Перспектива провести вечер в обществе судей показалась ей довольно скучной.
Заметив серьезный взгляд отца, Эвелин выпрямилась и попыталась отогнать ненужные мысли. Она всегда была заботливой дочерью и серьезно относилась к карьере своего отца.
— Я совершенно об этом забыла. Сейчас же их отправлю.
— Не забудь послать приглашение и мистеру Хардингу.
При упоминании имени Джека Эвелин почувствовала волнение. В его присутствии ей будет не так скучно. Внезапно умный разговор потерял для нее всякое значение.
«Прекрати эти глупости», — упрекнула себя Эвелин.
Ей надо быть собранной. Прошло четыре дня после маскарада у Гамильтонов, а от Джека все не было вестей. Эвелин думала, что он занят другими делами. В конце концов, Рэндольф Шелдон не единственный его клиент. Однако ей хотелось знать, что он предпримет дальше. Эвелин не желала признавать, что соскучилась.
— Отошли их сегодня, милая. Они все занятые люди, — сказал отец, выходя из комнаты.
Эвелин допила чай и направилась к столу писать приглашения. У лестницы ее остановил Ходжес.
— К вам пришел джентльмен, леди Эвелин, — объявил он.
На мгновение ее сердце радостно забилось. Может быть, это Джек?
— Мистер Саймон Гатри, — продолжал Ходжес. — Я пригласил его в гостиную. Принести закуски?
Эвелин охватило недоумение. Зачем к ней пришел Саймон? Неужели Рэндольф опять попал в беду? Может, его нашла полиция?
Она почувствовала на себе взгляд Ходжеса: брови старика были нахмурены.
— Нет, спасибо, Ходжес. Уверена, мистер Гатри ненадолго.
«Меньше всего нам нужно излишнее внимание слуг», — подумала она.
Ходжес кивнул и медленно зашаркал прочь.
Эвелин бросилась к гостиной и распахнула дверь.
При виде ее Саймон вскочил. Он выглядел так же, как в таверне на Биллингсгейтском рынке. Темные волосы аккуратно зачесаны набок, взгляд карих глаз мягкий и задумчивый. С его средним ростом и ничем не примечательным лицом он мог бы легко слиться с толпой. Однако, впервые встретив Саймона в Оксфорде, Эвелин поняла, что он обладает недюжинным умом. Он был научным сотрудником университета, как и Рэндольф, только работал у другого профессора. Эвелин всегда нравился Саймон, и то, что он оставался верен Рэндольфу, несмотря на все невзгоды и возможные последствия, указывало на него как на хорошего друга.
Эвелин жестом пригласила Саймона сесть и заняла стул напротив.
— Что-то случилось?
Саймон сложил руки на коленях.
— Рэндольф хочет вас видеть.
— Но это же опасно…
Саймон серьезно взглянул на нее:
— Он в отчаянии, Эвелин. Он сейчас совершенно один в доме Бесс Уитфилд в Шордитче. Я принес ему его книги, и ему удалось продолжить работу. Но он страдает от всей этой дурацкой ситуации и постоянно напряжен. Говорит, что скучает по тем дням, которые вы проводили вместе.
Сердце Эвелин упало.
— Что он задумал?
— На Бонд-стрит есть маленькая книжная лавка «Смидис букс». Днем там мало народу, а сзади есть скамьи, где покупатели могут спокойно полистать книги.
— Я знаю это место.
— Завтра в четыре часа?
— Скажите Рэндольфу, что я там буду.
— Да, и, Эвелин…
— Что?
— Рэндольф хочет видеть вас одну. Без мистера Хардинга.
Эвелин замолчала и принялась лихорадочно соображать. Какая необычная просьба со стороны Рэндольфа.
Она вспомнила, как обещала Джеку, что не будет сама заниматься расследованием или встречаться с Рэндольфом без него. Но откуда об этом мог знать он или Саймон?
— Это невозможно?
Эвелин подумала о несчастном и одиноком Рэндольфе, запертом в Шордитче. Она поняла, что скучает по нему. Возможно, им удастся поговорить о его последней работе, которой он занимался, прежде чем ему пришлось скрываться. Их встреча будет короткой. Зачем Джеку тратить свое время? Он сам говорил, что очень занят, и нелепо думать, будто он станет сопровождать ее повсюду.
Эвелин подняла глаза и встретила взгляд Саймона.
— Все нормально. Пожалуйста, передайте Рэндольфу, что я не могу дождаться завтрашнего дня. Буду обязательно!
На Бонд-стрит было немало магазинов, привлекательных для женщин. Эвелин прошла мимо недавно открытой лавки ювелира, где продавались броши из редких камней, и магазина мадам Флер — модной французской портнихи. Но впервые в жизни ее сердце учащенно билось не от этого.
Эвелин отправила Джанет купить лечебного чая для отца, но в этот раз выбрала необычайно редкий сорт, поиски которого займут у служанки больше часа.
Она остановилась перед маленькой лавкой. На деревянной вывеске было написано «Смидис букс». Эвелин толкнула дверь, и маленький колокольчик над входом тут же зазвенел. Запах книг успокаивал и напоминал об огромной библиотеке университета.
Эвелин заметила продавца, пожилого человека с белыми моржовыми усами и в очках с толстыми стеклами. Он заклеивал книжный переплет на столе. Рассеянно взглянул на нее, кивнул и вернулся к своему занятию. Проходя мимо высоких полок, полных книг, Эвелин поняла, что Саймон прав. Днем в лавке было пусто.
Заметив Рэндольфа, она невольно прижала руку к груди. Он сидел на старом диванчике из выцветшего зеленого бархата, поднеся книгу близко к глазам. Однако Эвелин сразу узнала его по копне светлых волос.
— Рэндольф, — взволнованно прошептала она.
Он опустил книгу и улыбнулся. За очками в золотой оправе блестели светло-голубые глаза.
— Эвелин, — произнес он, и ей показалось, будто они вовсе и не расставались. Эвелин вспомнила, как заходила в кабинет своего отца в Оксфорде и находила там Рэндольфа, работающего над статьей.
Он поднялся. Она бросилась к нему, и они обнялись.
Рэндольф был изящно сложен, чуть выше среднего роста. Эвелин остро ощутила его хрупкость, он заметно похудел с момента их последней встречи.
— Я так по тебе скучал, Эвелин, — прошептал он.
— Я тоже, — ответила она и поняла, что это правда. Он был ее близким другом, которому она доверяла.
Рэндольф взял руки Эвелин в свои, и они уселись на старый диван.
Она коснулась его лица, заметив, как сильно он осунулся. На светлой коже отчетливо выделялись темные круги под глазами. Ее тут же охватило беспокойство за его здоровье.
— Как ты? — спросила Эвелин.
— Мне очень трудно. Это были ужасные дни. — Его глаза заблестели, и Эвелин испугалась, что он заплачет.
Она сжала его пальцы.
— Рэндольф, расскажи мне все.
— Я редко выхожу из дома Бесс в Шордитче, опасаясь, что меня могут узнать или арестовать. Я рад, что дом не продали, но вещи Бесс по-прежнему там, и я все время вспоминаю, что она мертва, убита…
