– Продолжайте, милорд, – сказал Гидеон. Голос прозвучал спокойно, но твердо.
– Я зашел к Клодии на следующий вечер, чтобы попросить еще взаймы. Мы пошли в библиотеку. Досон принес туда бренди как раз тогда, когда-мы спорили. И он мог слышать, как она отказала мне в деньгах. Так на самом деле было. Но она отправила его спать. Мы еще какое-то время разговаривали, и я сумел убедить ее, что на этот раз я и в самом деле покончу с азартными играми. Мы заключили помолвку. – Тони умолк.
– И…
– Я никак не могу в это поверить, понимаете? – сказал Тони со слезами на глазах. – Что она мертва. Мне все время кажется, что все это – очень затянувшийся и страшный кошмар, а когда я проснусь, Клодия будет жива.
– Что произошло потом? – настойчиво произнес Нейлор.
Тони провел ладонью по глазам.
– Я пожелал ей доброй ночи и ушел. Джим меня выпустил.
– Новый лакей?
– Ну да.
– Вы ему деньги давали?
– Я сунул ему в руку гинею. Я так радовался, что мы обручились.
– А затем вы ушли, милорд?
– А затем я ушел.
– Предположим, что все это правда…
– Да, да, да, проклятье! Так оно и есть!
– Тогда кто, по-вашему, мог убить ее?
– Не знаю. По соседству в последнее время произошло несколько краж со взломом. Может, вор забрался, но не ожидал застать кого-то бодрствующим?
– А как насчет Джима? Он же как в воду канул.
Тони помрачнел.
– Не знаю, у меня даже мысли насчет него не возникало. Такие люди не похожи на убийц. Кроме того, он заботился о Клодии, как, впрочем, и вся прислуга.
– А лорд Фэрхейвен? – спросил Гидеон ровным голосом.
– Я с готовностью сказал бы, что это Марк. Раз он мне не нравится. Но чего ради он пошел бы на такое?
– А деньги? Самый обычный и самый распространенный из всех мотивов. И боюсь, что я тут не ошибаюсь. – Гидеон печально улыбнулся, словно извиняясь за все человечество. – Леди Фэрхейвен после смерти супруга унаследовала огромное состояние.
– Это так, и все это знают. Но ведь и сам Марк далеко не бедствует. Он унаследовал поместье, титул, да много денег сколотил, ведя дела покойного родственника. Чего ему еще?
– Бывают люди, которым никогда не бывает довольно, если дело касается богатства, – отозвался на его слова Гидеон. – А как насчет воли покойной леди Фэрхейвен? Я о завещании.
Увидев поднятые в ответ ничего не понимающие глаза Тони, Нейлор подумал, что или лорд Эшфорд замечательный актер, или говорит правду. Обе возможности в данный момент представлялись инспектору вполне вероятными.
– Стала бы она об этом думать. Вдова-то она была совсем молодая.
– Зато очень богатая. И стряпчий Фэрхейвенов не мог без должного внимания пройти мимо этого обстоятельства. Марк Хейлзуорт – вот кому досталось бы все, при условии, что вдова не выходит вновь замуж и не обзаводится детьми.
– Так, значит, и будет, верно? А нельзя ли предположить, что у Марка появляется достаточно сильный мотив? – спросил Тони.
– Можно было бы подумать и так, но леди Фэрхейвен в последние две недели внесла ряд изменений в свое завещание. Об этом известно доподлинно. Подробностей я не знаю, но, насколько могу судить, милорд, завещание изменено в вашу пользу.
Глаза у Тони полезли на лоб.
– Но мы тогда и обручены не были.
– Судя по вашим словам, милорд, леди Фэрхейвен вас действительно любила. Моя версия такова: она решила оставить вам сумму, достаточную для сохранения имения за вами, вне зависимости от того, что может произойти в дальнейшем между вами. Увы, к несчастью, она не предусмотрела того, что ее могут убить…
– Выходит, что я приговорен, – сказал Тони, вставая из-за стола.
– Пока еще нет. Завещание только предстоит огласить официально. Если воля покойной не будет обнародована до слушаний, то вас вполне могут освободить.
– Чтобы сразу же арестовать опять!
– Этого не получится, если я сумею отыскать доказательства виновности кого-то другого, милорд.
– Безнадежная затея, Нейлор.
– Неужели у вас так мало веры в мои способности, милорд? – вздохнул Нейлор.
Тони невольно рассмеялся: слишком забавно было смирение в тоне детектива.
– Могу согласиться с тем, что ваше положение оставляет желать лучшего. Но оно не безнадежно.
– Сделайте мне одолжение, Нейлор.
– С удовольствием, милорд.
– Вы ведь будете докладывать о своих поисках леди Джоанне, правда?
– Конечно, милорд.
– Попросите ее прислать мне последнюю из книжек мисс Остин, хорошо? Не думаю, что после всего я пожелаю вернуться к Марку Аврелию.
Джоанна улыбнулась, услышав от Нейлора просьбу Тони.
– Тони не тянет на римлянина-стоика? Я совсем не удивлена. Это Нед очень любил Марка Аврелия. А Тони по вкусу был больше Цезарь с его битвами. Что еще вы в нем заметили, господин Нейлор? – спросила Джоанна, усаживая инспектора.
– Он не особенно доверяет моим способностям, миледи. Или считает, что искать кого-то еще незачем. Потому что бесполезно.
– А какая из определенных вами версий представляется вам наиболее вероятной?
– Когда я расследую уголовное дело, миледи, то всегда стараюсь сохранять разум и душу открытыми. Нельзя отвергать сразу то, что не нравится. Что же до нашего дела, то, несомненно, имелось достаточно показаний против лорда Эшфорда, чтобы его можно было арестовать. Достаточно ли доказательств для того, чтобы держать его за решеткой, решат судьи.
– Но, побеседовав с Тони еще раз, не можете же вы всерьез поверить, что он убийца, – запротестовала Джоанна.
Выражение лица инспектора стало жестким, взгляд резким.
– Я доказывал виновность в чудовищнейших преступлениях многих мужчин и женщин, которые выглядели невинными овечками, миледи.
Джоанна вздрогнула. Похоже было, что сейчас перед мысленным взором Нейлора предстали хорошо знакомые ему картины кровавых и жестоких злодеяния. Потом его лицо смягчилось.
– Однако я вынужден согласиться с тем, что лорд Эшфорд более чем убедителен в своих попытках отстоять собственную невиновность.
Джоанна глубоко и с облегчением вздохнула.
– А об исчезнувшем лакее вы что-нибудь узнали?
– Нет еще. По сути дела, именно на этой задаче я намереваюсь сосредоточиться завтра.
– Благодарю вас, господи Нейлор, за ваши труды, – сказала на прощание Джоанна, подзывая дворецкого, чтобы проводить инспектора.
Джоанна осталась в библиотеке. Слушания состоятся на днях. Возможно ли, чтобы Нейлор отыскал хоть что-то до разбирательства или после него? А если этот Джим мертв или уехал из Лондона? Вдруг он вообще ничего не видел? Тогда Тони предстанет перед судом и – о ужас! – будет повешен. А ей придется доживать остаток дней своих без него.
