Рубашка упала на пол, и он ощутил горячую, влажную плоть Далси, которая жаждала его. Она ахнула, возмутившись его самоуправством, но он закрыл ее рот своим, не дав возгласу протеста сорваться с губ. Его загрубевшие от работы пальцы возбуждали в ней страсть, и, задыхающаяся, охваченная дрожью, она пришла к первому апогею чувств. Но не успела перевести дыхание, как он увлек ее дальше – прилив захлестывал ее, и она то летела на гребне волны, то ударялась о берег, опустошенная и обессиленная.
Только сейчас она до конца поняла, что затеяла и чем это может обернуться. И все же ей хотелось испытать все.
Нетерпеливым движением он скинул брюки, отбросил их в сторону и упал на колени, увлекая ее за собой. Страсть накалялась все сильнее. Весь мир куда-то исчез – осталась только эта комната. За окном вздыхал ветер, кричала ночная птица, но они ничего не слышали, ощущая лишь волнующие прикосновения, пьянящий вкус и загадочный терпкий запах страсти: он затуманивал им глаза, лишал дара речи, приводил на грань помешательства – и все же приносил облегчение.
– Я мечтал о тебе так долго, так долго… – Произнося эти слова, он завладевал ее ртом.
Это признание лишь распалило ее, и он со стоном унес ее с собой в вихре головокружительного удовольствия. Его губы, пальцы, язык сводили ее с ума.
– Кэл! Пожалуйста… – воскликнула она в нетерпении.
Далси лежала на скомканной одежде, которую они с себя сбросили, но даже не помнила, как оказалась на полу. Он склонился над ней, и она увидела в этих таинственных глазах себя – красивую, желанную. Далси не чувствовала ничего, кроме наслаждения, такого сильного, что оно почти граничило с болью. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы он испытал то же самое. Ее страсть была такой глубокой, такой неволимой – ей казалось, что если он не будет обладать ею прямо здесь и сейчас, то она сойдет с ума.
– Скажи, Далси, скажи, что я тебе нужен.
– Да, я твоя. О, Кэл, как я люблю тебя! «Люблю». Это слово сразу открыло все двери, разрушило все препятствия. Его сердце, разум, душа, наконец, освободились. Не было больше ограничений, не было сомнений и страхов. Вот чего он хотел, о чем мечтал долгими ночами. Его женщина, только его.
Услышав, как она вскрикнула, Кэл понял, что делает ей больно. Боже, набросился на нее, как дикарь. Собрав всю свою волю, Кэл остановился. Стараясь сдержать натиск страсти, он с раскаянием произнес:
– Прости, Далси! Тебе больно…
– Молчи. – Коснувшись пальцами его губ, она посмотрела ему в глаза.
То, что он увидел, потрясло его до глубины души – ее взгляд пылал страстью.
– Далси, ты знаешь, как я тебя люблю?! Он закрыл ее рот своим, и они вместе отдались на волю бури – она несла их все быстрее и быстрее, пока водоворот не поглотил их окончательно.
– Господи, Далси! – Кэл приблизил к ее лицу свое, пытаясь перевести дыхание.
Она лежала неподвижно, привыкая к покою, наступившему после безумного шторма. Она словно умерла – или родилась заново.
– Это… – Помолчав, она продолжила: – Это всегда так бывает?
– Нет, – быстро ответил он. Ему самому не верилось. Ничего удивительнее в его жизни еще не случалось. – Вернее, я такого еще не испытывал. Но я не хотел быть таким грубым. – Покрывая ее лицо нежными поцелуями, Кэл вдруг ощутил соленый вкус ее слез. – Боже, я сделал тебе больно! Как я мог не подумать!
Он начал было отстраняться, но Далси его остановила:
– Нет, я плачу из-за… из-за потрясения. У меня просто дух захватило. – Она тихо рассмеялась. – Но ты такой тяжелый, а пол жесткий.
Кэл повернулся на бок и прижал Далси к себе, положив ее голову на свою грудь.
– Так лучше?
– Гораздо. Но в постели удобнее.
Как ни соблазнительна была эта перспектива, никто из них не пошевелился, чтобы встать. Мысль о том, что придется расстаться хотя бы на миг, казалась ужасной.
– Ты, правда, хотел этого уже давно? – спросила она.
Кэл кивнул, намотав прядь ее волос на палец, наслаждаясь их шелковистым прикосновением к своей обветренной коже.
– А с каких пор?
– Помилуйте, мисс Трентон, на какие еще вопросы мне придется отвечать?
– На те, которые я задам.
– А я? Мне тоже позволено что-нибудь спросить?
– Да, пожалуй. – Она с минуту поразмыслила. – За каждый твой ответ я буду давать свой.
– Справедливо. – Он стал ленивыми, легкими движениями поглаживать ее по спине. Если бы она была котенком, то начала бы мурлыкать.
– Я тебе сразу понравилась?
– С той самой ночи, как впервые увидел тебя, полумертвую, но готовую сражаться со мной за своих питомцев.
Она прижалась к нему сильнее.
– Ты назвал меня Сарой.
– Что? – Кэл отодвинулся и посмотрел на нее.
– Ну, ты назвал меня…
– Я слышал, что ты сказала, – улыбнулся он. – Должно быть, это был последний раз, когда я вспомнил Сару. Благодаря тебе я забыл о ней навсегда.
– Барк говорил, что ты любил ее, а она променяла тебя на другого.
– Ну и слава Богу.
– Хочешь сказать, что тебе не жать?
Он запрокинул голову и рассмеялся.
– Раньше было жаль. Но теперь я понимаю, какой опасности избежал. Наверное, сейчас мы бы уже возненавидели друг друга.
Далси хотела что-то сказать, но он перебил ее:
– Теперь моя очередь спрашивать.
Кэл почувствовал, как она, напрягшись, приготовилась к неизбежному. Значит, даже после всего, что между ними было, она боялась довериться ему и сказать правду. Он постарался справиться с разочарованием – ему не хотелось омрачать эти мгновения. Разгадка тайны подождет пару дней, пока она не будет уверена в его любви.
Любовь. Это странное и нежданное чувство наполняло его давно забытым умиротворением.
К ее удивлению, он спросил:
– Как получилось, что ты взяла к себе этих сироток?
Он услышал, как у нее вырвался глубокий вздох, и понял, что сделал правильный выбор. Пока лучше не задавать сложных вопросов, а постепенно завоевывать ее доверие. Прижавшись к нему, Далси успокоилась.
– Папа говорил, что я всегда жалела бездомных. Должно быть, такова моя натура. В детстве я подбирала щенков, лисят и енотов. А во время войны появилась Фиона, за ней Натаниэль. И не успела я опомниться, как весь дом оказался заполнен людьми, которые от меня зависели. – И она прижалась губами к шее. Кэла.
– Если будешь продолжать в том же духе, – хрипло прошептал он, – то получишь еще одного бездомного бродягу. Я испытываю слабость к нежным поцелуям, особенно в шею.
– Вот к таким? – И она пробежала полуоткрытыми губами по его горлу, пока он не издал тихий, глубокий стон.
– Мисс Далси Трентон, вы бесстыдница.
– Знаю, – сказала она, продолжая осыпать поцелуями его грудь, живот, двигаясь все ниже, пока он не отреагировал точно так, как она ожидала.
