Граф крепко обнял ее.
– Я люблю вас! – опять повторил он. – Но сейчас я должен отправиться к лорду Барэму. Как только с делами будет покончено, мы уедем в замок – если лорд Барэм не задержит меня совсем уж допоздна.
– И… завтра мы… вправду поженимся?
– Кажется, для этого мне надо получить специальное разрешение, – спохватился граф.
– Нет, раз мы оба… проживаем в одном приходе, в этом, по-моему, нет надобности, – неуверенно возразила Шенда. – Но для верности лучше справиться… у священника.
– Полагаю, что кто-нибудь просветит меня на сей счет в Адмиралтействе, – сказал граф. – А то, должен признаться, я даже не знаю имени нашего нового священника. Шенда рассмеялась.
– Довольно будет, если вы не забудете свое собственное древнее имя и мою девичью фамилию.
– Вы ведь сказали – Линд?
– Да, Шенда Линд. Мой батюшка любил ездить на графскую псовую охоту, пока старый граф, ваш отец, еще был здоров и держал свору. Знаете, у него даже прозвище было – «пастор в седле»…
– Помнится, я слышал что-то такое, когда был ребенком, – сказал граф. Он опять посмотрел на Шенду и спросил: – Но я не понимаю, как могло статься, что вам некуда было уехать? Есть же у вас где-то родня?
– Есть дядя, он живет в Глостере, в доме, где они с батюшкой оба выросли, только он, хоть и лорд Линдон, очень беден, и… у него большая семья. И я подумала, что еще один рот… будет там некстати… тем более с Руфусом ведь нас двое.
Шенда объяснила все это с улыбкой и вдруг заметила, что на лице графа появилось растерянное выражение.
– То есть, ваш дядя, а стало быть, до него, ваш дед – лорд Линдон?
– Ну да! – ответила Шенда. – И батюшка, если уж на то пошло, был «высокородный». Да только от этого у нас не прибавилось денег, когда после смерти матушки перестали поступать небольшие суммы, причитавшиеся ей по наследству от ее матери. Ее отец был шотландец и… страшно рассердился, что… она вышла за… англичанина, – потупясь, объяснила Шенда.
– Очень по-шотландски! – усмехнулся граф.
А Шенда, как дитя, спрятав лицо у него на плече, продолжала:
– Мне пришлось продать… всю нашу мебель, чтобы уплатить… долги торговцам… и в замок я перебралась всего с несколькими… фунтами в кошельке. Больше… у меня ничего нет.
Граф уловил ноту беспокойства в ее голосе – она словно опасалась, что графа неприятно поразит ее бедность. Он коснулся губами ее лба и проговорил:
– Моя любимая, больше вы никогда не будете знать бедности. У меня столько всего, чем я хотел бы вас одарить, столько всего, что хотел бы разделить с вами.
Он говорил это от чистого сердца. И в то же время испытывал огромное облегчение. Ему самому безразлично, из какой Шенда семьи, но его родичи наверняка останутся довольны тем, что она племянница лорда Линдона и внучка шотландского лэрда[6]. У них не будет повода презирать ее, а то что она однажды играла в замке роль швеи, так об этом они никогда не узнают. Теперь он наконец понял, почему миссис Дэйвисон так смутилась, когда он попросил приставить Шенду служанкой к леди Граттон. – «Как мог я свалять такого дурака? – упрекал он себя. – Надо было навести справки и узнать толком, кто она». Впрочем, какое это теперь имеет значение? Кто она, он знает: женщина, предназначенная ему судьбой, половина его самого. А еще она – возвышенное, небесное создание, благодаря ей он обратил взор к звездам и уверовал, что сможет до них достать. Красота ее – это его дом и дети, которые у них родятся, – даст Бог, у них будет много детей, – воспримут и передадут дальше традиции его семьи. Служению Англии они посвятят свои жизни. И, кажется, он не вынесет такого счастья. Граф еще сильнее прижал Шенду к груди, и их губы слились в поцелуе.
Он знал, что вдвоем с нею сможет многим людям принести счастье и душевный покой.
– Я люблю вас! – повторил он, и голос его звонко отозвался в тишине комнаты.
– А я – вас – отозвалась Шенда. – Я так… счастлива, так немыслимо счастлива! Это мои батюшка с матушкой позаботились обо мне и помогли… мне… найти вас.
– По-моему, наоборот, это я вас нашел! – возразил граф. – И это не только самое главное достижение в моей жизни, но и самая чудесная моя награда.
Он заглянул ей в лицо и залюбовался ее красотой.
– Откуда такое совершенство? Как могло статься, что все в вас в точности такое, как я мечтал и был уверен, что никогда не найду?
– Пожалуйста… думайте так всегда, прошу вас! – отвечала ему Шенда. – А я буду молить Бога, чтобы Он сделал меня такой, какой вы хотите меня видеть… и чтобы вы никогда не переставали меня любить… пока мы оба живы.
– В этом вы можете не сомневаться, – сказал ей граф. – А теперь, моя любимая, я должен вас покинуть, иначе я непременно получу выговор от первого лорда Адмиралтейства.
Шенда рассмеялась.
– А вот этого допустить никак нельзя!
– Мне очень не хочется расставаться с вами, – вздохнул граф. – Берегите себя до моего возвращения.
– Хорошо… обещаю, – ответила Шенда. – Но… мне надо спросить у вас… одну вещь.
– Что же?
– Как вы думаете… раз мы будем венчаться… нельзя ли мне купить одно… или два… платья, чтобы мне не оскорблять вашего взора?
Граф рассмеялся.
– Как же я мог забыть, что невеста, даже если ее одевают лесные чары и украшает сияние звезд, нуждается в подвенечном наряде?
К удивлению Шенды, он отошел от нее и дернул за сонетку. Шенда смотрела на него с недоумением, как вдруг дверь отворилась и вошел Картер.
– Вы звонили, милорд? – спросил он.
– Немедленно велите подать фаэтон, – сказал граф. – И попросите сюда миссис Дэйвисон. И пусть трое посыльных будут готовы отправиться с поручениями на Бонд-стрит.
Если Картер и удивился, он был слишком хорошо вышколен и не показал вида.
– Слушаюсь, милорд, – только произнес он и вышел, закрыв за собой дверь.
Шенда подбежала к графу.
– Что это? – спросила она. – Что… вы собираетесь сделать?
– Послать на Бонд-стрит за лучшими модистками и портнихами, чтобы сразу же ехали сюда, – ответил граф. – Вы с миссис Дэйвисон решите, что нужно. Выберите туалеты на завтра и, может быть, еще на день или два, а остальные пусть пришлют, когда будут готовы.
Шенда тихо ахнула.
– И вот еще что, любимая, – добавил он. – Я очень богат и хочу, чтобы моя молодая жена, которая будет самой красивой графиней Эрроу за всю историю, не уступала роскошью нарядов царице Савской!
Шенда засмеялась. А потом проговорила:
– Я просто… не верю… что это все на самом деле. По-моему я сплю.
– Так оно и есть! – отозвался граф. – И моя цель – сделать так, чтобы мы никогда не проснулись!
