как по-твоему, ей это понравится?
Принцу показалось, что Каллас сейчас свалится без чувств.
— Брешия никогда такого не сделает, даже под властью колдовства! Она непобедима! И тебе не стоит издеваться над нами, принц!
— Хорошо, — дружелюбно согласился принц. — И поскольку я волшебник, стоит щелкнуть пальцами, и…
Он щелкнул пальцами прямо под носом Калласа. Тот отшатнулся и едва не упал.
— Да. Стоит мне щелкнуть пальцами, и мы окажемся прямо в святилище, перед самой Брешией.
Ах, если бы он в самом деле был способен на нечто подобное! Хорошо еще, что Каллас этого не понимает!
— Ты этого добиваешься? Учти, только боги знают, какие катастрофы это вызовет!
Каллас застонал, но тут же поджал губы, словно поняв, что жрец не должен выказывать слабости, особенно перед черным принцем.
— Нет-нет, никакой черной магии! И держись подальше от меня! Иди следом. Это недалеко. Если, конечно, Брешия предпочтет быть недалеко отсюда.
Принцу это показалось совершеннейшим вздором. Но он первый готов признать, что Брешия хитра, а возможно, и умна.
Он зашагал за Калласом, бегущим по тропе вприпрыжку подобно горному козлу. Земля была усыпана гниющими листьями и поросла мхом. Несмотря на то что небо заметно посветлело, он несколько раз споткнулся.
Но все это чепуха. Он по-прежнему хотел Брешию и на этот раз добьется своего. Никаких договоров. Никто не посмеет навязать ему новую жену. Он свободен делать все, что пожелает.
Он начал насвистывать, и Каллас затрясся от страха.
Принц улыбнулся.
Настоящее время
Бишоп лежал неподвижно. Волны боли обрушивались на его голову. В глазах стояла странная картина: грязный старик и молодой человек… нет, не просто молодой человек, а принц, да еще и волшебник… с какой-то чертовой палочкой, которой он творил чудеса! Это просто невозможно… и все же вот они, действуют и говорят, а лица видны так ясно, словно находятся перед ним. Но уже в следующий момент они растаяли в тумане, накрывшем древнюю густую дубовую рощу. Он мог бы поклясться, что слышал смех принца, и подумал, что тот обязательно получит Брешию.
Потом была пустота. Просто пустота.
Бишоп боялся шевельнуться. Сон. Это всего лишь сон, красочный странный сон, ничего больше. Несмотря на мельчайшие подробности. На чужой язык, который он, однако, прекрасно понимал.
Он втянул в себя воздух. Покачал головой. Образы исчезли.
Но в одном он был твердо уверен.
Там, где они с Меррим лежали в шатре под истекающим слезами небом, не было никакой дубовой рощи.
— Проснись, Бишоп. Ну же, просыпайся.
— Не хочу.
— Слава небесам, ты жив. Мы знакомы всего один день, а я уже так много о тебе узнала! Теперь вижу, что ты еще и эгоист! Только послушай себя: «Не хочу…» — Она довольно похоже передразнила его. — Так вот, мне все равно, чего ты хочешь. Поднимайся, пока шатер не обвалился!
Бишоп открыл глаза, увидел склонившееся над ним лицо Меррим и разом пришел в себя. Да что это с ним творится? Ведь это она покатилась по склону холма и врезалась головой в камень!
— Ты здорова? — нахмурился он. — Ты упала и ударилась головой. Это я помню.
— Мне куда лучше, чем тебе. Я открыла глаза и увидела, как ты наклонился надо мной. Поднял голову, когда над нами прогремел гром, и в свете молнии твое лицо показалось совсем белым. Потом ты просто свалился на меня.
— Неестественно громкий раскат грома.
— Да. Должно быть, что-то случилось. На твоем затылке нет ни одной шишки. А вот у меня есть, и пребольшая, но я уже не лежу. Стыдно воину валяться в шатре!
— Дождь идет.
— Не просто дождь. Небо словно хочет возместить земле все те месяцы, когда ветер перегонял сухую глину с места на место. Не знаю, сколько еще выдержит шатер. Тебе нужно собраться, Бишоп.
Он поднял глаза, словно впервые услышав дробь капель по ткани. Действительно странно, что шатер еще держится. Но как долго это будет продолжаться?
