– Я буду скучать по тебе, моя Хоуп, но не по этой еде, – с отвращением проговорил он, зная, что это развлечет ее.
Хоуп не могла сдержать улыбку.
– Я обязательно привезу тебе что-нибудь вкусненькое, – пообещала она.
Судя по его ответному взгляду, он не очень-то верил, что будущее меню будет чем-то сильно отличаться от настоящего. Хоуп расхохоталась.
– Как долго тебя не будет?
– Примерно два или три дня. Мне надо собрать все сведения, которые удастся найти. Кроме того, придется просмотреть газеты за конец восемнадцатого века, чтобы узнать что-нибудь о Миннесоте еще до того, как она стала штатом.
Нахмурив брови, Арман провел рукой по ее волосам.
– Я и не думал, что понадобится так много времени.
Она потянулась, притрагиваясь к его бедру. Рука ее задержалась там.
– Но это необходимо. Чтобы не ездить много раз туда и обратно. Я вернусь, как только смогу, – пообещала она.
– Я знаю.
Суровая реальность снова вмешивалась в их отношения, и казалось, даже воздух вокруг похолодел.
– Арман, поговори со мной. О чем угодно. Прошу тебя.
– Хорошо, cherie, – спокойно ответил он, заворачивая остаток своего сандвича в вощеную бумагу. – Я расскажу тебе о своих первых днях при дворе.
– При дворе короля?
Удивление его было совершенно очевидным.
– Ну, разумеется. А какой же еще может быть двор?
Хоуп улыбнулась.
– Ну, разумеется. Продолжай, – поторопила она.
Прежде чем начать, Арман откинулся, опираясь на толстый ствол дерева позади него. Хоуп устроилась рядом. Он обнял ее за талию.
– Итак, на чем я остановился?
– Мы говорили о дворе. Сколько тебе тогда было лет?
– Я только что стал мужчиной – наверное, около тринадцати.
– Мужчиной? – Она с любопытством посмотрела на него. – А откуда тебе стало об этом известно? Или это какая-то особенная церемония?
Грудь его заходила ходуном от хохота.
– Не было никаких церемоний, любимая. Это было совершенно ясно и так. Я стал достаточно взрослым, чтобы иметь детей.
Теперь она поняла, но все равно продолжала изображать из себя невинную дурочку.
– Но как ты об этом узнал? Ты что, попробовал?
Руки его крепче сомкнулись вокруг ее талии.
– А это, любовь моя, не твое дело. Я просто знал. Этого было достаточно.
Хоуп притворно вздохнула.
– О'кей, продолжай.
Он поцеловал ее в макушку, словно утешая за свой отказ продолжать разговор.
– Мой отец решил, что нам с братом – а Франсуа тогда исполнилось пятнадцать, и он воображал, что намного старше меня, – пришла пора посмотреть на Версаль и в полной мере прочувствовать, что значит принадлежать к высшим слоям французского дворянства.
– Звучит очень по-французски, – прервала его Хоуп саркастическим тоном; с большим трудом она сдержалась, чтобы тут же не поделиться с Арманом тем незабываемым впечатлением, которое произвел на нее этот дворец – она была там несколько лет назад и до сих пор не могла забыть его великолепия.
Он пропустил ее замечание мимо ушей.
– Конечно. Мы отправились в карете отца. Путешествие из нашего поместья заняло у нас четыре дня. К тому времени, когда мы выехали на дорогу, ведущую прямо в Версаль, и мой брат, и я давно уже перестали притворяться взрослыми и пресыщенными жизнью. Дворец показался мне настоящим чудом – он сверкал на солнце белым камнем и позолотой, сверкал божественным светом, подобно нашему королю. Везде были люди – дворяне, торговцы, солдаты, слуги, крестьяне и самые прекрасные женщины из всех, кого я когда-либо видел. Там жило более трех тысяч подданных короля. Это был целый город.
Арман замолчал. Хоуп открыла глаза и повернула голову, чтобы поглядеть на него.
– Продолжай. Что было дальше? – тихо попросила она. Ее воображение уже нарисовало картину, которую он описал, и ей хотелось представить остальное.
Он посмотрел на нее сверху вниз, но было ясно: в эту минуту он видел что-то другое или кого-то еще. Затем он улыбнулся.
– Наша карета проехала громадные чугунные ворота, украшенные золотом, и остановилась у ближайшего подъезда – это был один из множества входов во дворец. Затем отец в последний раз напомнил нам, как следует вести себя при дворе, о чем мы тут же забыли. Мы с Франсуа выпрыгнули из кареты, тараща на все глаза, словно два щенка-переростка. В эту минуту я поднял голову и посмотрел на крытую галерею, что вела внутрь дворца. Дыхание у меня перехватило, когда я увидел самую прекрасную женщину из всех. Она шла по галерее, направляясь к нам.
– Кто это был? – едва слышно спросила Хоуп.
Арман в ответ лишь пожал плечами, а потом продолжил:
– Просто одна из множества куртизанок, что вертелись при дворе. Ей было лет семнадцать или около того, и единственной целью ее пребывания там было помогать придворным аристократам приятно и весело проводить время. Фамильное поместье этой молодой женщины было конфисковано, когда ее отца отправили в Бастилию. Ей пришлось выбирать – или жить так, как она жила, или стать нищенкой на улицах Парижа. – Голос его изменился и стал чуть более резким. – И вот эта умная женщина приняла решение и выбрала постели, которые были намного теплее и мягче, чем грязные булыжные мостовые.
– И ты влюбился в нее?
– Ненадолго, – ответил Арман, и словно тяжелый камень упал на сердце Хоуп при этих его словах. – Я следовал за ней целыми днями, умоляя о милости: о взгляде, об улыбке, о прикосновении. Мне кажется, я тогда сильно напоминал слишком выросшую комнатную собачку, раболепно виляющую хвостом. Уже тогда я был намного выше окружающих меня людей. Моя мать, бывало, говорила, что мой рост – это возвращение назад, в те дни, когда мой прапрадед женился на немецкой принцессе. Если я не ошибаюсь, она была такой высокой, что его макушка едва доходила до ее груди. – Ленивая улыбка скользнула по губам Армана, когда он припомнил себя в те дни.
– И что же было дальше?
– Все как обычно. Я преследовал ее примерно неделю, а потом она пустила меня к себе в постель и научила, что значит быть настоящим мужчиной. – Его голос звучал совершенно обыденно и так ровно, что Хоуп вскипела яростью от того, как он беспечно рассуждал о своих прежних увлечениях.
– И все было именно так, как ты и ожидал? – чеканя каждое слово, спросила она.
Его руки плотнее обхватили ее, он рассмеялся.
– В таком возрасте, ma cherie, все кажется божественным! Это было даже больше, чем я ожидал, это было прекрасно! Однако, оглядываясь теперь на прошлое, я думаю, что лучше всего было то, что Франсуа никогда не делил с Мари ее постель. Он гонялся за кем-то еще.
Хоуп с трудом сглотнула, стараясь избавиться от комка в горле.
