Ознакомительная версия.
— Вы способны превратить дом в настоящий семейный очаг, — произнес он, когда напряженное молчание стало невыносимым.
— Надеюсь, я не превращу его в женскую обитель. — От похвалы сделалось тепло на душе. Мег понимала, что следует отойти от него, но не сдвинулась с места. Росс так надежен и молчалив. Джеймс постоянно суетился, все время хотел двигаться, говорить, обнаружить нечто новое. С ним она никогда не чувствовала себя в безопасности. Несмотря на опасения, Росс напоминал скалу, на которую можно опереться. — Вы должны сказать, если вам что-то не нравится. Конечно, скоро здесь появятся ваши вещи, и кабинет обретет индивидуальность.
— Боюсь, что у меня нет вещей. Видите ли, у нас, солдат, нет ничего, кроме ранца. Если повезет, можно обзавестись и сундуком.
— Совершенно верно. — Мег взглянула на стол — на нем лежали аккуратные стопки гроссбухов и бумаг. Безрадостное зрелище. Оно навевало на мысль, что следует выполнить очередные задачи и свой долг. — У вас найдутся вещи. Ракушка с берега моря, любимая резная безделушка, к которой тянется рука, когда думаешь. Сборник стихов, который просматриваешь, когда тяжело на сердце.
— А у вас есть вещи? — спросил Росс, придвигаясь ближе к ней.
— Нет. Я потеряла все в Тулузе. — У Мег на глаза навернулись слезы. Росс издал неопределенный звук, Мег покачала головой, не давая ему умилостивить себя сочувствием. — Никчемные вещи. Коробка с иголками, которую изготовила Белла, деревянная куколка Лины. Сушеный лист ивы, стоявшей у дорожки напротив дома викария. Книга стихов матери.
— А от Джеймса разве ничего не осталось? У вас на руке нет обручального кольца.
— Я заложила его. — Когда не стало денег, заложить этот символ брака, которого и вовсе не было, оказалось нетрудно. Мег пришлось уклониться от этой темы. Разговор принял слишком личный характер и причинял невыносимую боль. — Вы снова объезжали имение?
— Да. — Росс прислонил ружье к стене рядом с окном и вернулся к ней, явно разделяя ее желание не вдаваться в сокровенные подробности. — То, что в детстве мне представлялось лишь сельской местностью, испещренной речками, скалами, бухтами, деревьями, теперь создает головную боль. Оставить ли это поле для сена? Не использовать ли этот амбар для чего-нибудь другого? Как отнестись к тому обстоятельству, что мой отец позволил сгнить жилищам своих арендаторов?
— Починить, разумеется. Или построить новые.
— Есть и другие заботы. — Росс впервые искренне улыбнулся ей.
Мег чувствовала, что едва держится на ногах. Она поняла, что ей улыбается настоящий мужчина, не тот мужчина, который был обижен, пребывал в задумчивости и сердился. Мег желала того мужчину, заботилась и тревожилась о нем. Но этот… был совсем другим. Юноша с портрета, только достигший зрелых лет. Она не могла найти подходящих слов, чтобы описать его. При этом закружилась голова.
Сначала лишь властность, сила и ум, а теперь полное очарование. Как несправедливо, когда с таким трудом обретенная осторожность и здравый смысл, похоже, вступили в противоречие с прежней романтичной Мег и говорили, что все потеряно для… Для чего? Росс что-то заметил по выражению ее лица, ибо его глаза потемнели и смотрели на нее вопрошающе. Он чуть не коснулся рукой её щеки. «Как-никак дал слово», — вспомнила Мег. Она была потрясена, заглянув в эти бездонные глаза.
— Как ваша нога? — неожиданно спросила она. Хорошее настроение и улыбка Росса туг же испарились. — Вы не слишком злоупотребляете верховой ездой? Что говорит доктор?
Доктор Гринвей накануне явился сюда с визитом. Его пригласили в кабинет, где он пробыл полчаса и ушел. Росс не счел нужным делиться с ней мнением доктора.
— Доктор сказал, что нога хорошо заживает, и предположил, что меня, наверное, лечил хороший хирург. Он снова перевязал ногу, если это вас интересует, — добавил Росс, предвосхищая ее вопрос. — Я отказался от кровопускания, поскольку и без того потерял слишком много крови. Больше не хочу.
— А верховая езда? Могу спорить, об этом вы его не спросили.
— Тут вы не правы. Доктор советовал соблюдать в этом умеренность и полагаться на мой здравый ум. — Росс скривил губы. — Вы не фыркнули?
— Женщины, — ответила Мег сдержанно, — не фыркают.
— Ах, Мег. — Росс оказался совсем близко. Так близко, стоило только протянуть руку. Мег хотелось прикоснуться к нему, поверить, что она значит для него больше, чем объект для сексуальных услуг на коммерческой основе, что наивное предчувствие не совсем обманывает ее. — Я дал слово, но я не изменился, — прошептал он. — Я все еще…
— Кхм-м-м… — Хенидж откашлялся, точно строгий судья. Мег едва устояла на месте, и чуть было не отскочила с виноватым видом, когда вошел дворецкий. Она не слышала, чтобы тот стучал в дверь, однако старший обслуживающий персонал в больших домах входил к хозяевам без стука. Она где-то читала об этом. Ей будет что усвоить из справочника. — Пришли леди Пеннар, мисс Пеннар и мисс Элизабет Пеннар. Милорд, не зная, принимаете ли вы гостей, я позволил себе усадить их в китайском салоне.
— Скажи им, что меня нет.
— Милорд, все соседи скоро начнут наносить визиты, они будут приходить, пока не застанут вас дома. Не лучше ли принять их сейчас, нежели потом? — Мег выдержала гневный взгляд черных глаз Росса. Кто-то из них должен вести себя прагматично и разумно. Мег так надоела эта роль! — Я схожу предложить им прохладительные напитки, пока вы будете переодеваться.
— Какого черта я должен переодеваться? — резко спросил Росс. — Они явились сюда без приглашения. Поэтому и принять их можно без всяких церемоний.
— Они выбрали вполне уместное время для светского визита. К тому же от вас пахнет лошадью, — без обиняков заметила Мег.
Глаза дворецкого сделались стеклянными. Видно, еще никто так не разговаривал с покойным отцом Росса. А если и пытался, то очень скоро расставался со своим местом.
— Миссис Халгейт, вы удручающе разумны.
— Стараюсь, милорд. Надеюсь, мне известно, как вести себя правильно, — добавила она, выдержав его взгляд, озвучив невысказанную мысль Росса.
— Добрый день, миледи. Мисс Пеннар, мисс Элизабет. Я миссис Халгейт, экономка. Скоро лорд Брендон засвидетельствует вам свое почтение. Позвольте мне принести вам прохладительные напитки. Может быть, желаете чаю?
Мег почтительно встала в дверях, выдерживая пристальные взгляды трех пар ярко-голубых глаз. Каждая из женщин была по-своему привлекательна. Вместе они представляли сочетание белокурых локонов, голубых глаз и изысканной дамской одежды. Мег старалась не выглядеть простушкой со смуглым веснушчатым лицом и могла лишь похвалить себя за то, что приобрела хорошее платье и безупречную крахмальную шапочку.
Ознакомительная версия.
