Ознакомительная версия.
— Ах, твое проклятое жертвоприношение! Убери от меня своего зарезанного козла, я не желаю его, Дукесса! Ты перехитрила меня, манипулировала мной вместе с моим камердинером, опоила меня — и все это для того, чтобы дать мне то, чего я не желаю. Пусть проклятый извращенец Тревор станет следующим графом. Неужели я должен исполнять супружеские обязанности, чтобы ты могла иметь от меня детей? И что, если родится девочка? Я должен буду снова принуждать себя, пока у тебя не пойдут сыновья? — Он остановился, заметив ее страшную бледность, но тут же продолжил снова, не желая обращать внимания на ее боль. — Находиться в твоей постели выше моих сил, Дукесса! Наш брак останется бесплодным, у Тревора еще есть шанс… Я был совершенно искренен с мистером Уиксом, когда говорил, что не вынесу такой холодной, инертной женщины, как ты.
Он распалялся все больше, не обращая внимания на онемевшую Дукессу.
— Посмотри на себя, Дукесса, какая ты вся напряженная и замороженная, твоя плоть холодна так же, как и твоя душа. Сможешь ли ты хотя бы вытерпеть благосклонно мои супружеские ласки, то, что я буду вынужден делать с тобой? Нет ответа. Как только ты умудрилась выдавить из себя слова согласия во время этого нашего брачного фарса? Посмотрите на нее, какая она уверенная и непреклонная, какая решительная и настойчивая в своем желаний осчастливить насильно. Больше всего на свете она обожает справедливость и порядок. Да мне придется укладывать Лизетт рядом с тобой в постель, чтобы возбудиться, глядя на нее, и исполнять свои супружеские обязанности. — Он чувствовал, как замыкается порочный круг, как он снова беззастенчиво оскорбляет ее, хотя уже раскаялся однажды, наедине с самим собой. Почему он снова бросает такую мерзость в лицо благородной невинной леди?
Странно, но она почему-то не чувствовала ни боли от его слов, ни гнева, ни даже напряжения. Ей вдруг стало легко. Дождавшись паузы, она спокойно сказала:
— Ты не можешь сейчас знать этого, Марк.
— Не могу знать чего, черт побери?
— Вряд ли тебе придется стимулировать себя кем-то, если я захочу, чтобы наш брак состоялся не только на бумаге. Но пока довольно и того, что я смогла вытащить тебя из ничтожного положения.
— Я не верю твоим словам, не верю ничему из того, что ты сказала, и сегодняшний день потрачу на то, чтобы понять, имеет ли смысл задушить тебя. А теперь пришли мне Спирса. У меня назначена встреча с Веллингтоном, и я не желаю пропускать ее.
Дукесса лишь кивнула в ответ и вышла из комнаты.
Отель “Бове”, рю Рояль
Баджи смотрел на нее, молча ожидая, что она захочет поделиться с ним, но Дукесса была сдержанна, как обычно. Она была самой скрытной натурой, которую он когда-либо встречал в жизни. Он всегда верил в ее внутреннюю неуязвимость, защищенность, но сейчас при мысли о Марке Уиндеме, человеке, столь беззастенчивом в своих речах, способном на любые крайности, уверенность в этом ослабла. Он мог сказать все, что вздумается, лишь бы дать волю своему гневу и ярости, разрядиться. Неужели граф не понимал, как больно могут ранить его слова?
— Дукесса, я слышал его крики.
— О да! Были и крики, это он хорошо умеет, но по большей части он все же сохранял достаточное спокойствие. Едва увидев меня, он пришел в ярость… — Она вдруг запнулась. — Нет, его нельзя сейчас оставлять одного.
Через несколько минут она уже стояла перед дверью комнаты, в которой находился Марк. Если он уйдет, то не вернется сюда. С черными кругами под глазами и разбитыми скулами у него был вид падшего ангела.
— Ты немного опоздала, Дукесса, — заметил он с издевкой. Судя по тому, как быстро он открыл дверь на ее стук, можно было предположить, что он как раз был у двери и собирался куда-то уйти. — Я уже успел одеться и не намерен ложиться с тобой в постель. Более того, думаю немедленно оставить дом, который, судя по всему, принадлежит тебе.
— Да, я действительно сняла его перед тем, как отправиться в Париж. Ты можешь оставаться здесь, если пожелаешь, Марк.
— Интересно, для чего? Может быть, ты решила объявить о моем исчезновении и таким образом избавиться от меня? Спирс уже перенес сюда мою одежду?
— Я к знаю.
— “Я не знаю”, — передразнил он. — Разве это не твой план? Какого черта…
— Если Спирс принес сюда твою одежду, то не будет ли тебе удобнее оставаться здесь? Мы могли бы поужинать вместе вечером.
Он смерил ее уничтожающим взглядом.
— Ах, поужинать со своей женой? Блестящая идея! Но мне перспектива такого уютного ужина кажется отвратительнее тех мгновений, когда мистер Уикс объявил меня графом, лишенным своего законного состояния. Благодарю, но я предпочитаю провести этот вечер с любовницей.
— Не надо так, Марк. Я прошу тебя вернуться сюда вечером и обсудить наше будущее.
— Наше будущее? Тебе кажется, что ты можешь повернуть все к лучшему, Дукесса? Так вот, я еще не знаю, как проведу этот вечер, но в любом случае вас со мной не будет, мадам. Всего хорошего!
Он выскочил из комнаты и понесся по коридору, потом вдруг развернулся на каблуках и прокричал:
— Желаю тебе не ожидать меня напрасно. Только Богу известно, какая очаровательная кошечка моя Лизетт! В ее постели я забуду о той подлости, которую ты с двумя ублюдками-слугами учинила надо мной.
«Как он может только произносить все это? — подумала она. — Неужели Марк никогда не будет наказан за свой язык?»
Вернувшись к Баджи, она сказала:
— Хотя он торопился по делам и старался не слишком сотрясать воздух своей бранью, все же, боюсь, его крики были слышны даже на улице. Соседи, должно быть, наслаждаются нашей драмой.
— Но он хоть в чем-то согласился с тобой? На ее лице появилось жалкое подобие улыбки.
— Ты надеешься услышать, что он был рад в конце концов назвать меня своей женой?
— Вряд ли это можно было ожидать от человека его склада.
— Да, ты прав. Он заявил мне, что намерен провести вечер и ночь с любовницей, той самой, о которой распространялся Спирс, — Он не мог.., неужели он так прямо заявил тебе об этом?
— Он относится ко мне с каким-то патологическим отвращением. Что касается тебя и Спирса, то я думаю, он быстро остынет. Небольшой тайфун, а затем снова — солнце и улыбки.
Баджи не был так в этом уверен, но лишь пожал плечами, говоря:
— Но ты все же надеешься на его возвращение?
— Нет. Я сказала ему, что уезжаю в Лондон в пятницу.
— Но в итоге он должен понять и принять твой дар. Отодвинув тяжелую штору из золотистой парчи, она смотрела на улицу.
— У него нет иного выбора, ведь я столько сделала для него. Но он упрямо не хочет этого видеть, без конца повторяя, что не желает “этого проклятого графства”.
Ознакомительная версия.
