Ознакомительная версия.
Де Ру быстро спустился с подоконника и зажег свечу: ведь в кабинете было совершенно темно, а герцог, уходя, потушил все свечи.
Герцогиня по-прежнему стояла, прислонившись к стеклу. Похоже, что она была еще под впечатлением услышанного разговора.
– Ваше высочество, нам нужно отсюда уйти, пока есть возможность. Нас спасла чистая случайность. Я боюсь, что герцог вернется! – Шевалье старался говорить с ласковой настойчивостью, прекрасно понимая, что иной тон на герцогиню не подействует.
Анна-Женевьева оглянулась. Ее глаза были совершенно сухими, а губы сжаты так, что рот казался неестественно узким.
– Я хочу найти эту книгу! Вы же слышали: герцог показывал моему отцу расшифрованную записку!
– Ваше высочество, это безумие! Если вы совсем не заботитесь о своей безопасности, то пожалейте меня! Что будет, если ваш муж застанет нас здесь?
Девушка вздрогнула: нет, этого не должно было случиться. Она спрыгнула с подоконника, чуть не упала: де Ру еле успел поддержать ее.
– Никогда и никому – вы слышите! – никогда и никому не говорите того, что услышали сегодня!
– Вы сомневаетесь во мне? – с мягким укором произнес Фабьен.
Как ни странно, но эта фраза подействовала на герцогиню, как жаркий луч солнца на снежный сугроб. Герцогиня уткнулась головой в грудь де Ру и беззвучно расплакалась.
Истерика, впрочем, быстро закончилась. Гораздо быстрее, чем думал Фабьен. Держать в объятиях прелестную полуодетую девушку было одновременно и мукой, и счастьем.
– Но а что делать с книгой? – Девичьи заплаканные глаза вопросительно смотрели на Фабьена.
– Завтра. В любой другой день. При первой же возможности. Но не сегодня! – де Ру по-прежнему старался говорить ласково, но настойчиво.
– Хорошо… Открывайте дверь.
Пока де Ру возился с замком, герцогиня стояла и думала, что не иначе как кому-то свыше было нужно, чтобы она узнала горькую правду о своем замужестве и о предательстве родного отца.
Дверь распахнулась.
– Мяу! – радостно донеслось из коридора.
В темноте зеленым огнем блеснули кошачьи глаза, и пушистый комок вкатился в кабинет. Труве была обрадована тем, что любимая хозяйка, наконец, нашлась. Но оказавшись в незнакомой комнате, кошка с любопытством принялась обследовать новое помещение.
– Труве! – шепотом позвала герцогиня. – Труве, глупышка, иди сюда!
Вместо того чтобы пойти на зов хозяйки, кошка вспрыгнула на стол.
– Нет, Труве, туда нельзя!
Анна-Женевьева бросилась ловить питомицу, которая, разыгравшись, чуть было не уронила стопку книг. Герцогиня вовремя их подхватила. Ткань пеньюра вновь сползла с девушкиного плеча. Не в силах отвести взгляда от полуобнаженной красавицы, Фабьен на секунду забыл, кто он и зачем здесь находится. Поправить пеньюар девушка не могла: руки у нее были заняты книгами.
– Труве!
Испуганная кошка беспорядочно металась по кабинету, а герцогиня растерянно за ней наблюдала. Поймать кошку, не поднимая при этом шума, не представлялось возможным.
Труве, словно издеваясь над людьми, сделала попытку совершить изящный прыжок с надкаминной полки на бронзовую жардиньерку, на которой стоял горшок с розами.
Это было крайне опасной затеей: можно было запросто смахнуть горшок на пол. Любимые цветы герцога! Он так радовался, наблюдая за россыпью крошечных ярко-красных цветов, и прислуга, желавшая угодить господину, разумеется, не без личной выгоды, из кожи вон лезла, чтобы розы в кабинете цвели круглый год. В случае необходимости один куст заменяли другим.
Падающий горшок с цветами успел подхватить де Ру, Анна-Женевьева поймала кошку.
Труве тихо и крайне озадаченно пискнула, когда получила от хозяйки хороший шлепок, потом свернулась в руках герцогини и заурчала.
Девушка так и не успела поправить пеньюар, который теперь сполз еще больше и почти обнажил грудь. Бедный Фабьен, сгорая от соблазна, старался не смотреть на герцогиню. Он с трудом перевел взгляд на подставку для цветка и… Всякие непристойные мысли тотчас вылетели у него из головы.
– Мадам, вам это ничего не напоминает? – спокойно спросил он.
– Что? – Анна-Женевьева обернулась, поспешно поправляя пеньюар.
– Подставка для цветка. Странная подставка. Смотрите, тут есть застежка…
Герцогиня подошла к другому цветку и, не выпуская из рук Труве, слегка приподняла горшок. Цвет и форма подставок совпадали, но отличия все-таки имелись и, конечно же, никаких застежек на второй подставке не было.
– А ведь вы правы, Фабьен! Это футляр для книги.
– И она лежит на самом видном месте, ее легко достать!
– Но есть ли там книга?
– Это легко проверить, ваше высочество.
Фабьен поставил горшок с цветком на ковер и взял в руки подставку-футляр. Застежка еле слышно щелкнула, и футляр раскрылся. Шевалье де Ру достал лежавшую в нем книгу и принялся с любопытством ее листать.
– Соколиная охота, – пробормотал он. – Не знал, что его высочество любит соколиную охоту…
– Уж эту книгу он любит, несомненно!
Анна-Женевьева вырвала книгу из рук своего верного слуги, а де Ру едва успел подхватить кошку.
– Как изящно, – пробормотала Анна и осторожно, стараясь не прикасаться к страницам, открыла увесистый томик; страницы распустились, как цветок. – Каструччо Кастракани. Такая же книга однажды несла в себе яд… Ах, впрочем, неважно.
– Возможно, это не то, что нам нужно?
Де Ру никак не мог связать соколиную охоту с герцогом де Лонгвилем. Слова про яд он просто пропустил мимо ушей.
– Нет, я уверена. Смотрите! – Ее высочество торжественно продемонстрировала извлеченный из книги клочок бумаги. – Записка! И даже расшифрованная. Но это не та, что у нас. Цифры другие.
Она начала быстро читать:
– Я пока что не могу гарантировать вашей милости точность информации. Немного терпения. Влюбленные не могут долго обходиться друг без друга и непременно совершат глупость, которая их выдаст.
Брови герцогини сошлись на переносице, задумчивость ей очень шла.
– Что это? Какие влюбленные? – ее голос дрогнул.
Фабьен вспомнил госпожу де Монбазон и только покачал головой.
– Неужели речь идет всего лишь о любовной интриге? Значит, и в нашей записке может говориться о чем-нибудь подобном…
Хоть имя госпожи де Монбазон не было произнесено, но Анна-Женевьева явно думала о ней. Де Ру осторожно взял из рук герцогини бумажку и перечитал написанное. Шифр наверху тот же самый, что и в записке, извлеченной из куклы, сомнений в этом не было. Но определенно речь шла не о любовных делах герцога де Лонгвиля. Это Фабьен и попытался объяснить его взволнованной супруге.
– Но тогда… – начала Анна-Женевьева.
Ознакомительная версия.
