– А знаете, – пробормотала она доверительно, – этот настой из трав действительно прекрасная вещь.
– Вы полагаете?
– Угу, – сонно отозвалась она. – Мое лицо уже не так болит… А кстати, этот монах не говорил, что окопник – или как вы там его назвали – делает людей умнее? Мне, например, кажется, что я стала гораздо больше понимать…
– Думаю, окопник тут ни при чем. Это вино сделало вас такой мудрой. И все-таки это интересно. Что же вы поняли такое, о чем не догадывались раньше?
Фрэнсис заметила насмешку в его глазах и нахмурилась.
– Ничего смешного! Раньше я о многом не задумывалась, зато теперь сознаю свои ошибки.
– Вот как? И что же это за ошибки, если не секрет?
Последовала долгая пауза. Фрэнсис внимательно смотрела на него, словно раздумывая, стоит ли говорить.
– Вы! – наконец выпалила она. – Вы – моя главная ошибка!
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что хочу поцеловать вас, совершенно непонятно – почему. Вот это и есть ошибка.
Это было уже слишком. Чарльз и так с трудом сдерживал собственное желание, а тут… Черт побери, упустить такой шанс он не мог!
– Если вы хотите меня поцеловать, – осторожно сказал он, – я не буду вас останавливать.
– Прекрасно!
Фрэнсис резко села на кровати, забыв о своей примочке, и та полетела на пол. Склонившись над ним, она обхватила его за плечи и прижала губы к его губам. Чарльз обнял ее за талию, крепко прижал к себе и почувствовал, что она дрожит. А с ним самим творилось что-то невероятное. Эта женщина будила в нем давно забытые эмоции, которые он в течение трех лет загонял вглубь и которые теперь жаждали вырваться наружу.
– Фрэнк, вы хоть знаете, что вы делаете? – прошептал он, заставив себя оторваться от нее.
– Хм… Я целую вас. И мне это очень нравится.
Ее губы снова прижались к его губам, дразня и мучая, темные локоны волной упали ему на лицо, кофточка Фрэнсис сползла и соблазнительно обнажила плечо.
Чарльз весь напрягся, как напрягается сокол, нацелившийся на свою добычу.
– Вы понимаете, что сводите меня с ума?
Застонав, он приник губами к ее плечу, его рука легла на изгиб бедра Фрэнсис, и она засмеялась, откинув голову. Ее смех был похож на звон колокольчиков у сокола, но он показался Чарльзу каким-то странным. Он внимательно всмотрелся в ее затуманенные глаза и понял, что она абсолютно пьяна и сама не знает, что делает. Внезапно Фрэнсис показалась ему трагически беззащитной в своей невинной доверчивости. Он вспомнил, что когда-то ее обманул вероломный француз, и желание овладеть ею мгновенно исчезло, сменившись нежностью и жалостью. Он не мог позволить себе воспользоваться доверчивостью Фрэнсис, памятуя о ее и о своем прошлом.
На какую-то секунду Чарльз пожалел, что рядом с ним не беспутная женщина, к которым он привык за последнее время. Черт побери, если так и дальше пойдет, он вообще превратится в какую-то тряпку!
Чарльз нежно уложил ее на спину, и Фрэнсис сразу затихла. Рассеянная улыбка бродила по ее лицу.
– Вы не хотите спросить меня, что знал мой дядя? – неожиданно проговорила она.
– Ваш дядя?..
– Да. Вы ни разу не спросили меня, хотя наверняка очень хотите знать это.
На самом деле он хотел ее и больше ни о чем не мог сейчас думать. Но раз уж она сама заговорила…
– Так что знал ваш дядя?
– Он знал слишком много! – Ее настроение опять переменилось, и она захихикала. – У него есть подруга, которую он послал в Испанию. Самая настоящая шлюха! Она соблазнила нужного дяде человека и читала его донесения, пока он храпел, мертвецки пьяный. – Фрэнсис снова хихикнула. – И почему говорят, что шлюхи не приносят пользы?
– Что было в этих донесениях?
– Вторжение в Англию, – произнесла она очень серьезно. – Неизбежное.
– Когда?
– В скором времени.
– Но когда именно?
– Вы повторяетесь, милорд.
– Но я хочу знать!
– Я и так уже рассказала вам слишком много.
Чарльз понял, что настаивать бесполезно. Может, лучше дать ей заснуть? Но ему очень хотелось еще кое-что выяснить, и для этого он готов был воспользоваться ее настроением.
– Почему вы не замужем, Фрэнсис? Вы так прекрасны…
Так и есть, она разозлилась.
– Какое вам до этого дело?! Выйти замуж? Да будь я проклята, если снова попадусь на подобную удочку! Все мужчины лживы и коварны, они обещают жениться, когда у них таких мыслей и в помине нет. Я убью мужчину, который попытается проделать со мной такое еще раз!
Чарльз не ожидал такого взрыва злобы, но решил, что это к лучшему. Может быть, удастся выудить из нее то, что ему так хотелось узнать.
– Попытаться проделать что? – осторожно спросил он, но Фрэнсис не слушала его.
– Мерзкий негодяй! Лживый, жалкий, родившийся в навозной куче! Сын шлюхи! У него и отца-то никогда не было!
«Ничего себе! – подумал Чарльз. – Наверное, она набралась таких выражений от Пьера, у которого рот как помойка».
– О ком вы говорите? – мягко спросил он. – Что сделал этот человек?
– Что сделал? Ха! Он обещал жениться на мне и говорил, что любит меня! А я, как дура, не стала дожидаться и дала ему возможность доказать это в постели… Господи, как же я ненавижу мужчин!
Чарльз растерянно заморгал, выслушав эту тираду. Его подозрения подтвердились, но он не мог смириться с тем, что Фрэнсис думает, будто все мужчины одинаковы. Ему вдруг стало чрезвычайно важно доказать ей, что он не похож на человека, который похитил ее девственность и доверчивость.
– Фрэнсис, – рискнул он заговорить, – вы ведь, надеюсь, не сомневаетесь в том, что я ваш друг?
Чарльз боялся, что она сейчас начнет горячо возражать, но Фрэнсис неожиданно улыбнулась.
– Называйте меня Фрэнк, ладно? Антуан никогда не называл меня Фрэнк… «Мадемуазель Фрэнсис», вот как он обращался ко мне! И еще он говорил – «мое сокровище»… Вы ведь не станете так говорить?
– Ладно. Во всяком случае – не сейчас. Хотя до того, как вас избили, я мог бы сказать такое, – усмехнулся он. – И после того, как у вас все пройдет, наверняка скажу.
Фрэнсис поняла, что он шутит, и не обиделась.
– Антуан называл меня так вне зависимости от того, как я выглядела. Я его ненавижу! Я ненавижу свое имя Фрэнсис потому, что он так звал меня! Зовите меня Фрэнк, – повторила она. – А как я должна обращаться к вам?
– Как вам будет угодно. Можете называть меня Кавендиш. Так меня зовут друзья, которым кажется, что «барон Милборн» звучит слишком пышно. Или Чарльз, если вам так нравится. Но запомните, Фрэнк, – он убрал с ее щеки черный локон, – я обещаю вам, что со мной вы будете в безопасности. Так что выбросьте все из головы и спокойно спите.
