– А что это такое? – спросила Алана.
– Видишь вон тот черный ящик? Он может сделать на листе бумаги твое изображение, – попытался объяснить Николас.
Мистер Шелби протянул Алане руку, но она не знала, что у белых людей это приветственный жест, и посмотрела на него с недоумением.
Тогда он сказал, стараясь говорить медленно и отчетливо:
– Я горжусь знакомством с вами, мисс Кэлдвелл. Не каждый день встретишь такую отважную девушку.
Алана пожала плечами.
– Мною двигала не отвага, сэр, а элементарный инстинкт самосохранения.
Репортер даже рот разинул от изумления.
– Господи, да вы говорите по-английски лучше меня! Где вы умудрились выучить мой язык?
– Почему ваш, сэр? Английский язык существовал задолго до вашего рождения, так что это не только ваша собственность, – парировала Алана, которой репортер почему-то сразу не понравился.
Глаза мистера Шелби стали как два буравчика.
– Что и говорить, верно подмечено… И все-таки… как вы смогли в совершенстве овладеть английским?
– Мой отец – белый, – ответила Алана. – И, насколько я теперь вижу, он был толковым учителем.
Интерес репортера возрастал с каждой минутой.
– Да вы удивительная девушка, мисс Кэлдвелл! Умоляю вас, расскажите мне, откуда вы родом, куда едете, где повстречались с капитаном Беллинджером… – Он уже потирал руки, предвкушая сенсацию. – Это будет сногсшибательный репортаж! Я помещу на первой странице вашу фотографию…
– Нет, – вмешался Николас. – Я же сказал: никаких фотографий и никаких репортажей.
– Но я прославлю мисс Кэлдвелл! – принялся уговаривать Николаса Шелби. – Ее узнает вся Америка! Ее, может быть, даже пригласят в Европу – там обожают поглазеть на живых индейцев.
Николас упрямо сжал губы, и Алана поняла, что в его груди закипает гнев. Правда, ей было по-прежнему невдомек, чего от нее хочет незнакомец, но Николас явно не одобрял его намерений.
– Вы не будете писать о мисс Кэлдвелл! НЕ БУДЕТЕ, ясно? – отрезал капитан. – Все! Разговор окончен.
Неизвестно, как бы дальше развивались события, но в этот момент кучер постучал в окошко и крикнул:
– Поехали!
Шестерка лошадей бодро тронулась в путь. Алана без сожаления расставалась с этим безлюдным краем. Мало того, что она здесь чуть не погибла, так ее еще и угораздило влюбиться в человека, который никогда не ответит ей взаимностью. При мысли об этом Алане стало так одиноко, что она содрогнулась.
– Озябла? – спросил ее Николас.
– Нет, – покачала головой девушка. – По крайней мере так, как мне было холодно ТАМ, – она указала назад, – надеюсь, уже не будет никогда.
Но Николас все равно заботливо укутал ее шерстяным одеялом.
Мистер Шелби наблюдал за ними, многозначительно улыбаясь.
– А что, капитан Беллинджер? По-моему, вы хорошо устроились. Я был бы тоже не прочь оказаться наедине с вашей маленькой индианочкой. Пусть бы она меня согре…
Договорить Шелби не успел, потому что Николас коршуном кинулся на него, схватил за плечи и рванул к себе, заставив подняться.
– Сейчас же извинись перед мисс Кэлдвелл за свои грязные намеки, – прошипел он, – или я тебя выкину за дверь, как паршивого котенка!
Репортер выпучил глаза и в ужасе пролепетал:
– П-простите, мисс… Я… я н-ничего такого не имел в виду.
Николас презрительно поморщился и отпустил его. Шелби с размаху плюхнулся на сиденье, несколько раз подпрыгнул на его пружинах и, ухватившись за поручень, чтобы удержать равновесие, уткнулся носом в окно.
Алана так и не поняла, из-за чего чуть было не началась драка. Ей очень хотелось спросить у Николаса, за что мистер Шелби перед ней извинялся, но капитан был взбешен, и она не решилась обратиться к нему.
Больше Николас и мистер Шелби не ссорились, но атмосфера в дилижансе оставалась напряженной. Алане хотелось поскорее расстаться с неприятным спутником, и она облегченно вздохнула, когда они прибыли на почтовую станцию, где им предстояло заночевать.
Алана вышла на крыльцо, чтобы посмотреть на закат, и, услышав лошадиное ржание, медленно направилась к конюшне. Почему-то Николас держался с ней холодно и отчужденно. Алану это глубоко ранило. Неужели он позабыл, сколько всего они пережили вместе? Неужели для него она по-прежнему чужая?
Погруженная в свои страдания, девушка не замечала, что мистер Шелби собирается ее фотографировать.
Внезапно ее ослепила вспышка света. Алана зажмурилась, а когда зрение к ней вернулось, мистер Шелби любезно приподнял двумя пальцами шляпу и раскланялся.
– Благодарю, что согласились мне попозировать. Я вас прославлю на всю Америку! Только не говорите капитану Беллинджеру.
И не успела Алана сообразить что к чему, как репортер уже промчался мимо нее на гнедой кобыле и крикнул через плечо:
– До встречи в Сент-Луисе!
Алане все это показалось странным, но очень скоро она выбросила непонятное происшествие из головы. Главное, что неприятный человек уехал, и она его больше не увидит. А Николасу… Николасу и правда лучше ничего не говорить, он только лишний раз рассердится – и все.
Стемнело. Алана сидела за столом у большого камина и уныло ковыряла вилкой еду. Николас попросил передать, чтобы она ужинала без него, и девушка пребывала в полном одиночестве, если не считать старой собаки, которая мирно дремала у огня.
Съев ужин, вкуса которого она так и не почувствовала, Алана побрела в свою комнату. А улегшись на жесткую постель, вдруг отчаянно затосковала по недавнему прошлому. Да, ночевать в дилижансе было, конечно, холодно и страшно, но зато она могла прижаться к Николасу…
Почему-то после ссоры с мистером Шелби Николас начал ее избегать. Алана терялась в догадках, не понимая, что произошло.
Завтра они доедут до Сент-Луиса, а там их пути разойдутся: Николас отправится в Вашингтон, а она – к отцу.
Как же тяжело у нее на сердце! Неужели она никогда больше не увидит Николаса?
А уж о встрече с отцом и его детьми Алана и вовсе старалась не думать – настолько это ее пугало.
Сент-Луис оказался совсем не таким, каким его представляла себе Алана. Идя вслед за Николасом в толпе пешеходов по улицам города, она с удивлением взирала на большие дома. Среди них были даже трехэтажные, и они заслоняли собой горизонт. На улицах было много женщин в странных нарядах – Алана никогда не видела турнюров, и это ее поразило. Мужчины носили либо нарядные костюмы, либо грязные, потертые штаны из оленьей кожи.
Алана с удивлением обнаружила в городе индейцев. Они свободно расхаживали среди белых людей, и никто не обращал на них внимания. Точно так же никого не шокировало ее индейское платье.
