– Майкл, мой воротник, – мягко напомнила она. – Пожалуйста.
В ответ пленник протестующе замахал рукой и сунул воротник под рубашку. Аннелиза издала слабый крик отчаяния.
– Только после поцелуя, – услышала она вкрадчивый голос, и сердце ее упало.
Аннелиза часто наблюдала за матросами, когда они рассаживались на палубе и начинали расправлять снятые для починки паруса. Но и в этой позе никто из них не занимал столько места, сколько занимал сейчас Майкл Роуленд. Его ноги выглядели неестественно длинными даже в таком положении. К тому же они были необыкновенно упругими и легко поддерживали мускулистый торс.
– Один маленький поцелуй, – певуче протянул Майкл, поглядывая сквозь полузакрытые веки своими янтарными глазами. Его поза напоминала позу ленивого представителя семейства кошачьих с плавными мягкими движениями, но готового в любой момент одним прыжком настигнуть свою жертву.
– Джентльмену не пристало предлагать такие вещи, – проговорила Аннелиза, стараясь не обращать внимания на трепет в груди.
– Я мошенник, а не джентльмен, прошу подарить мне всего лишь один скромный поцелуй. Неужели это так много для смертника?
Все возвращалось на круги своя – Майкл взялся за прежние шуточки. Однако Аннелиза никогда не подозревала, что флирт может быть таким… приятным. И все же, какой ужас! Как могло случиться, что она позволила себе оказаться здесь и заниматься подобными вещами?
Но может быть, невинные поцелуи так же приятны, как флирт?
Она внимательно посмотрела на Майкла, вспоминая, как стирала с его лица соль и сквозь материю ощущала пальцами его тепло. Он тоже заметил ее пристальный взгляд, и с его насмешливой улыбкой произошли какие-то странные превращения – в ней появилась чувственность, предвещавшая намерение слить губы с губами, в точности следуя их очертаниям, сообщая жар и пульсирующее давление двум их телам.
Аннелиза вдруг поняла, что он предлагает ей выбор, возможно, единственный в жизни. Она могла целовать его или нет по своему усмотрению и желанию. Однако согласие могло оказаться для нее последним удовольствием. Как только ее брак обретет реальность, прерогатива поцелуев отойдет к Питеру. Он будет требовать их от нее, когда ему заблагорассудится, без обсуждения и разрешения.
Майкл ободряюще подмигнул ей.
– Хорошо, – сказала она. – Но только один поцелуй.
Смех журчащим ручейком сорвался с ее губ. Она не хотела выглядеть в его глазах нетронутой новобрачной, путешествующей шесть месяцев в полном одиночестве. Она была в восхищении от того, как ей удалось это произнести. Ей казалось, что она похожа на многоопытную кокетку, привыкшую к ухаживаниям, снисходительно позволяющую своим поклонникам дарить ей безобидное удовольствие.
Майкл медленно стал подниматься. Он двигался осторожно, как опытный объездчик, примеривающийся к молодой кобылке, чтобы случайно не спугнуть ее и не обратить в бегство. Согнув палец, он поманил девушку к себе.
В ответ на его молчаливую команду Аннелиза сделала шаг, потом второй. Наконец она приблизилась настолько, что уже не стало видно его лица. Она смотрела ему в плечо, чувствуя, как его жар заполняет теплом пространство между ними. Хотя Майкл заправил волосы за уши, одна прядь все же выбилась и коснулась ее шеи. Волосы все еще были влажными, их мягкие кончики шевелились от ее дыхания.
– Я готов, – сказал он. – Вот мои губы.
Аннелизе показалось, что его голос дрожит от волнения. Она слегка откинула голову и подняла глаза.
– Только одно условие. Вы не должны трогать меня руками. Даже не пытайтесь.
– Никаких рук, – согласился Майкл. – До тех пор, пока вы сами не пожелаете.
– О нет, этого не случится.
Майкл стоял над ней со склоненной головой, так что при разговоре их губы почти соприкасались. Аннелиза почувствовала, как ее лицо зарделось от смущения. Ей вдруг безумно захотелось убежать. Все равно в своих цепях, как собака на привязи, он не смог бы ее догнать. Но до встречи с мужем оставалось совсем недолго, а ведь Питер имел за плечами большой опыт, и он будет сравнивать ее поцелуи с поцелуями оплакиваемой им покойной жены. Наверное, нужно радоваться предложению пленника, коль скоро он дает ей возможность приобрести навыки, которыми она до сих пор не обладала. Наверное, сейчас ей нужно представить, что она целует Питера…
Майкл смотрел на нее пристальным взглядом, полным страсти, и золотистый сверкающий огонь мгновенно вымел из головы Аннелизы все мысли об упражнениях перед встречей с мужем. Этот поцелуй должен принадлежать стоящему перед ней отважному пирату, и только ему.
Она слегка подалась вперед и привстала на цыпочки. Повинуясь бессознательному желанию, она прикрыла глаза и еще выше подняла подбородок, стараясь сохранить равновесие, пока Майкл, наклоняясь, приближал рот к ее губам.
Словно стремительный горячий поток пронесся сквозь нее. Чтобы устоять на ногах, ей ничего не оставалось, как только придвинуться еще ближе и упереться в широкие плоскогорья его груди. В этот момент жадные губы Майкла прижались к ее губам. Они были обжигающими, твердыми и одновременно нежными, нежнее всего, что только могло создать воображение. В них ощущалось настоятельное, нетерпеливое желание, подкрепляемое внутренней, скрытой силой. Источник ее был замурован ниже, в некоем интимном месте, откуда он посылал свои мощные импульсы подобно незатухающему маятнику.
Аннелизе захотелось, чтобы Майкл обнял ее и она могла ощущать его руки. Она даже застонала и, открыв глаза, неохотно оторвала губы, как тюльпан, противящийся отделению от материнской луковицы.
– Аннелиза!
Он впился в нее горящими глазами, полными неприкрытой жажды, и этот взгляд пробудил в ней новое, неизведанное чувство.
Разрозненные луковицы тюльпанов… Вместо своего поселения Майкл отправится в Амбоину, на верную смерть, а ее «пересадят» на Банды, к Питеру.
Питер. Одно только эхо, возникшее после мысленного произнесения его имени, сразу очистило ее голову от фантазий, как будто не на Майкла, а на нее вылили соленую воду.
– Мой… мой воротник, – заикаясь произнесла она и отступила назад.
Свет в глазах Майкла потускнел, веки опустились.
– Берите, – сказал он. – Вот здесь, в рубашке.
Аннелиза неуверенно попробовала оттянуть его рубашку возле пояса, проникая между тканью и телом.
Когда она дотронулась до него, Майкл вздрогнул. От его реакции и ощущения горячей гладкой кожи у нее ослабели колени. Она сама не заметила, как обе ее руки оказались под его рубашкой и пробежали по упругим вьющимся волоскам к массивному мускулистому щиту, охраняющему сердце. От прикосновения нежных пальцев в мощных равномерных сокращениях произошел сбой, и Аннелиза испытала упоительное ощущение женской власти. Первый раз в жизни она почувствовала себя желанной. Ее желали как женщину, такой, какая она есть. За этим желанием не стояло заранее оговоренной цели воспроизводства потомства или выполнения супружеских обязанностей по контракту. Желание Майкла было простым и сильным, как любое первородное чувство.
