Мать Норы не возражала против наказаний. Миссис Марлоу саму в детстве учили хорошим манерам точно так же. Про себя Нора решила, что если у нее когда-нибудь будет ребенок, она никогда не позволит так жестоко обращаться с ним, независимо оттого, какие проступки он совершит. Она не позволит, подобно своей матери, запугать себя мужу.
В жизни Норы было множество всяких правил и ограничений, которые она не смела нарушить. Девушка не представляла, как можно надеть брюки или скакать верхом на лошади, по-мужски расставив ноги, или общаться с теми людьми, которые были ей интересны.
В детстве Нора завидовала детям бедняков, которые лепили из песка булочки и пирожки, смеялись, катались по зеленой траве, играли в прятки, постоянно возились с собаками и кошками. Девочке не довелось иметь ни щенка, ни котенка. «Животные отвратительны и грязны, — постоянно говорил ей отец. — Леди не может позволить себе выпачкать одежду».
До самого прибытия в Лондон Нора держалась обособленно, ни с кем не общалась. Прямо из порта экипаж доставил ее в поместье Рэндольфов, находившееся за городом. Стоял октябрь, и путешествие через океан было малоприятным. На девушке было надето меховое пальто, а ноги укутаны медвежьей шкурой. Нежно коснувшись рукой густого черного меха, Нора внезапно почувствовала легкую жалость к бедному животному, чей мех теперь укрывал ее, с благодарностью ощущая приятное тепло.
Нора все еще не имела ни малейшего представления, беременна ли она. Месячные и раньше бывали у нее нерегулярны, и поэтому девушку не слишком волновала небольшая задержка. Она так тосковала по Кэлу, что сердце ее разрывалось на части.
В загородном доме поместья Рэндольфов, построенном еще в семнадцатом веке, часто гостили члены королевской семьи. Дом был ужасно холодным, но атмосфера в семье отличалась теплотой и доброжелательностью, так что Нора сразу почувствовала себя, как дома. Ее родственники — леди Эдна и сэр Торренс радостно приветствовали гостью. Торренсы приходились дальними родственниками королевской семье, однако титул баронета сэр Торренс получил в награду за военную службу от Ее Величества королевы Виктории, а не по наследству. Уже немолодая супружеская пара не придавала большого значения титулам и протоколу, как это делали многие аристократы. У них не было своих детей, и старики обожали, когда в их доме гостила молодежь. Hope они были особенно рады.
Девушка считала, что ей очень повезло, получить приглашение сейчас, когда она особенно нуждалась в любви и нежности. Ее мать была доброй, но ограниченной женщиной, а отец все свое время отдавал бизнесу и мало внимания уделял дочери. Нора даже и подумать не могла о том, чтобы рассказать родителям о своем состоянии. Она боялась, что они просто откажутся от нее. Ее отец никогда бы не одобрил, не посочувствовал и не простил бы ей того, что она совершила. Мнение мистера Марлоу о «падших женщинах» было известно всем в семье. И даже если бы мать пожалела свою дочь и посочувствовала ей, она никогда бы не посмела выступить против воли главы дома.
Единственное, в чем Hope повезло в ее полной волнений жизни, так это в том, что приступы лихорадки больше не повторялись.
— Я считаю, ваш доктор ошибался, — уверенно заявила леди Эдна, когда поздно вечером они сидели в гостиной. — Это же надо, заявить, что лихорадка станет для тебя фатальной! Просто немыслимо! Я знала двух дам, которые переболели малярией в Африке. Они обе дожили до старости и имели детей.
— Наш врач очень опытный, — грустно заметила Нора. — До этого он никогда не ошибался.
— Что может знать о тропических болезнях какой-то доктор из Вирджинии, — с легким презрением произнесла леди Эдна. — Только подумайте, какой-то Колониальный медик!
— Дорогая, колония уже давно называется Америкой, — ласково упрекнул ее муж.
— Колониям, — твердо повторила леди Эдна, — нужны профессиональные врачи. — Я попрошу нашего семейного доктора обследовать тебя, моя дорогая.
— Нет! — Нора откинулась на спинку дивана, стараясь не показать охватившего ее волнения. — Я хотела сказать, что сейчас мне не нужны никакие обследования. Я чувствую себя прекрасно. — Она не могла решиться на обследование, пока не убедится, беременна или нет. Возможно, врач сможет обнаружить какие-нибудь признаки беременности, даже если срок еще совсем небольшой. Нора плохо разбиралась в медицине.
— Как хочешь, дорогая, -мягко проговорила леди Эдна. — Но я считаю, что тебе следует хорошенько обдумать это. .
— Хорошо, я подумаю, — согласилась Нора.
Блеск Английского Двора поразил девушку. Даже в своем воображении она не представляла себе такого великолепия. Нора все еще не могла поверить, что ее ждет представление самой королеве. В течение нескольких дней Рэндольфы тщательно наставляли ее, что она должна говорить, как себя вести, как правильно присесть в реверансе. При дворе нужно было строго следовать протоколу, и Нора очень серьезно отнеслась к наставлениям родственников. Более важной причиной ее волнений были начавшиеся по утрам головокружения, которые стали повторяться все чаще. Немыслимо, если она упадет-в обморок у ног королевы.
Миссис Марлоу мало знала о королеве Виктории, несмотря на родственные связи при Дворе. Ей было известно, что у королевы девять детей, что она овдовела в тот год, когда в Америке началась Гражданская война, что принц Альберт-Эдвард был ее старшим сыном. В 1897 году королева Виктория отпраздновала свое восьмидесятилетие, омраченное поражением страны в Англо-бурской войне в Южной Африке, а также Боксерским восстанием в Китае. Во многих смыслах это было не лучшее время для посещения Англии. Несмотря на торжественность дня, Нора не могла отвлечься от грустных мыслей о предательстве Кэла, даже когда экипаж привез ее во дворец для представления королеве Виктории.
Представление должно было состояться после обеда. Нора выбрала свой лучший черный шелковый костюм с кружевной белой блузкой и безупречно белыми лайковыми перчатками, гармонировавший с кокетливой маленькой шляпкой с вуалью. Фамильные бриллианты украшали ее шею и руки. Девушка выглядела очень элегантно и чувствовала себя довольно уверенной, но стоило ей только взглянуть на королеву Викторию, как сердце ее учащенно забилось, она едва дышала.
Королеве исполнился восемьдесят один год, она безусловно могла гордиться своей жизнью, ей сопутствовали загадочность и восхищение подданных. Эта женщина управляла Англией более шестидесяти лет. Она была любима своим народом и пользовалась уважением в мире. Даже Английский Парламент считался с ее мнением и советами. «Но выглядит старушка неважно, — с грустью подумала Нора. — Бедняжка. Ей пришлось так долго жить без человека, которого она любила больше всего на свете». Девушка почувствовала странное родство с царственной женщиной, потому что сердце ее разрывалось на части при мысли о том, что ей никогда уже больше не суждено увидеть Кэла Бартона.
