Ее размышления прервала Нергис-калфа.
– Ниса, Ниса, послушай меня! У тебя появился шанс обрести счастье! Только что меня я была у Нурбану-султан. Она сообщила, что Повелитель ждет тебя сегодня ночью.
Ниса посмотрела на нее исподлобья, затем опустила глаза и вжала голову в плечи. Она не могла произнести ни звука. Случилось то, чего она так боялась.
– Эй, да что с тобой такое? Ты не рада? Ниса?
Нергис-калфе пришлось даже потрясти ее за плечи.
– Что? Я? Рада, но… А это точно, Нергис-калфа? Повелитель не изменит своего решения? – она умоляюще посмотрела на калфу. Та прыснула от удивления.
– Разумеется, нет, что ты такое говоришь! Ниса, ты должна быть на седьмом небе. Оглянись вокруг: каждая из этих девушек мечтала бы оказаться на твоем месте! Неужели ты не ценишь своего счастья? Неужели ты забыла, о чем я тебе рассказывала? Пойми, после этой ночи твоя жизнь изменится. Ты никогда не будешь в том же положении, что остальные. Тебя ждут отдельные покои и множество подарков от султана, – Нергис перевела дух. – Ну что ты молчишь?
Ниса не знала, что сказать. Она смотрела на Нергис-калфу все тем же испуганным взглядом загнанного зверька, у которого с каждой минутой оставалось все меньше надежды на спасение. Из ее глаз потекли слезы, они стекали по щекам, обжигая кожу. Она отвернулась.
За долгие годы пребывания в гареме Нергис видела такое впервые. Она не знала другой наложницы, которая, услышав о приглашении на хальвет, не улыбнулась, довольная собой, а заплакала, причем так искренне и так горько. Возможно, все дело в том, что девушка прожила в серале очень мало времени. Обычно сюда попадали еще совсем девочками одиннадцати – четырнадцати лет и легко принимали этот новый для них мир и господствовавшую в нем систему ценностей. Девочкам внушали, что их самое большое счастье – быть замеченной султаном и получить приглашение на хальвет. Нисе около семнадцати, и в своей прошлой жизни она наверняка успела помечтать о чем-то ином, хотя и не помнила об этом. Нергис-калфа много и подолгу беседовала с Нисой, и ей казалось, что девушка ей внимает, однако, по всей видимости, она ошибалась. Похоже, в этом отношении Ниса оказалась неважной ученицей, калфа была раздосадована, однако ругать девушку ей не хотелось. Напротив, она прониклась к ней жалостью и состраданием.
– Ну, полно, Ниса, хватит. Уже ничего не изменишь. За то время, что ты здесь находишься, ты должна была бы понять, что в этом нет ничего плохого, слышишь? Тебе очень повезло, заруби себе на носу. Султан Селим добр, он не причинит тебе боли, наоборот, – она понизила голос, – ты получишь удовольствие. Ну, вспомни уроки любовных утех!
Ниса не забыла наставления Нергис, но все равно ей было невыносимо грустно, причем она сама не могла объяснить себе причину этой грусти.
– Послушай, – продолжила калфа, – я, кажется, знаю, ты боишься, верно? Это нормально, первый раз всегда немного страшно. Но поверь, ничего плохого с тобой не произойдет. И прошу, перестань рыдать, пожалуйста, иначе глаза будут сонные и уставшие. Тебе нужно хорошо подготовиться, идем, а то у нас уже мало времени.
Начались приготовления. Сначала Ниса отправилась в хамам, где служанки тщательно вымыли и выскребли все ее тело, так что оно прямо скрипело от чистоты. Его умащивали различными маслами – какими именно, Ниса не уточняла, ей не хотелось вдаваться в подробности. Она вообще постаралась отключить свое сознание и ни о чем не думать, в том числе о предстоящей ночи, и окружающая атмосфера располагала к этому как нельзя лучше. Той же самой процедуре подверглись и роскошные волосы девушки. После такой приятной, но изматывающей экзекуции ей слегка подвели ресницы, чтобы сделать и без того прекрасные глаза еще более выразительными, и нарядили в красивое платье бледно-зеленого цвета, которое было ей очень к лицу. Глянув в зеркало, Ниса увидела сногсшибательную красавицу, в которой она с большим трудом узнала себя. И вот она, закутанная в платки с головы до пят (как объяснила Нергис-калфа, наложницу султана никто не должен видеть), смирившаяся со своей участью и готовая ко всему, отправилась в покои Селима.
Селим ждал наложницу, сгорая от нетерпения, и вместе с тем боялся ее скорого прихода. Он знал, что скоро та, которую он полюбил, окажется совсем близко от него – и он сможет еще раз заглянуть в эти волшебные глаза, прикоснется к ее лицу, поцелует в алые губы, а потом… Вот именно этого «потом» он и опасался больше всего. Разумеется, он был в курсе, как вести себя с девушками, он десятки раз овладевал наложницами, однако почти не интересовался их чувствами, сосредоточиваясь на своих собственных ощущениях. Став султаном, он использовал наложниц как способ «снятия стресса». Наряду с вином, они скрашивали его вечера, доставляли радость, привносили что-то новое в его нынешнюю жизнь, которая казалось ему донельзя скучной и однообразной. За несколько месяцев управления государством он окончательно убедился, что это не его стихия, и переложил все заботы на плечи Великого визиря и зятя Мехмеда Соколлу, чему тот отнюдь не противился. В последнее время у Селима было несколько наложниц, которых ему присылала Нурбану, но ни одна из них не задерживала на себе его внимания. Ниса была другая, особенная. Она манила его в какие-то неведомые, очарованные дали, он осознавал, что готов пойти за ней куда угодно. Поистине, на склоне лет он стал чувствовать нежнее.
И вот распахнулась дверь – вошла она. Селим тут же поднялся ей навстречу и тепло улыбнулся. Она упала перед ним на колени и поцеловала подол его наряда.
– Я очень рад тебя видеть, Ниса! Ты… Ты прекрасна!
Она опустила глаза, и ее мягкие пушистые ресницы прикоснулись к белоснежным щекам. Он взял ее за подбородок и нежно привлек к себе.
– Ты вся дрожишь… Ты так боишься меня? Я настолько тебе неприятен?
– Нет, что Вы, Повелитель, как я могу…
– Ты очень необычная, Ниса. Знаешь, у тебя очень интересные черты лица.
Это была чистая правда. Селим невольно сравнивал девушку с Нурбану, которую когда-то считал любовью всей своей жизни. Та была очень красива, но красива какой-то ненастоящей, холодной красотой. Ему и не верилось, что такая красота может принадлежать ему. А Ниса – она такая юная, такая живая и удивительная. И настоящая. Ее образ стоит перед ним, взгляд согревает, а голос ублажает слух. Его тянуло к ней, и он ничего не мог с этим поделать, да и не желал. И еще благодаря ней он впервые за много лет смог забыть о брате. Не проходило и дня, чтобы он не думал о Баязиде, а вот сегодня не вспомнил ни разу. Все мысли были заняты только ей одной. Даже закадычный друг Иосиф Наси не смог добиться аудиенции. Селим не хотел видеть никого, кроме нее.
