Как он мог противостоять профессионалу, если у него дрожат руки?
Но он должен. Он знал, что должен. Или он потеряет последние остатки человечности, что у него еще были.
* * *
Уиллоу всю дорогу от города обводила взглядом холмы в поисках высокой фигуры на караковой лошади. Но все, что она видела это пересохшую землю и чересчур яркое солнце. С тупым ощущением разочарования Уиллоу направила тележку в остатки ворот: большая их часть ушла на починку загородки. Она сразу заметила Юпитера и лошадь Брэди и почувствовала внезапное облегчение.
Она сошла с тележки, предоставив близнецам, как всегда, заботу о лошадях. Это дело им особенно нравилось, наполняя их чувством гордости и ответственности.
Брэди в доме ел бутерброд. Он был похож на ожившего покойника, с налитыми кровью глазами и покрытым пятнами лицом. На нем была та же одежда, что и во время пожара, потому что вся остальная сгорела вместе с сараем. Одежда была грязной и рваной и все еще пахла дымом, да еще трое суток он провел в дороге.
— Спасибо, что вернули Юпитера, — сказала она. Он заставил свои измученные глаза прямо ответить на ее взгляд.
— Это было самое малое, что я мог сделать. Если вы хотите, чтобы я уехал…
— О нет, — сказала она, — вы нам так помогли.
У него вырвался стон. Он знал, что должен уехать, но не мог, не теперь, когда заподозрил, что этот их Джесс мог оказаться Лобо. Если бы она сказала ему уехать, он бы остался вблизи ранчо и встретил профессионала там. Он ни чуточки не осудил бы Уиллоу, если бы она хотела его отъезда.
— Я виноват насчет сарая, Уиллоу. Чертовски виноват.
Уиллоу подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Что было, то было. С этим покончено. Остается только снова его построить. В субботу должна начаться стройка… если кто-то придет. Алекс, видимо, всем дал знать, чтобы держались подальше. Но здесь будет Салливэн, и мистер Макинтайр, и несколько других. И ваша помощь пригодится.
— А этот Джесс?
Уиллоу напряглась от враждебности в голосе Брэди.
— Чэд сказал вам, что он починил загородку?
Брэди кивнул.
— Я… я предложила ему здесь работу.
— И…
— Он отказался, сказал, что недолго здесь задержится, но я надеюсь…
Не надейтесь, хотелось сказать ему. Но сейчас он имел не больше права быть здесь, чем Джесс. Даже если Джесс и вправду был Лобо, он не причинил ранчо того вреда, что причинил он, Брэди.
Пока.
— Но не думайте, что он сможет вас заменить, — торопливо продолжала Уиллоу, боясь, что он не так поймет ее, — ведь вы член семьи.
Брэди подумал о себе с Эстеллой. С ними двумя Уиллоу уж точно не требовалась другая семья, особенно белый отступник, который жил с индейцами и теперь был знаменитым наемником. Да что же в самом деле ему было нужно? Какую игру он затеял?
— Я бы хотел познакомиться с этим Джессом, — осторожно сказал он. — Вы не знаете, где он может быть?
Она покачала головой.
— Или когда он вернется?
— Нет, — мягко сказала она, — но думаю, что вернется.
Брэди дальше не расспрашивал. Он будет молчать, пока не узнает достаточно о личности этого человека и его намерениях.
Даже если это знание его убьет.
Не обращая внимания на отца, Мариса надела платье для верховой езды и сбежала по лестнице. Она слышала, что он звал ее, но не остановилась, хотя заметила раздражение в его голосе. Она выскочила из двери и направилась к сараю.
Всю неделю, с самого ее возвращения с танцев в субботу вечером, когда управляющий ранчо Херб Эдвардс рассказал ее отцу о стрельбе, они спорили только об одном.
Ей было запрещено ездить в город.
Она отвечала, что это из-за него город теперь стал опасным местом. Это он все начал, из-за своей бессмысленной вражды с Гэром Морроу. И как могла она почитать его, когда он нанял профессионала, чтобы согнать с земли женщину и детей.
— У нее нет никаких прав на это место. Я помогал Джейку его содержать.
— У нее есть все права. Джейк завещал его ей.
— Он был не в своем уме.
Мариса вздохнула.
— Я заезжала к нему незадолго до его смерти, он был в таком же здравом уме, как ты… был. — Она подчеркнула последнее слово и увидела гнев в его глазах.
— Папа, — прошептала она, — не делай этого. Не заливай долину кровью.
— Ты готова оставить безнаказанным убийцу твоей матери и отдать землю, которую я помог обустроить.
— У тебя ссора с мистером Морроу, а не с Уиллоу, — возразила Мариса.
— И с каждым, кто предоставляет ему помощь и сочувствие, и это включает докторишку, которому ты строишь глазки. И не надейся, юная леди, что я допущу это.
Мариса яростно уставилась на него. Хотела бы она, чтобы у нее с Салливэном что-то было, но она боялась, что этого никогда не случится. Он ни разу не назначал ей свидание, никогда не говорил ей больше нескольких приветливых слов. Уже давно она желала большего. В нем была спокойная сила, что невероятно привлекало ее, и она уважала его за то, что он был одним из немногих, не ходивших перед ее отцом на цыпочках.
— Очень возможно, что тебя никто не спросит, — яростно бросила она, давая ему понять, что за этим что-то кроется — чего не было.
— Он помогает этой бабенке, — гневно взревел Алекс.
— И я тоже собираюсь ей помочь, — сказала Мариса. — Она была моей учительницей, и она всегда была ко мне добра, и я собираюсь сделать все, что могу, чтобы ей помочь. Я даже просила этого… твоего бандита, чтобы он уехал.
Алекс недоверчиво уставился на нее.
— Ты что сделала?
Мариса вздернула подбородок.
— Я просила его уехать.
— Ты одна встречалась с ним?
— Да, и он очень грубо себя вел.
Алекс выругался, чего он до сих пор не позволял себе в присутствии дочери.
— Он не…
— Погубил меня? — издевательски спросила Мариса. — А если бы и так, то что? Это ты вызвал его сюда.
— Если он тебя хоть пальцем тронул… — Алекс задыхался, пытаясь подняться с кресла.
— Нет, папа, — быстро ответила она, вдруг испугавшись, — он не трогал меня. Он просто не стал слушать.
Алекс откинулся в кресле.
— Держись от него подальше. Держись подальше от него. Держись подальше от Уиллоу. Держись подальше от доктора Баркли. Держись подальше от города.
— Я не буду жить узницей из-за твоей ненависти.
Она повернулась и взбежала по лестнице, оставив Алекса сидеть, глядя перед собой туда, где она стояла мгновением раньше.
Следующие несколько дней она поступала, как он просил, надеясь, что он изменит свое мнение. Но с каждым прошедшим впустую днем ее одиночество усугублялось, и с каждым днем она все острее и острее чувствовала, что он был не прав, что ненависть и страдание превратили того человека, каким он был раньше, в чужака, которого она не знала и который ей не нравился.
