Но если, когда она узнает о нем больше, обнаружится, что он близок к идеалу, он мог бы стать хорошей парой для Джулианы или Эмили. В таком случае ей надо перестать думать о нем. Немедленно. Надо забыть об упоительном поцелуе. И о том, как он прикасался к ней. И о гладкой коже под ее пальцами. И о том, какой он на вкус.
К сожалению, она понимала, что это проще сказать, чем сделать.
– Отличный выстрел, Берик, – сказал Мэтью, когда пущенная его гостем стрела вонзилась в девятку на мишени для стрельбы из лука, установленной по другую сторону газона.
Лорд Берик опустил лук.
– Спасибо. Похоже, я выхожу в лидеры.
– Верно. Но у Дженсена остался еще один выстрел, – напомнил ему Мэтью.
Наблюдая спокойную целеустремленность, которую Дженсен демонстрировал на поле для стрельбы из лука в течение последних двух часов, Мэтью уже не удивлялся тому, что этого человека считают финансовым гением. Обладая гораздо меньшим опытом в этом виде спорта, чем любой из остальных лучников, Дженсен одного за другим обошел своих противников, кажется, не приложив к этому особого труда. Даже в тех случаях, когда его выстрел нельзя было назвать блестящим, спокойная уверенность в себе нередко заставляла других лучников делать ошибки, которые им дорого обходились. За время турнира атмосфера соревнования существенно ухудшилась, превратившись из дружеского соперничества в холодную напряженность, особенно за последние два раунда. Хартли и Терстон несколько раз поддались отчаянию, причем Терстон зашел так далеко, что даже сломал стрелу о колено.
Все раунды заканчивались с близким счетом. Дэниел выиграл первый раунд, Мэтью – второй, Хартли и Терстон закончили вничью третий, хотя победу присудили Хартли благодаря последнему решающему выстрелу. После этого Дженсен выиграл четвертый, а Берик – пятый раунды. Все договорились, что это будет заключительный раунд. И вот теперь оставалась последняя стрела.
– Чтобы выиграть, Дженсену надо попасть в десятку, – заявил Терстон, сердито глядя на американца. В глазах его появился холодный блеск. – Нет ли желающих сделать ставки?
Логан Дженсен, холодно посмотрев на Терстона, остановил взгляд на Берике.
– У меня имеется пятерка, которая подсказывает, что я попаду в яблочко.
Берик приподнял светлую бровь, и губы его тронула насмешливая улыбка.
– А у меня имеется десятка, которая говорит, что вам это не удастся.
– А я держу пари, что победит Берик, – сказал Хартли, поглядывая на американца таким же недружелюбным взглядом, как и Терстон.
– Я тоже, – заявил Терстон. – А ты что скажешь, Сербрук? – спросил он, поворачиваясь к Дэниелу.
Дэниел улыбнулся:
– Я ставлю на победу Дженсена.
Мэтью заметил раздражение, промелькнувшее в глазах Берика.
– Плакали твои денежки, – холодно заметил Берик. Дэниел пожал плечами:
– Это мои деньги, пусть себе плачут.
– А ты что скажешь, Лэнгстон? – спросил Берик, останавливая синие глаза на Мэтью. – На кого ставишь ты?
Мэтью поднял руки, сделав вид, что капитулирует, в надежде ослабить напряженность.
– Мне как хозяину было бы невежливо отдавать кому-нибудь предпочтение, поэтому я сохраню нейтралитет и пожелаю вам обоим удачи.
Однако мысленно он сделал ставку на Дженсена. Все в этом человеке говорило о том, что он привык получать то, что хочет, а в данный момент он хотел обыграть Берика и несколько сбить спесь с Хартли и Терстона.
До Мэтью доходили слухи о том, что решение Дженсена срочно покинуть родную Америку объяснялось не только желанием расширить деловые контакты, но и тем, что его прошлое было не таким уж безупречным. Он игнорировал эти сплетни, считая, что они исходят от конкурентов Дженсена, но сейчас, видя, с какой холодной решимостью и целеустремленностью этот человек ведет себя на поле для стрельбы из лука, Мэтью стал подумывать о том, что эти слухи, возможно, не совсем беспочвенны.
С тем же невозмутимым спокойствием, которое он демонстрировал на протяжении всего турнира, Дженсен поднял лук и прицелился. Несколько секунд спустя стрела вонзилась в десятку. Он повернулся к Берику, но Мэтью не заметил в его темных глазах торжества победителя. Дженсен взглянул на Берика скорее с холодным непроницаемым выражением, на которое Берик ответил ледяным взглядом, а потом кивнул, признавая свое поражение.
– Я заплачу долг, как только вернемся в дом, – резко произнес Берик.
Терстон и Хартли пробормотали то же самое, хотя были явно сильно разочарованы. Дженсен в ответ просто кивнул.
– Ну что ж, я получил огромное удовольствие, – сказал Дэниел нарочито жизнерадостным тоном. – И не отказался бы от бренди. Кто еще желает бренди?
– Я не против, – произнес Терстон сквозь стиснутые зубы. Когда вся группа направилась через газон к мишеням, чтобы забрать свои стрелы, он обернулся к Мэтью: – Может быть, сыграем в вист с очаровательными дамами, Лэнгстон?
– Отличное предложение, – сказал Хартли. – Прелестные женщины. Жаль, что их всего три, Лэнгстон.
Мэтью не стал упоминать о двух дополнительных приглашениях, которые он отправил, а также о том факте, что Хартли и Терстон приехали неожиданно вместе с Бериком, нарушив соотношение мужчин и женщин.
– Да, все они прелестны, – пробормотал он.
– Особенно леди Джулиана, – сказал Берик, снова взяв себя в руки. – Таких красивых женщин я, пожалуй, еще не видывал.
Мэтью едва удержался, чтобы не возвести очи к небу. Только ему и не хватало такого целеустремленного соперника, претендующего на внимание леди Джулианы, тем более сейчас, когда его поджимает время.
Повернувшись к Хартли, Дженсен спросил:
– Почему вы сказали, что прелестны все три женщины? Ведь их на самом деле четыре, и все они действительно прекрасны.
Хартли в смятении поднял брови:
– Четыре? Наверняка вы не включаете в их число леди Гейтсборн или леди Агату?
Мэтью застыл в напряжении. Черт возьми, он отлично знал, о ком говорит Дженсен.
– Я имею в виду мисс Мурхаус, – тихо сказал Дженсен. Он взглянул на Мэтью с таким же непроницаемым выражением, с каким только что смотрел на Берика.
– Мисс Мурхаус? – удивился Хартли. – Вы, как видно, шутите. Она лишь сопровождает в этой поездке леди Уингейт.
– Да и прелестной ее никак не назовешь, – заметил Терстон, скривив губы.
– Только разве в темноте, – добавил Берик.
– Я с вами абсолютно не согласен, – сказал Дженсен. – Но как говорится, у каждого свое представление о красоте. – Его темные глаза с вызовом взглянули на Мэтью. – Вы со мной согласны, Лэнгстон?
Мэтью стиснул зубы. Дженсен явно заявлял о каком-то своем праве на расположение мисс Мурхаус, на которое ему и внимания-то обращать не следует, тем более учитывая его ситуацию и необходимость начать ухаживать за леди Джулианой. Но черт возьми, откровение Дженсена ему очень не понравилось. Его захлестнула волна непрошеной ревности, которую лишь с большим трудом удалось подавить.
