Женщины буквально навязывали ему себя, в надежде затащить в постель. Это путешествие во многом походило на путешествие по пустыне. На корабле тоже все изолированы от мира. Здесь свой мирок, свои неписаные правила. Чего не надо замечать, не замечают. Джорджиана бродила по палубе в поисках добычи. Он решил не мешать ей. Ведь через две недели в случае, если им будет благоприятствовать погода, они доберутся до Англии. Еще через две он окажется дома. Дома. Но разве в Англии его дом? Ну и, конечно, не в шатрах Джалаль-Бахтума, дяди, вырастившего его. Именно там он проникся жаждой мести. Именно там получил жестокие уроки жизни бедуинского принца, для которого главное – поддержать честь семьи.
И там же ему привили любовь к лошадям, которых разводил его дядя. Лошади были вопросом престижа. Символом власти.
Он вырос рядом с ними и вместе с дядей объезжал и тренировал их. Лошади давали возможность отдохновения, возможность расслабиться. Лошадь была вечным другом и спутником, спавшим вместе с ним в шатре.
Неудивительно поэтому, что он выбрал лошадь орудием и способом мести, потому что она давала возможность приблизиться к врагам, она оказалась разменной монетой, с ее помощью он намеревался отомстить за смерть отца. Но это ему не удалось, вдобавок он истратил кучу денег на приобретение лошадей для Вэлли. И Чарлз решил, что однажды начнет в Англии все сначала.
Сидя на коленях у дяди, он усвоил еще один урок. Главное – иметь план. Дядя вынашивал план мести долгие годы… Чарлз же оказался на корабле в океане близ Западной Африки, чудом спасенный от смерти куртизанкой, не имея никакого плана, если не считать планом то, что он собирался нынешней ночью отдать свое тело в распоряжение женщины.
Как же низко он пал в собственных глазах!
Ты всегда должен иметь план… потому что враг хитер и коварен, постоянно принимает новые обличья.
Так оно и было: колесо судьбы повернулось, и мать его погибла, правда, не от его руки. Но кто знал, что не он нанес Лидии последний удар? За годы, проведенные в Англии, он потратил уйму денег и не хотел возвращаться в Сирию, в семью отца.
Он отправится в Аргентину. До нее нетрудно добраться, и в то же время она достаточно далеко, чтобы чувствовать себя там свободным и никому не подотчетным, и климат вполне подходящий для разведения лошадей. В Англии он ни за что не останется. До Англии сейчас рукой подать. До нее можно дотянуться, прикоснуться к ней, попробовать на вкус. В предательском теле этой распутной Джорджианы он мог бы найти воспоминания об Англии, а также увидеть с ее помощью ту часть собственной души, о которой предпочел бы не знать.
Теперь Оливия вспомнила, почему так ненавидела Лондон. Он был холодным, туманным и негостеприимным. Здесь все находилось под контролем, все были замкнуты, никто не чувствовал себя свободным. Она ненавидела Лондон. Мортон обладал стремительностью урагана, он сорвал ее с места, и теперь ее охватили воспоминания, от которых она предпочла бы избавиться. В который уже раз она подчинялась его воле и теперь размышляла, было ли когда-нибудь иначе, могла ли она когда-нибудь поступать по-своему.
– Давай, давай, старушка, – говорил он ей за обедом в отеле. – Мы имеем возможность путешествовать на самом быстроходном и комфортабельном корабле. У нас самый лучший стол, и мы можем сколько угодно предаваться наслаждениям.
– Все это относится только к тебе, – возразила Оливия.
– Дорогая, ты просто не видишь перспектив. Оглянись вокруг, посмотри на этот ресторан. На этих юных дам в умопомрачительных нарядах, скрывающих под одеждой свои прелести, посмотри на их ужимки. Неужели ты не видишь, как их стесняют все эти условности и ограничения? Это твои голубицы, дорогая. Эти красотки готовы закричать от желания проявить свою сексуальность, которую скрывают под безупречными манерами. У меня в жизни было много таких. Они только и ждут приглашения.
– Гм-м, – фыркнула Оливия. – Я полагаюсь на тебя…
– Сколько спален в Элинге?
– О, я уже забыла. Может, десять? А то и все пятнадцать…
Это была их первая ночь на суше после длительного, тяжелого путешествия морем. Они сидели в ресторане, но Оливии совсем не хотелось есть, она мечтала принять ванну и отдохнуть. Однако Мортон то и дело возбуждал ее любопытство, и постепенно она вошла во вкус, наблюдая за происходящим. Здесь было много парочек.
Они пили, ели, касались друг друга, флиртовали, заглядывали друг другу в глаза. Он поглаживал ее грудь, она сжимала его колено. Он решился поцеловать ее. И тотчас же ее рука исчезла под скатертью.
Все эти соблазны и ухищрения уводили их все дальше и дальше. В конце концов они устанут от платонической любви, уединятся в каком-нибудь кафе и исполнят свой любовный танец на куске черствого пирога. В моем доме все будет по-другому, размышляла Оливия. Глаза Мортона блестели, когда он наблюдал, как меняется выражение ее лица. Оливия на лету схватывала все идеи, касавшиеся сексуальной жизни. Ей было достаточно намека. Она ненавидела женщин и обожала этих гарцующих самцов, таивших в себе огромные возможности.
– Эти богатые бездельники ищут развлечений, – добавил он, чтобы подстегнуть ее фантазию. – И острых ощущений. Однако рисковать не хотят. Как ты думаешь, сколько они готовы выложить за все это?
– Теперь я поняла, что ты имеешь в виду. Деньги сами потекут к нам в карманы. Милый Мортон, ты, как всегда, прав. И это будет нашим следующим шагом.
Он хотел воплотить свои идеи в жизнь сию же минуту. Но с Оливией не следовало бросаться в новое предприятие очертя голову. Пусть поверит, что бразды правления в ее руках.
– Хорошо, дорогая, решение за тобой, – сказал он, с трудом сдерживая нетерпение.
Она вздохнула. Он прав. Надо еще многое уладить. Генри. Элинг. Она не могла явиться туда прямо сейчас.
– Наша цель близка, дорогой. Мы легко доберемся до Элинга. Отправимся туда завтра же утром. Представляю, какой это будет сюрприз для Генри!
«Малабар» отчалил в полдень и взял курс на север. В четыре часа команда разнесла чай с бисквитами. После этого пассажиры были предоставлены сами себе до завтра, когда корабль сделает первую остановку недалеко от здешнего побережья, где можно закупить все необходимое у местных торговцев.
Чарлз не подготовился к путешествию должным образом. Все, что было связано с Джорджианой и этим нелепым приключением, выбило его из колеи. С того самого момента, как она появилась в Вэлли в его бунгало совершенно голая. И сейчас, в каюте, она ждала его, тоже обнаженная. Нанесенный хной узор слегка выцвел, и это тотчас возбудило его.
На что она и рассчитывала.
– Итак, пора. – Она была деловита, как бандерша. Казалось, стоит ему протянуть руку, и она тотчас оседлает его. Да. Он не мог отрицать очевидного. Он не станет с ней спать… Впрочем, не надо загадывать. – Ложись. Об остальном позабочусь я. – Эти слова она наверняка произносила десятки раз. Хотел ли он этого? Хотел. Потому что был мужчиной. А она умела обращаться с мужчинами.
