Ему хотелось обнять ее и прижать к себе – не страстно, а просто чтобы почувствовать ее близость. Как тогда, когда она сидела у него на коленях и рассказывала о последних днях своего мужа. В те минуты она была ему ближе всех людей на свете. И ему хотелось испытать это чувство снова, хотя бы на несколько минут.
Он убрал руку с ее плеча, огляделся вокруг и вдруг снова схватил ее за плечи и повернул:
– Смотри, Розамунда!
У нее перехватило дыхание и вырвалось долгое «О-о-о!». Внизу, на склоне горы, раскинулась лужайка, сплошь покрытая ковром из желтых нарциссов.
Печальным реял я туманом
Среди долин и гор седых,
Как вдруг очнулся перед станом,
Толпой нарциссов золотых
<Стихотворение Уильяма Вордсворта «Желтые нарциссы». – Перевод с английского И. А. Лихачева.>
– тихо продекламировал граф.
Она подняла к нему сияющее улыбкой лицо.
– Мистер Вордсворт. Ты знаком с его поэзией?
Он улыбнулся в ответ, и она закончила строфу:
Шатал и гнул их ветерок,
И каждый трепетал цветок.
– Только сегодня нет ветра, – сказал граф. – Тебе тоже нравятся его стихи?
– Леонард купил мне томик Вордсворта и потом смеялся надо мной: мне так нравились некоторые стихотворения, что я заучивала их наизусть.
Лорд Уэзерби отпустил ее плечи и взял за руку, чтобы вместе сбежать вниз. Оказавшись на лужайке, Розамунда присела перед цветком и, сложив вокруг него ладони, зарылась лицом в золотые лепестки.
– Пахнет весной, – сказала она, прижмурив глаза и поднимая лицо к графу. – Я еще никогда не видела столько нарциссов сразу. А ты, Джастин?
– Я тоже. Правда, это, наверное, ничто по сравнению с десятью тысячами Вордсворта.
– Возможно, он немного преувеличил, – предположила Розамунда. – Спустя какое-то время мне тоже будет казаться, что здесь были тысячи нарциссов. – Она раскинула руки и закружилась, подставляя лицо солнцу.
– Может быть, их и в самом деле тысячи, – сказал граф. Он начал рвать цветы и класть их ей в руки. Золото на голубом фоне ее пелерины и платья. Солнце на небе. Ему хотелось завалить Розамунду цветами, пока она не упадет под их тяжестью, а потом упасть вместе с ней и целовать ее, чтобы поцелуи смешивались с запахами весны и цветов.
– О-о, какое великолепие! – сказала она, вдыхая аромат нарциссов и протягивая графу руку, чтобы взять у него новые цветы. Потом вдруг всхлипнула и уронила руку. – Это для Аннабелл?
Он на мгновение замер.
– Нет, это твои. Для Аннабелл я наберу еще.
– Спасибо.
Но куда подевались Аннабелл и Джош? Казалось, они пробыли вдвоем очень долго, хотя Джастин понимал, что прошло не так уж много времени.
Розамунда снова поднялась на вершину, посмотрела вниз и замахала рукой.
– Эй, там, – закричала она, – идите к нам, посмотрите, что мы нашли.
Неожиданно и непонятно почему граф Уэзерби почувствовал, что почти ненавидит ее. Или себя. Да, это себя он ненавидел.
Аннабелл спросила у леди Ситуэлл, как поживают ее сыновья, оба школьники. После чего долго слушала подробный рассказ о своих будущих племянниках и старательно изображала глубокую заинтересованность.
– Боже мой! – воскликнула леди Ситуэлл, услышав за спиной хруст веток. – Они уже возвращаются? Так быстро? Зачем тогда вообще было ходить?
Но оказалось, что вернулся один лорд Берсфорд. Приблизившись, он протянул Аннабелл руку.
– Пойдем, – сказал он. – Мы решили, что все, кому нет тридцати, обязаны двигаться. Вставай, Аннабелл. – Он с ласковой усмешкой смотрел на нее.
– Благодарю, но мы разговариваем с леди Ситуэлл, – холодно отозвалась девушка.
– Этим ты можешь заниматься еще целых две недели, – возразил он. – И кроме того, – он подмигнул леди Ситуэлл, – даже если супруги прожили вместе целую вечность, им тоже иногда хочется побыть наедине.
Аннабелл вспыхнула и, приняв его руку, встала на ноги.
– Бери меня под руку, – сказал лорд Берсфорд с дурашливым поклоном. – Обещаю, что не дам тебе упасть ни при каких обстоятельствах.
– Я вовсе не боюсь упасть, – мрачно ответила девушка и, отказавшись от помощи, начала взбираться по склону.
С минуту лорд Берсфорд смотрел ей вслед, затем покачал головой и последовал за ней.
– Аннабелл, – обратился он к ней через несколько минут, – ты хоть раз в жизни улыбалась?
– Конечно, улыбалась, – сердито ответила она.
– Ну, тогда покажи мне, как ты это делаешь. – Он поймал ее за руку и повернул лицом к себе. – Позволь мне увидеть твою улыбку.
– Но человек не может улыбаться без всякой причины.
– А я могу, – сказал он, тут же подкрепив свои слова действием. – А теперь улыбнись ты. Ну же, Аннабелл. Кроме меня, никто не увидит.
– Отпусти, пожалуйста, мою руку. Он со вздохом выполнил ее просьбу.
– Знаешь, ты самая хорошенькая из моих кузин, – сказал он. – У меня есть подозрение, что из тебя могла бы получиться необыкновенная красавица, если бы ты улыбалась.
– Какая чушь! Я улыбаюсь.
– Когда? Когда видишь что-нибудь красивое? Вот несколько первоцветов, взгляни. Джастин говорил нам про них. Мы с Розамундой слишком увлеклись подъемом и ничего не заметили. Хочешь, я сорву их тебе? Тогда ты улыбнешься?
– Не глупи, Джошуа. Я не ребенок, которого можно поймать на такую уловку.
– Когда кто-нибудь рассказывает анекдот? – не унимался Джош. – Я знаю кучу анекдотов. Если я вспомню что-нибудь подходящее для дамских ушей, ты улыбнешься?
– Мы так и будем здесь стоять? – спросила она. – Мне казалось, мы собирались подняться на вершину.
– Может быть, когда тебя щекочут? Тогда ты улыбаешься? – Он потянулся к ней.
Аннабелл отпрянула назад и выставила перед собой руки:
– Не прикасайся ко мне!
Он склонил голову набок и пристально смотрел на нее.
– Что с тобой, Аннабелл? – тихим серьезным голосом спросил он. – Ты несчастлива?
– Нет.
– Тебе не по душе замужество, устроенное твоими родными? У тебя была целая вечность, чтобы привыкнуть к этой мысли, верно? Сколько лет тебе было, когда бабушка выбрала Джастина тебе в мужья?
– Девять, и, конечно, я ничего не имею против этого замужества.
– Смотри, подснежники, – сказал он. – Присядь на минутку, я нарву тебе букетик. Она села.
– Я удивляюсь, как это маркиза до сих пор не занялась мною, – сказал Джош. – Я ведь наследник ее мужа. Все последние годы я с ужасом жду момента, когда она заметит, что Кристобель уже выросла и ей пора выходить замуж.
– А тебе не нравится Кристобель? Он пожал плечами:
