Сара предложила свою лучшую имитацию леди Анны.
– Я не служанка, – высокомерно сказала она, хотя опасалась, что голос у нее скорее тихий, чем надменный. – Я его любовница. Я была здесь два дня назад и пришла, чтобы снова увидеться с ним.
По отдельности все утверждения были правдой, но вместе они создавали впечатление явной лжи.
Молодой человек выглядел удивленным. Потом окинул беглым взглядом ее одежду и волосы, недоверие исчезло, и он кивнул:
– Я помню. Я скажу ему. – Он повернулся и ушел в палаццо.
Она не собиралась, как он предполагал, ждать его возвращения за дверью. Она знала, что Мавру намного проще отказать ей через своего лакея, чем когда он увидит ее перед собой. Поэтому она подхватила кошку и последовала за молодым человеком.
Сара тихо вошла в огромный холл. Без того сказочного освещения сотнями свечей он казался сейчас, при обыкновенном свете, холодным и непривлекательным. Каменный пол у нее под ногами скрипел от грязи, расписные китайские обои, когда-то ярко-красные, обесцветились и были покрыты неровными пятнами сырости и плесени. Небольшие дверные проемы по всему периметру зала, ведущие в служебные помещения, зрительно делали высокий потолок еще выше. Подняв голову, Сара увидела причудливую чудесную люстру, стеклянные цветы которой сверкали зелеными, синими и красными искрами в единственном луче солнца, косо падавшем сквозь верхнее окно. В ее памяти осталась только мраморная винтовая лестница, как приглашение подняться туда, где они с Мавром провели ночь и где он, без сомнения, находился сейчас.
Когда, собравшись с духом, Сара наконец поднялась по лестнице, слуга Мавра уже вошел в одну из боковых комнат, оставив дверь открытой. С колотящимся от волнения сердцем она подкралась к двери. Человек, похожий на клерка, что-то быстро говорил по-итальянски, потом она услышала сердитый баритон Мавра. Ответ был резким, отрывистым.
Сара медлила у двери, пытаясь обрести мужество, чтобы войти, но сейчас ей хотелось только бежать. Именно в этот момент кошка вывернулась у нее из рук, мягко упала на пол и, прежде чем она успела ее остановить, направилась в комнату.
Речь Мавра оборвалась. Сара поняла, что его лакей сейчас будет у двери, отругает ее за наглость и велит ей удалиться. Решительно вскинув подбородок, она расправила плечи и вошла в комнату.
Ее встретило удивленное молчание. Слуга ждал у письменного стола, за которым сидел Мавр, глядя на дверь. Аристократическое лицо было все так же красиво – пронзительные зеленые глаза, резкие черты, широкие брови, чувственный рот. Но когда он увидел ее, взгляд стал непроницаемым, а лицо настолько пустым, словно Мавр опять надел маску.
Равнодушная к возникшему напряжению, кошка важно расположилась посреди комнаты и начала себя вылизывать. Сара с облегчением перевела взгляд с Мавра на кошку, пытаясь осмыслить свои беспорядочные эмоции. Преобладал гнев, который она могла сразу определить по металлическому привкусу во рту и по его накалу, туманящему зрение. Но под ним было и нечто другое – стыд и отчаяние, неловкость и совсем незнакомое чувство, которое заставило ее смело взглянуть на соблазнителя: гордость.
Себастьян еще не мог поверить, что она пришла сюда, что у нее хватило мужества стоять перед ним без маски. Платье мышиного цвета, рыжеватые волосы в беспорядке, спутанными локонами обрамляли лицо, которое могло бы быть красивым, если бы не его бледность и обозначившиеся сейчас морщины напряженности. Конечно, ничего желанного в ней совершенно нет, и все же он хотел ее так, что ему было трудно дышать. Зная даже, кто она и что ему сделала, он хотел обнять ее, поцелуями вернуть краску щекам, хоть на несколько минут забыться, утонуть в волнах безрассудных чувств, которые они совсем недавно испытывали. Безрассудных, повторил он, словно пытался убедить себя.
Потом она вскинула голову, и он поймал ее взгляд, как в первый раз, когда они смотрели друг на друга через канал. Ее глаза оказались более прекрасными, чем он представлял в своих воспоминаниях, не черными, а темно-синими, как полночь. И они сверкали.
– Надеюсь, прошлой ночью вы получили удовольствие от вашего маленького развлечения, – холодно произнесла она.
Так надменно, что Себастьян прищурился от удивления. Это была не та испуганная, незначительная женщина с колокольни, это была королева Франции. Он замер от ее выпада, желание и удивление сменились возмущением.
– Развлечение? Значит, вы так это восприняли? Себастьян поднялся, бесстыдно используя свой рост, чтобы запугать ее. Женщина слегка напряглась, однако не дрогнула, не отступила.
– Я отнюдь не наивна, сэр. С первой же минуты, когда вы смотрели с этого порога, я знала, что вы не можете иметь благородные намерения. Возможно, я догадывалась, что они были нечестными, только не хотела этого видеть. Но я не слепая. – Она покраснела. – Я не знаю, была ли моя жизнь первой респектабельной жизнью, которую вы погубили, но для меня, ей-богу, она и последняя.
– Респектабельная! – фыркнул Себастьян. – Вы называете свое распутство с Бертраном де Лентом респектабельным?
Сара в изумлении смотрела на него.
– Мистер де Лент? Я никогда… Никогда. – Она повысила голос. – Как вы смеете такое говорить? Как вы смеете предполагать, что я когда-либо могла это с ним делать?
Себастьяна будто ударили под дых, и он тяжело опустился на стул.
– Но вы говорили мне о своем работодателе…
– Леди Меррил? Я была ее компаньонкой, а не любовницей де Лента.
У Себастьяна было ощущение, что стены вокруг него рушатся.
Так вот почему она совершенно открыто путешествовала в обществе леди Меррил, вот почему ей было позволено одной сопровождать внучку леди с ее двумя подругами. Компаньонка. Не проститутка де Лента. Не виновница несчастья Аделы.
– Если бы я осталась после того, что вы сделали, очень скоро мне пришлось бы ею стать. – Голос у Сары был чуть слышным, ломким и резанул его по сердцу.
– Невинна. Я даже не… – Себастьян умолк, подавив желание закрыть лицо руками.
– И что же такого ужасного я вам сделала? – требовательно спросила она.
– Я думал, вы были добровольной участницей преступления, которое ваш хозяин… которое состряпал де Лент. Если бы это были вы, то заслужили бы то, что с вами случилось, и даже худшего. А де Ленту… За его злодеяния смерть и та слишком хороша для него.
– В таком случае что сделал он?
– Благодарите Бога, что вы этого не знаете, – ответил Себастьян.
Он смотрел на женщину, замаранную этим несчастным случаем, который он посмел не предусмотреть, стоявшую перед ним с этой нелепой шелудивой кошкой, трущейся об ее ноги. Чуть заметные пятна румянца еще таились на ее щеках, в глазах сверкали вызов и гнев, так хорошо знакомые ему губы слегка приоткрылись. Ему следовало бы извиниться, быть по-отечески великодушным, передать ей тысячу фунтов, отправить ее ближайшим пароходом назад в Англию, в каюте первого класса, в круг ее семьи, какой бы она ни была.
