Ознакомительная версия.
Шарлотта прыснула от смеха ему в жилет и поерзала, устраиваясь удобнее и радуясь тому, что больше нет надобности изображать его строгую судью.
— Еще раз так сделаете, дорогая моя, и скоро вы узнаете пределы моего самообладания, — предупредил он, в противовес своему намерению вызвав в ней искушение спровоцировать его.
Однако она достойно сдержала себя и подняла голову, чтобы видеть лицо Бена, когда он ответит на вопрос, который она собиралась ему задать. Но, конечно, ничего не увидела в этой непроглядной тьме, кроме слабого блеска его глаз.
— Вы действительно считаете отца своим врагом? — спросила она и почувствовала, как его мышцы сразу напряглись.
— Да, полагаю, он убедил себя, что просто хочет вернуть себе те деньги, которых его отец не давал нам, — помолчав, сказал он как можно более равнодушно.
— Но если подумать, это совершенно не имеет смысла, потому что противоречит предположению, что он не знал о бедственном положении вашей матери. Вы согласны?
— Или делает вид, что не знал.
— Но ведь это может означать, что за всей этой отвратительной историей стоит кто-то другой, разве не так?
— То есть, если он был неповинен в одном преступлении, следовательно, его нельзя винить и в других? Вы слишком великодушны, моя дорогая.
— Все-таки мне кажется, вы ошибаетесь. Разве может он не жалеть о том, от чего вынужден был отказаться, когда женился на такой злой и коварной женщине, родившей ему сына, способного с презрением относиться к людям только потому, что они бедны?
— И поделом ему, — безжалостно ответил Бен.
— Возможно — потому что он, безусловно, совершил ужасную ошибку, бросив вас с матерью. Но не могут ли за вашими последующими бедствиями стоять его жена, сын или даже старый лорд?
— Да он умер уже двадцать лет назад.
— Ну, дед явно ненавидел вашу мать и вполне мог передать свою ненависть к вам своему второму внуку.
Бен помолчал, потом покачал головой:
— Вы не знаете ни моего отца, ни моего младшего брата, который не отличается ни храбростью, ни хитростью, чтобы участвовать в нападении на наш корабль или принимать участие в других махинациях моего врага.
— Когда человек занимает важное положение, он и без этих качеств способен внушить людям страх и манипулировать ими, — возразила Шарлотта, содрогнувшись при мысли, что человек, когда-то использовавший свое положение против нее, от чего ее спас лорд Пемберли, оказался братом Бена. Наверное, лучше держать при себе этот пугающий вывод, пока они заперты в этой тюрьме и беспомощны в руках врагов Бена.
— К счастью, вы понятия не имеете о жестокости негодяев, с которыми, должно быть, имеет дело мой враг, — заметил он.
Шарлотта усмехнулась про себя и подумала: зло всегда остается злом, одето ли оно в пышный наряд или в жалкие отрепья.
— Имея возможность видеть, как работаете вы и лорд Карнвуд, я поняла, что не одна только физическая сила помогает вам в жизни. И поскольку я не настолько глупа, могу сказать, что у вас обоих есть черты характера, с которыми вам приходилось бороться, чтобы добиться успеха.
— Значит, вы считаете нас тоже способными на крайнюю жестокость? — сказал Бен, видимо задетый ее замечанием.
— Нет, но вы не смогли бы так высоко подняться, если вы были менее… Право, не знаю, как правильно выразиться.
— Менее внушительным, менее красивым и неотразимо привлекательным даже для самой проницательной леди — для леди, которая способна признаться в своем восхищении только под страхом смерти, я прав? Хотя я искренне надеюсь, что вы не восхищаетесь моим другом графом так же, как мною, — потому что в противном случае прекрасная Миранда выцарапает вам глаза, а мне придется вызвать на дуэль своего лучшего друга.
— А кто вообще сказал, что я вами восхищаюсь, мистер Шоу?
— Вы сами, моя дорогая, самая неукротимая из гувернанток мисс Уэллс, — усмехнулся он, мягко убирая со своей широченной груди ее руку.
— Значит, у меня неплохой вкус, — шутливо отвечала она.
— Возможно, хотя я предпочел бы в этом удостовериться в другое время и в другом месте.
— Вы куда-то собираетесь идти?
— Скорее всего, в ад, если мои преследователи не откажутся от своей цели, — коротко ответил Бен.
Если он думал, что она восхищается им, только когда тесно прижимается к нему, словно хочет срастись с ним при одной мысли, что их могут жестоко разлучить, то пусть себе пребывает в этой иллюзии.
— Они дураки, а на вас не похоже, чтобы вы готовы были сдаться, — упрекнула она, надеясь, что невольно прозвучавшие в ее голосе слезы он объяснит ее страхом за свою жизнь.
— Если вы считаете их настолько глупыми, чтобы рискнуть и выпустить вас или меня, значит, вам не хватает воображения, Шарлотта, — с нарочитой суровостью сказал Бен.
Она с благодарностью догадалась, что таким образом он старался укрепить ее дух перед грозящей им опасностью.
— Благодарю вас, у меня его вполне достаточно, — возразила она и, поскольку он не проявлял намерения воспользоваться их близостью, закрыла глаза, наслаждаясь моментом.
Ведь она лежала в объятиях Бена, прижимаясь к его горячему, сильному телу, и страшная реальность отступала перед ее любовными фантазиями, как волны, разбивающиеся о скалы. Утопая в них, она почувствовала, как тяжелеют веки, и попыталась держать глаза открытыми. Ее усилия оказались напрасными, и она стала засыпать у него в руках. В ее сознании смутно мелькнула мысль, как было бы хорошо, если бы он занялся с ней любовью… Но нет, не сейчас, когда ей слишком тепло и уютно лежать у него на груди.
Лежа в полной темноте, прикованный за ногу к кровати, как опасный хищный зверь, совершенно беспомощный, Бен держал в своих объятиях спящую мисс Шарлотту Уэллс и поражался тому, как судьба отводит его непокорное тело от того, чего оно так жаждало. Не родись он в бедности, да еще с клеймом незаконнорожденного, он мог бы полюбить такую же истинную леди, как Шарлотта, — если бы в юности не дал себе той опрометчивой клятвы. Но если бы он был совершенно другим человеком, что тогда? Нечего мечтать о невозможном, к тому же Шарлотта не знает, какая черная у него душа, какой тяжелой была борьба за то, чтобы вырваться из той жизни, куда его снова пытаются затащить. До убийства они с Китом никогда не опускались, но несколько раз могли серьезно нарушить закон. Так мог ли он ожидать, чтобы его полюбила эта необыкновенная женщина? Даже если бы смерть им не грозила, он не позволил бы ей распорядиться своим будущим с таким преступным легкомыслием.
Впрочем, он ведь не верит в любовь. Какое же он имеет право просить, чтобы она согласилась на такой неравный брак? Он видел, до чего довела любовь его мать и мать Кита. Хотя Бевис Элстоун женился на Мирабель, но превратил ее жизнь в такой ад, что, должно быть, она горько жалела, что вообще его встретила. Стоит ли удивляться, что Бен отвернулся от любви, если вырос рядом с двумя женщинами, которые полюбили недостойных, неблагодарных и даже подлых, жестоких мужчин? Однако, наблюдая за двумя счастливыми браками, которым он стал свидетелем, он подумал, не совершил ли он ошибку, отказавшись от этого чувства.
Ознакомительная версия.
