Луи Бриньон - Наказание свадьбой

В эту минуту у Генриетты появился друг и союзник.

Луи покинул комнату весьма довольный собой. Он сразу же отправился на поиски Журдена, не преминув по пути насладиться великолепием дворца, его убранством и изяществом. Слуги, которые попадались ему на пути, кланялись едва ли не до самого пола. В ответ Луи благосклонно улыбался и спрашивал, где он может найти управляющего.

Так, спрашивая одного за другим, Луи добрался до кухни. При его появлении шум голосов стих. Луи насчитал не менее десяти слуг, из которых, за исключением Журдена, все были женщины.

Не обращая внимания на любопытные взгляды, Луи обратился к Журдену:

— Могу я попросить тебя об услуге, мой друг?

— Монсеньор может приказать, и его приказ будет выполнен, — Журден поклонился.

— Видишь ли, Журден, я привык принимать ванну с горячей водой и не хотел бы быть лишённым этого в вашем дворце. Надеюсь, я не слишком утруждаю тебя своей просьбой?

— Для нас честь служить вам, монсеньор. Я выполню ваш приказ!

— Просьбу, — поправил его Луи и, уже собираясь уходить, добавил: — Кстати, пришли ещё двух горничных. Видишь ли, я не привык мыться сам.

После его ухода Журден обернулся к прислуге.

— Кто пойдёт купать графа? Все как один подняли руки.

— И чего я спрашиваю, — пробормотал Журден, — всё и так ясно. Миледи будет в ярости, когда узнает.

Покинув кухню для прислуги, Луи решил потратить остальную часть дня на поиски новых знакомых. Для выполнения этой цели он отправился в конюшню. Удостоверившись, что конь ухожен и накормлен, Луи вывел его под уздцы из конюшни, а потом из ворот. Оказавшись на площади, он оглядел предстоящее поле сражения. Около трёх десятков людей из числа местной знати прохаживались по площади. Погода стояла отличная, солнце ярко светило. Площадь купалась в его лучах. Настроение Луп становилось всё лучше и лучше.

При появлении Луи на площади многие стали бросать на него любопытные взгляды. Луи заприметил четверку, стоявшую у памятника. И со свойственной ему развязностью направился к ним. Один из них был невысокий толстячок с лысиной на голове, вторая — дородная дама, и две юные девушки, внешность которых производила не очень приятное впечатление. Луи подошел к ним и представился.

— ГрафдеСансер!

За всех ответила дородная дама:

— Мой муж — барон де Ласси, — она указала на толстячка.

— Сударь, — граф поклонился барону Тот в ответ тоже поклонился.

— Мои дочери Жюстина и Каролина!

Луи по очереди поцеловал им руки. Затем поклонился даме и со словами:

— Баронесса, — поцеловал ей руку. — Позвольте заметить, сударыня, у вас очаровательные дочери.

Луи кривил душой, произнося эти слова, и продолжал:

— Признаться, я удивлен, сударыня, я объясню, почему. Я принял вас за сестру этих милых созданий.

— О, сударь, — баронесса притворилась смущенной.

— Вы тот самый граф!? — вырвалось у одной из девушек.

— Жюстина! — возмущенно воскликнула баронесса.

Луи перевел взгляд с баронессы на Жюстину. Молодая девушка, ничуть не смутившись после замечания матери, во все глаза смотрела на него.

— Сударыня, возможно, я смогу ответить на ваш вопрос, если пойму значение слов «тот самый».

— Я имею в виду историю с баронессой дю Рено, — безо всякого смущения пояснила Жюстина.

— Понятно, — протянул Луп, — да, именно «тот самый». Я и не подозревал, что эта история стала известна всей Франции.

— Расскажите, как все происходило, сударь, прошу вас!

На этот раз баронесса не стала ничего говорить, по всей видимости, она не меньше дочери жаждала услышать эту историю, как говорится, из первых уст.

«Совершенно невоспитанная девица, — подумал Луи, поглядывая на Жюстину, — не то что вторая». Он перевел взгляд на Каролину, которая не произнесла ни слова — равно как и ее отец. У Луи не было желания рассказывать, и поэтому он решил прервать разговор.

— Расскажу, — пообещал он Жюстпне, — но в следующий раз, а сейчас прошу прощения, мне надо отлучиться по срочному делу.

— Помните, у нас есть ваше обещанье!

Луи поклонился всему семейству и вскочил на коня. Желая покрасоваться перед местной знатью, он с места бросил коня в галоп. Баронесса кивала в сторону Луи и говорила знакомым:

— Это друг нашей семьи, граф де Сансер!

— О! — с некоторой завистью восклицали в ответ. — Баронесса, вы обязательно должны нас познакомить с графом.

Луи внезапно почувствовал, как теряет равновесие и на полном скаку вылетает из седла. В последнее мгновенье он просунул руку в поводья. Поводья натянулись, тело Луп перевернулось в воздухе и опустилось спиной на мостовую. Рука осталась зажатой в поводьях. Конь потащил его по каменной мостовой.

Одежда на Луи висела лохмотьями. Все лицо было покрыто синяками и ссадинами, но все это было ничто по сравнению со спиной. Она представляла собой сплошные кровоподтеки. Местами сочилась кровь, но Луп ничего не чувствовал, ничего не замечал. Глаза его были полны ярости. Луи изо всех сил ударил ногой дверь. Она распахнулась. Генриетта стояла у окна. Услышав шум, она повернулась и увидела Луи, взгляд которого упирался в нее. Пытаясь не показать своего испуга и говорить твердо, она указала на дверь.

— Вы ошиблись, это мои покои. Поэтому будьте любезны, подите вон из моей комнаты.

Не говоря ни слова, Луи подошел к Генриетте, схватил за волосы и правой рукой сильно хлестнул по щеке. Проделав все это, он бросил Генриетту на пол, нависнув над ней.

— Лишь бездушное, черствое, отвратительное существо способно на хладнокровное убийство. Берегитесь, Генриетта! Оскорбляя меня, вы вызывали лишь легкое раздражение, пытаясь убить меня, вы вызываете мою ненависть.

— Я не пыталась вас убить, — закричала Генриетта, которую охватила сильная дрожь от ужаса, внушаемого ей Луи.

— Не пытались? — мрачно переспросил Луи. — Я не подозревал, что вы ко всему еще лгунья и у вас нет храбрости признаться в том, что вы пытались меня убить.

— Да, да! Это я надрезала стремена на вашей лошади, я хотела вас убить! Я ненавижу вас, будьте вы про-

кляты! — вскричала Генриетта, ослепленная ненавистью. — А теперь делайте, что хотите.

Она непроизвольно прикрыла голову руками, как бы защищаясь от нападения Луи. Испуганное сердце Генриетты отбивало один стук за другим. Она не знала, что предпримет Луи, и это пугало ее больше всего.

Время шло, но Луп почему-то бездействовал; так как молчанье затягивалось, Генриетта рискнула поднять взгляд на возвышающегося над ней Луи. Выражение его лица буквально потрясло Генриетту Он улыбался. Вернее, это была гримаса, смешанная с улыбкой, а вслед за этим — Генриетта не верила своим ушам — раздался громкий смех. Генриетта сперва с непониманием, а потом почти с участием смотрела на развеселившегося Луи, не без основания полагая, что у Луи помутился рассудок. Она услышала отрывистые слова, которые бормотал Луи сквозь смех.