— Ну? — Делия скрестила руки на груди. — Что ты хотела показать мне?
— Вот, смотри. — Кэсси кивнула в сторону кровати и улыбнулась.
Делия сделала шаг к кровати, и у нее перехватило дыхание. Она не верила своим глазам.
— Что это?
— Платье для тебя. — Кэсси осторожно подняла платье из легкого мерцающего материала зеленоватого цвета с оттенками морской волны — точную копию того, что надето на ней.
— Что ты задумала? — медленно произнесла Делия.
— Ты не хуже меня знаешь, что я имею в виду. Делия покачала головой:
— Я не могу так сделать.
— О, — Кэсси заманчиво протянула ей платье, — ты можешь.
— Ни за что…
— Можешь. — Кэсси подошла к ней ближе, словно предлагая запретное угощение.
Делия протянула руку и осторожно потрогала мягкий и нежный шелк.
— Оно не черного цвета, а все считают, что я должна носить черное…
— А я так не считаю. — Голос Кэсси сделался искушающим.
Делия взглянула на сестру:
— Пусть сегодня будет что-то вроде приключения. Кэсси кивнула:
— А разве не ты говорила мне, что хотела бы жить жизнью, похожей на большое приключение?
— Да, конечно, но… — Делия снова посмотрела на платье, которое так и манило ее.
— Никто не узнает, Делия.
— Если так… — Платье притягивало ее.
— Я останусь здесь до твоего возвращения, — уверила ее сестра. — Что бы там ни было…
— Кэсси!..
— Не теряй времени. — Кэсси нахмурилась. — Я спрячусь в библиотеке. В случае если у тебя возникнут проблемы…
— Какие проблемы?
— Ну, поскольку я не побывала объектом скандала, у меня недавно появились новые знакомые. К тому же встречаются и старые друзья…
— Есть кто-нибудь особенный, кого я должна знать?
— Нет. Возможно, есть только джентльмены, о которых я упоминала прошлым вечером, но с ними у меня лишь легкий флирт, насколько я помню. — Кэсси задумалась на минуту, затем покачала головой. — Нет, я уверена, опасаться нечего.
— Ты всегда плохо помнила подробности.
— Но я хорошо помню интересных мужчин. Из нас двоих я в большей степени интересовалась замужеством и потому привыкла замечать достоинства и недостатки перспективного джентльмена. А если я не помню человека, то, значит, он не стоит того, чтобы его помнили.
— Превосходный довод, — пробормотала Делия.
— Однако если все-таки возникнет пикантная ситуация, просто подними повыше голову, широко раскрой глаза и скажи: «Сэр, вы ставите меня в затруднительное положение».
— И срабатывает?
— Всегда.
— Почему ты не говорила мне такого раньше?
— Раньше не было нужды. Вспомни, до лорда Уилмонта — твои поклонники вели себя в высшей степени респектабельно…
— Вернее, скучно, — тихо уточнила Делия.
— …и поэтому ты никогда не попадала в затруднительное положение и не имела возможности познать различные ухищрения флирта. Теперь ты будешь выступать вместо меня, и тебе надо знать, как вести себя соответственно. — Кэсси усмехнулась. — Посмотришь, какое будет забавное приключение.
— Сомневаюсь. — Делия покачала головой.
— Все честно, Делия. — Кэсси пристально посмотрела на нее. — Прошло уже много месяцев, в течение которых ты не носила ничего, кроме черного, или того, что имело лишь отдаленную схожесть с более интересной одеждой. Ты полгода вела уединенный образ жизни и выглядела безупречной вдовушкой. Расплачиваться за короткое замужество бесконечно долго просто несправедливо. Кажется, бабушка говорила то же самое…
— Ну хватит! — решительно прервала ее Делия.
— Нет, не хватит! — резко возразила Кэсси. — Мы еще не договорили. И я хочу сказать…
— Кэсси, — перебила ее Делия холодным ровным тоном, — если ты сейчас же не замолчишь и не поможешь мне надеть платье, — Делия усмехнулась, — я не смогу вернуться в бальный зал.
«Будем считать, что игра началась».
Тони вернулся в бальный зал, но зловещая фраза не выходила у него из головы.
«Будем считать, что игра началась».
Едва ли эти слова имели какое-то значение; никто никогда не разоблачит его в облике Гордона. И все же разве плохо, если бы обстоятельства вынудили его поступить благородно в отношении Делии? Разве не… восхитительно?
Он улыбнулся при такой мысли и вошел в зал, едва не столкнувшись с сестрой Делии.
— О Боже!
Широко раскрытые голубые глаза, точно такие же, как у сестры, удивленно смотрели на него. Как они невероятно похожи! От нее исходил даже такой же аромат, как от Делии.
— Прошу прощения. Кажется, я немного зазевалась.
— Не имеет значения, мисс Эффингтон, — проговорил он твердо. — На самом деле должен извиниться я.
— За что?
— За то, что не знал, где в данный момент находится самая очаровательная женщина сегодняшнего бала. — Он взял ее руку в перчатке и поднес к своим губам.
Она пристально посмотрела на него, затем рассмеялась. Ее смех проник ему в самую душу.
— Ваши слова такие же изысканные, как и ваши манеры, сэр. — Она убрала свою руку. — А теперь, если позволите…
— Но вы ведь не уйдете, пока мы не станцуем наш танец? — Его слова вырвались сами собой. Впрочем, почему бы не потанцевать с мисс Эффингтон? Вполне вероятно, он сможет узнать от нее что-нибудь полезное о сестре.
— Наш танец? — В ее глазах промелькнуло что-то похожее на панику, затем почти мгновенно лицо приняло решительное выражение, и подбородок слегка приподнялся. — Я и не помышляла уйти, пока мы не станцуем вместе. — Она улыбнулась ему, и на щеке ее появилась ямочка. — Но вы должны простить меня, потому что я, кажется, забыла ваше имя.
— Энтони Сент-Стивенс, — медленно произнес он. Конечно, она не могла помнить его имени, потому что они никогда не встречались. — Или виконт Сент-Стивенс. — Он покачал головой. — Не знаю, как правильнее представиться… Вы должны простить меня. Я только недавно унаследовал титул и, боюсь, еще не привык к нему.
— Я тоже всегда считала, что титулы вызывают некоторое затруднение. Существует множество правил относительно того, как следует представляться. Если бы нам не прививали их с рождения, мы не могли бы разобраться в них. И даже сейчас, — на ее правой щеке появилась ямочка, когда она снова улыбнулась, — сложности такого рода порой приводят в замешательство.
— Действительно, миле… — он поймал себя на том, что где-то в глубине сознания ему открылась истина, — мисс Эффингтон.
Передним не мисс Кассандра Эффингтон. И подтверждением явились ямочка на правой щеке, ее синие бездонные глаза, приподнятый подбородок и духи.
Его могли бы шокировать ее уловки и откровенное пренебрежение правилами приличия, но вопреки всему он вдруг почувствовал странное предвкушение неведомого доселе блаженства. Зал заполнили звуки вальса, и кровь Сент-Стивенса забурлила при мысли о том, что сейчас желанная им женщина окажется в его объятиях.
