— Неверный понесет такое наказание, какого нет и в аду.
Джульетта стояла смертельно бледная, сжимая пальцы вспотевших от страха рук. Абайя и чадра скрывали ее от взгляда визиря, но его слова словно обдали девушку ледяным душем. У нее заныли кости, и она с огромным усилием старалась держаться прямо, глядя лишь в песок. Сколько же она успела наговорить до того, как Росс не заткнул ей рот? Видимо, достаточно, чтобы посеять в душе визиря сомнения, ведь не зря он заговорил о том, какая участь ждет того, кто сойдет с праведного пути. Абайя мешала ей смотреть, вот она и не заметила подошедшего визиря, однако капитан вовремя заставил ее замолчать. Что же он все-таки задумал? На острове и под опекой хозяйки гарема практически нет шансов для побега. В ожидании выкупа за ней будут следить день и ночь, исключая любую возможность общения с внешним миром.
Джульетта подняла глаза. А как же Росс? Станут ли его так же строго охранять? Может быть, и нет, но только до поры до времени, пока не поймут, что никакого выкупа не ожидается. Однако, за это время находчивый человек может убежать, если женщина не будет ему помехой. Джульетта почувствовала на себе взгляд капитана и повернула голову. Он не подбадривал и не согревал — смотрел холодно, оценивающе. Визирь отвернулся к кораблю. Теперь Росс мог говорить, но он молчал, затем отвернулся и, заложив руки за спину, стал прогуливаться вдоль берега. Джульетта озадаченно следила за ним и боролась с желанием окликнуть капитана по имени. Подчеркнутое нежелание общаться с ней, причинило девушке гораздо большую боль, нежели пощечина. Может быть, ее прежние подозрения все же не напрасны: с какой стати ему волноваться о судьбе осужденной девушки, с которой он поразвлекался на борту своего корабля? Ведь Росс ни разу не сказал, что любит ее. Из предстоящей передышки он извлечет больше выгоды для себя, чем для нее.
К Занзибару они плыли на разных кораблях. Путешествие заняло несколько часов. Корабли легко скользили друг за другом на сапфировых волнах, а Росс напряженно всматривался вдаль. Джульетта с горечью подумала, что он не смотрит в ее сторону. Может быть, это всего лишь предосторожность? Но после того, что случилось на берегу, девушке казалось, что он хочет покинуть ее.
Куррем, сидящая рядом с Джульеттой, весело болтала. Вскоре уже можно было различить полоску берега и белый песок. Между пальмами, листья которых покачивал легкий бриз, виднелись ослепительно-белые здания. Узкие улочки, застроенные башнями с золотыми куполами, протянулись почти до самого океана. Впереди выделялись строгие контуры мечети. Едва они приблизились к берегу, услышали громкий голос муллы. Многотонный гул толпы разрезал его звучный и резкий тембр. Джульетта ничего не могла разобрать, кроме беспрестанно повторявшегося имени Аллаха. Она вцепилась в руку Куррем. Та улыбнулась.
— Сейчас у мусульман — время молитвы. Ты слышишь голос Мафти. Муллу легко отличить от других по белой одежде. Визири, как ты, наверное, заметила, носят зеленые халаты. Положение человека при дворе можно определить по цвету одежды и форме тюрбана. На службе у султана состоит множество мужчин, но мы увидим лишь нескольких. Среди них — Кислар-ага и мальчики-рабы.
— Кислар-ага? Кто это?
— Главный евнух. Он управляет гаремом, единственный, кто связывает гарем с внешним миром. Это очень могущественный человек, так что с ним нельзя ссориться.
Джульетта удивилась.
— Я думала, что в гарем султана не разрешается входить мужчинам.
Куррем искоса взглянула на нее.
— Кислар-ага — не совсем мужчина. Это кастрированный африканец.
— А мальчики? — голос Джульетты дрогнул.
— Конечно, но среди них есть не только африканцы — даже белые христиане, захваченные корсарами.
Корабли шли уже вдоль берега, направляясь к пристани. Когда Джульетте помогли сойти на берег, она рискнула взглянуть на Росса, но тот уже шагал вверх, сопровождаемый визирем и группой вооруженных солдат. Молчаливые негры повели Джульетту и Куррем по направлению к одной из улочек, сбегавшей с пологого холма. Товарные склады теснились рядом с мраморными домами, заросли кипарисов скрывали великолепные павильоны, а воздух был напоен ароматом специй. Изумленному взгляду девушки представилась пекарня, лавки, торгующие изделиями из дерева и шелковыми тканями. Мимо них быстро прошли торговцы самых разных национальностей.
— Занзибар — остров пряностей, — сообщила Куррем. — Нигде в мире не растут гвоздичные деревья. Чтобы собрать урожай с плантаций, султану требуется много рабов.
— Их труд обходится дешево, ведь рабов поставляют корсары, — сухо заметила Джульетта.
— Но рабов хорошо кормят и следят за их здоровьем. — Куррем пожала плечами. — С моим хозяином я побывала во многих странах, где люди умирают от голода. Здесь никто не голодает.
— Но у них отняли свободу!
— Свободу? Все мы кому-нибудь принадлежим. Какая разница, кто твой хозяин, если с тобой хорошо обращаются? Мы, женщины, всегда будем служить мужчинам. Если Аллах посылает доброго хозяина, надо быть благодарной за это. Чего еще женщина может пожелать?
— Женщина должна иметь право сама решать свою судьбу и выбирать мужчину, с которым она разделит жизнь.
— А у тебя есть такие права?
Джульетта собралась было ответить, но промолчала. Собственно говоря, ее положение не слишком отличалось от положения Куррем. Она вздохнула.
— Сейчас я вообще не имею никаких прав, так что не о чем тут говорить. Как ты думаешь, что с нами произойдет?
К этому времени они пересекли хорошо утрамбованную тропинку и остановились перед высокими железными воротами, которые охраняли мужчины в голубой форменной одежде, обутые в желтые сапоги, на головах у них были белые войлочные тюрбаны. После краткого обмена репликами, девушкам позволили войти. Джульетта широко раскрыла глаза от удивления, увидев огромный газон с мягкой травой и стройные кипарисы, росшие вдоль тропинок, разбегавшихся в разные стороны. Тут их передали на попечение другого негра. Заметив, как Куррем, затаив дыхание, склонилась в глубоком, почтительном поклоне, Джульетта поняла, что этот человек занимает очень высокое положение при дворе султана. Из-под накидки, отороченной соболиным мехом, виднелся яркий шелковый халат. На голове высился странный конусообразный головной убор, похожий на сахарную голову. Джульетта не сомневалась — перед ними стоит Кислар-ага. Она хотела поклониться по примеру Куррем, но вспомнила о своем предполагаемом высоком положении, взглянула на главного евнуха надменно.
