Подбежав к стене, Джед увидел сквозь щели в досках пламя факела. И теперь уже услышал голоса. Тотчас же схватив ночную рубашку Элизабет, он прикрыл обнаженную девушку. Однако Джед нисколько не сомневался: теперь уже слишком поздно.
Несколько секунд спустя он увидел в дверях хижины капитана Чапмена, Уильяма Бледсо и мисс Нэнси Ли.
Гостиная отеля была очень невелика и скверно меблирована. Впрочем, и гостиной-то эту комнату можно было назвать лишь с большой натяжкой. На окнах висели пыльные муслиновые занавески, а дощатый пол без ковров украшали коричневые пятна от табачной жвачки. Но даже здесь, в этой убогой комнате, миссис Ли вела себя так, будто оказалась в гостиной Виндзорского замка.
Усевшись на жесткий стул, придвинутый к ломберному столу, она взглянула на сидевшего напротив молодого мужчину. Немного помедлив, с невозмутимым видом проговорила:
– Мистер Филдинг, я хочу уладить этот вопрос и поговорить с вами без свидетелей, с глазу на глаз, хочу поговорить сейчас, пока мистер Бледсо не вызвал вас на дуэль. Вы ведь понимаете, что дуэль – не лучший выход?
Джед молча кивнул. Его рубаха была порвана в нескольких местах, ладони покрыты волдырями, а костяшки пальцев ободраны до крови. Под глазами же залегли темные круги. Однако он был абсолютно спокоен и, судя по всему, подготовился к неприятному разговору.
Миссис Ли молчала в ожидании ответа, и Джед проговорил:
– Надеюсь, что он не станет этого делать, мэм. Мистер Бледсо – прекрасный человек, и мне очень не хотелось бы его убивать.
Миссис Ли побелела. Джед произнес эти слова таким тоном, с таким бесстрастным выражением на лице, что она поняла: такой человек действительно может убить Уильяма Бледсо. Более того, Нэнси вполне допускала, что ее собеседнику уже не раз случалось убивать. В конце концов, что она знала о нем? Знала лишь одно: он грубый мужлан и похотливая скотина. О, как такое могло случиться с ее милой невинной Элизабет?!
Взяв себя в руки, Нэнси окинула Джеда ледяным взглядом и проговорила:
– Полагаю, сэр, у вас нет выбора в нашем деле.
– Ошибаетесь, мэм. У меня всегда остается выбор. Глаза Нэнси вспыхнули. С дрожью в голосе она воскликнула:
– Вы обесчестили достойнейшую леди, сэр! Элизабет не какая-нибудь из ваших потаскушек! Мисс Элизабет Коулмен с плантации Ларчмонт, непорочная, невинная девушка, в настоящий момент совершенно беспомощно лежащая в постели…
– Я не лежу беспомощная и не в постели, миссис Ли.
Джед повернул голову и увидел стоявшую в дверях Элизабет. На ней было простенькое полотняное платье, которое ей одолжила хозяйка гостиницы. Платье оказалось велико, особенно в талии; подол же волочился по полу. Лицо Элизабет было бледно, под глазами, как и у Джеда, залегли темные круги, но плотно сжатые губы девушки свидетельствовали о том, что она полна решимости и никому не позволит говорить от ее имени.
Приподняв слишком длинную юбку, Элизабет пересекла комнату с той же грациозностью, с какой ходила по садам плантации. Приблизившись к Нэнси, она сказала:
– Вас это не касается, миссис Ли. То, что произошло между мной и мистером Филдингом, – наше дело.
Джед поднялся на ноги. Он хотел что-то сказать, но Нэнси, опередив его, снова заговорила:
– Ваше дело? Ни в коем случае! Тебя доверили моим заботам, и я должна довести дело… до удовлетворительного конца. Хотя предпочла бы, чтобы этого мерзавца высекли кнутом и бросили в тюрьму!
Элизабет в изумлении посмотрела на Нэнси:
– Джеда в тюрьму? За что? Он не совершил преступления.
Миссис Ли, казалось, лишилась дара речи. Однако ей и на сей раз удалось взять себя в руки. Пристально глядя на девушку, она сказала:
– Нет, совершил. Он обесчестил тебя.
Элизабет смотрела на Нэнси с таким выражением в глазах, словно впервые в жизни ее увидела. Покосившись на Джеда, она проговорила:
– Но ведь мистер Филдинг спас мне жизнь… Вы предпочли бы, чтобы я умерла?
Нэнси вспыхнула; губы ее вытянулись в ниточку. С величайшим достоинством она ответила:
– Некоторые леди предпочли бы умереть.
Элизабет молча смотрела на миссис Ли. Ей вдруг пришло в голову, что их разговор начинает напоминать нелепый фарс: Нэнси рассуждала о репутации леди – а ведь она, Элизабет, совсем недавно была на волосок от смерти… Однако чудесным образом спаслась. Да, она чудом спаслась от смерти и сейчас, после такого ужаса, уже не могла относиться к жизни по-прежнему, не могла воспринимать ее так, как раньше. Именно поэтому все рассуждения Нэнси казались ей совершенно бессмысленными. Вскинув подбородок, Элизабет заявила:
– Миссис Ли, я не из тех, кто предпочел бы умереть. Нэнси в ужасе уставилась на девушку.
– Элизабет, как ты можешь такое говорить?! – воскликнула она. – Да ты просто не понимаешь…
– Я прекрасно понимаю, что говорю, – перебила Элизабет. – И была бы вам очень признательна, если бы вы позволили решать подобные вопросы тем… кого это касается.
Нэнси в гневе поджала губы. Поднявшись со стула, она процедила:
– Очень хорошо, мисс Коулмен. Никогда не думала, что доживу до этого дня. Что ж, я умываю руки.
Она направилась к двери. У порога обернулась и, взглянув на Джеда, проговорила:
– А вы, мистер Филдинг, подумайте о своем долге и о том, что вы скажете мистеру Бледсо. – В следующую секунду Нэнси вышла из комнаты.
Элизабет тяжко вздохнула. Она с грустью подумала о том, что у них с Нэнси теперь уже никогда не будет прежних отношений. А ведь она любила свою старшую подругу, любила, как мать, и была ей очень многим обязана.
Еще совсем недавно миссис Ли казалась ей идеалом, – возможно, единственным совершенным созданием в этом несовершенном мире. Но теперь… теперь все изменилось… Вернее, это она, Элизабет, изменилась. И уже никогда не станет прежней.
Она в нерешительности посмотрела на Джеда. Он ужасно устал – это сразу бросалось в глаза. К тому же руки его покрылись жуткими волдырями… Потому что именно они, эти сильные руки, вынесли ее из горящей каюты.
Он спас ей жизнь, рискуя своей собственной, а потом разделил с ней самое сокровенное таинство жизни. И она не стыдилась этого.
Миссис Ли уверяла, что благовоспитанная молодая леди должна предпочитать смерть тому, что произошло с ней, должна страдать от того, что ее обесчестили, от того, что ее застали с таким мужчиной, как Джед Филдинг. Элизабет вдруг поняла: если бы все можно было повернуть вспять и пережить заново, она поступила бы точно так же.
Она снова посмотрела на Джеда. Его лицо было непроницаемым. Она не знала, о чем он думает. А он, наверное, не знал, о чем думала она.
