— Убирайся отсюда, Морган. Это тебя не касается.
Только свет из коридора освещал комнату, но Морган узнал визгливый голос Даусона. Когда глаза привыкли к темноте, Морган разглядел происходящее.
Даусон всем телом прижал лежавшую на узкой кровати Илейн. Ее платье было разорвано до пояса, а юбка задрана. В темноте белели длинные стройные ноги. Ее каштановые волосы растрепались, отдельные влажные локоны прилипли к шее и груди. Рука Даусона лежала на соске и мяла нежное тело. Он делал это почти преднамеренно, на глазах у Моргана.
Когда за окном вспыхнул свет, Морган увидел уродливый красный синяк, начинавший темнеть под глазом Илейн, и струйку крови в уголке губ. Слезы текли по ее щекам. Ее золотистые глаза были глазами испуганной самки.
Моргану стоило больших усилий сдерживать себя.
— Отпусти ее, Даусон. Она тебе пока что не жена.
— Ты совершаешь большую ошибку, Морган. Ты работаешь на нас, верно?
Илейн дрожала, пытаясь сбросить тяжелое, душившее ее тело Чака. Она чувствовала, как его тонкие пальцы впились в нежную кожу ее левого плеча. Его вторая рука мучила грудь, и девушка покраснела от унижения.
— Убери револьвер, Морган, — потребовал Чак.
— Отпусти ее, — угрожающе сказал Морган, отворачиваясь влево от яркого света из коридора.
— Храбрец, да? Смелый, пока оружие в руках.
Похоже, слова Даусона исчерпали терпение Моргана. Он медленно положил кольт на стул.
— Хорошо, Даусон. Теперь только ты и я.
— Я тебе уже сказал, — начал Даусон, — она моя. Я буду рассматривать ее, как захочу. — И в доказательство своих слов, он скользнул рукой по бедру девушки и сжал ягодицы.
Илейн почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и тихо заплакала. Через пелену слез она видела холодный, жестокий взгляд Моргана. А потом он озверел…
Морган рванулся через комнату — его движение было почти неуловимым — и руки Чака отпустили Илейн. Она облегченно вздохнула полной грудью, когда Морган снял с нее Даусона.
Он ударил Чака по лицу так сильно, что стали видны напрягшиеся на обнаженном торсе мышцы. Илейн вскрикнула, когда Чак рухнул на пол, свалив при этом голубую фарфоровую вазу со стоявшей рядом с кроватью тумбочки. Ваза упала и разбилась вдребезги. Окончательно протрезвев, Чак угрожающе замахнулся. Морган оттолкнул осколок стекла и поднял Чака на ноги. Он бил его снова и снова, а тот только раскачивался и немного отступал. Потом Чаку удалось прийти в себя, и он сильно ударил Моргана в живот и в челюсть. Морган пошатнулся, опускаясь на раненое плечо. Он застонал, закусив от боли губу, но сумел удержаться на ногах, сохранив равновесие. И тут он ударил правой и попал Чаку прямо в подбородок, а левой угодил противнику в живот. Тяжелый кулак свалил Даусона с ног. Чак рухнул на стул, который тут же под ним развалился, и Даусон растянулся на осколках вазы. Кровь текла с его щеки и из носа, а губы распухли и кровоточили.
Когда Чак поднялся на ноги, он убийственным взглядом посмотрел на Илейн и вытер кровь с лица тыльной стороной ладони. Крошечные кусочки фарфора оставили царапины и порезы на его руках и шее. Отступая к двери, он угрожающе ткнул дрожащим пальцем в Моргана.
— Ты за это заплатишь, Морган. — Его глаза буравили Илейн. — Вы оба заплатите. — Голос был прерывистым и скрипучим.
Девушка стыдливо завернулась в разорванное платье, пытаясь скрыть свое тело от мерзкого взгляда Чака. Как только дверь за ним закрылась, ее заколотило, но мысль, что опасность миновала, успокоила ее надломленный Дух. Вздохнув, Илейн обратила внимание на мужчину, от которого тоже могла исходить опасность. Морган все еще стоял посреди комнаты. Он тяжело дышал и не разжимал кулаков.
Морган пригладил темные вьющиеся волосы, убрав несколько выбившихся прядей. Он подхватил свой кольт, засунув оружие за пояс брюк, но при этом не сводил глаз с Илейн. Потом он сел рядом с девушкой, поправил ее рассыпавшиеся волосы и убрал их с разбитого и кровоточащего лица.
— Ты в порядке? — спросил он мягко.
Она закрыла глаза, прижалась к нему и обвила его шею руками. Этот жест укрепил его решение. Он поднял Илейн, быстрыми шагами понес прочь от горьких воспоминаний, с которыми была связана эта комната.
Распахнув ногой дверь в свое жилище, Морган направился к кровати, осторожно положил Илейн, потом вернулся и закрыл дверь. Едва опустившись на кровать рядом с девушкой, он наклонился и достал из ботинка нож с узким лезвием. Она смотрела на все это широко раскрытыми глазами, и в ней нарастало смятение. Илейн судорожно вцепилась в его запястье, но он не замечал даже этого. Морган разрезал шнурки корсета. Облегченно вздохнув полной грудью, девушка улыбнулась. Он набросил на нее остатки разорванного платья. Илейн была благодарна, хотя платье и не закрывало ее прелестей.
Морган на минутку отошел и налил в тазик воды из стоявшего на умывальнике кувшина. Намочив краешек полотенца, он осторожно вытер кровь в уголке ее губ, а потом положил мокрую салфетку на синяк под глазом.
Хотя он и старался отвлечь себя чем-то, его руки дрожали.
— Чак говорил, что ты мне не поможешь, — прошептала Илейн, сдерживая слезы. — Он сказал, что ты слишком умен, чтоб вмешиваться. — Она заметила у него на подбородке кровоподтек, протянула руку и нежно погладила. — А я знала, что ты придешь.
— Боже, Лейни. — Морган прижал девушку к себе, зарывшись лицом в ее густые волосы, щекой касаясь ее лица. Они сидели так до тех пор, пока Илейн не почувствовала, что дрожь проходит. Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Он был так благодарен Богу за ее спасение! И вдруг из-под разорванного лифа ее платья выглянул маленький сосок.
Это было больше, чем он мог вынести. Расстроено застонав, он погладил ее роскошные волосы, запрокинул ее голову и очень нежно, помня о ее разбитом лице, коснулся губ.
Илейн клялась тысячу раз, что не ответит на его нежность. Но как только их губы соединились, она почувствовала, что слабеет.
Сначала он нежно касался ее рта, боясь сделать больно. Но она испытывала не боль, а жгучее желание быть рядом с ним, оказаться в его объятиях. Будто читая ее мысли, Рен начал целовать ее настойчивей, и она раскрыла губы, пропуская его внутрь. Его язык был ласковым и теплым, его нежные прикосновения вызывали трепетную чувственную волну. Эта волна нарастала, ослабевала и вновь росла.
Он крепко прижал Илейн, целуя брови, щеки, нос. Запах мускуса и мужского тела возбуждал девушку. Ладони, бродившие по ее обнаженной спине, теперь пробрались сквозь разрывы в платье, и Илейн онемела от жара настойчивых рук. Горячие губы касались ее плеча, спускались по руке и со все возрастающей нежностью ласкали выпуклость ее груди. Илейн запустила руки в его темные пышные волосы.
