– Идем, Дженни, уже поздно, – приказал Фрэнк и вошел внутрь.
Она посмотрела на Рико и помедлила.
– Спокойной ночи.
Окончание вечера принесло ей явное разочарование.
– Спокойной ночи, Дженни. Рано утром я уезжаю на поиски Слаттера. Вернусь не позже чем в субботу утром.
– Знаю, – кивнула она. – Будь осторожен.
– Буду. Обещай, что не выйдешь за пределы форта, пока меня не будет.
Тут внезапно открылась дверь.
– Дженни, домой, – велел Фрэнк. – Спокойной ночи, Рико.
На этот раз он оставил дверь открытой.
– Обещай мне, Дженни, – повторил Рико.
– Обещаю.
Несмотря на присутствие отца, она притянула к себе его голову для страстного поцелуя, потом отвернулась и, пройдя мимо отца, скрылась в комнате, Фрэнк закрыл дверь, и Рико услышал звук задвигаемого засова.
Какое-то время он еще смотрел на запертую дверь, затем медленно побрел к себе.
В последующие дни Рико тщательно проверил каждое ущелье, каньон, каждую пещеру и заброшенный рудник. Но ничьих следов – ни Слаттера, ни апачей – он не обнаружил.
Оставалось лишь проверить участок вдоль русла реки, о котором говорил Джейк Бедфорд.
– Конечно, Буцеф, старожилы говорят, что ты не увидишь апачи, пока он не захочет, чтобы его увидели, – сказал он, похлопывая коня по крупу, пока тот пил воду из реки.
Продолжая идти вдоль реки, Рико нашел отпечатки копыт, о которых говорил Бедфорд. Примерно в миле от того места он заметил и другие следы, где индейцы перешли на противоположную сторону. Пройдя дальше, он нашел место, где они вышли и продолжили свой путь.
Эти следы были такими же старыми, как и те, что обнаружил Джейк Бедфорд, но Рико продолжал идти по ним, пока они не свернули от реки в горы.
– Похоже, что форт уже может не беспокоиться по поводу предполагаемого налета индейцев, – пояснил он Буцефалу.
Но что заставило апачей пересечь реку, рискуя быть убитыми или взятыми в плен? Этого Рико не мог объяснить.
Вернувшись на свою сторону реки, Рико забрался на ближайший утес и осмотрел пенящуюся воду, с трудом пробивающуюся между гранитными стенами каньона.
Может быть, Слаттер пытался перейти реку, но быстрое течение подхватило его и унесло вниз по реке?
– Что, если тело этого сукина сына пошло на корм рыбам в Тихом океане, Буцеф? Но меня так и не оставляет вопрос: почему индейцы пересекали реку? Наверное, стоит еще раз взглянуть на домик Коулов.
Местность вокруг была истоптана бойцами армейского патруля и соседями, сгонявшими скот Коулов. Но среди множества отпечатков колес и ног практически не было никакой возможности обнаружить отпечатки неподкованных копыт. Правда, Рико ничуть не сомневался, что, если бы они были, он заметил бы их в тот же день, когда обнаружил тела.
В доме все было тщательно убрано добросердечными женщинами. Глупо было ожидать, что в этой чистоте мог сохраниться хоть какой-то ключ к разгадке, но он продолжал искать хоть малейшую зацепку, которая помогла бы ему найти ответ на поставленные вопросы. Рико не сомневался, что преступление совершил Слаттер, но присутствие на территории враждебно настроенных индейцев могло свидетельствовать об ином. Особенно в глазах командира форта.
– В одном я уверен, Буцеф, что супруги не сами друг друга поубивали, – пробормотал Рико, покидая печальное место.
В форт он прибыл за полночь, сразу направился к себе и лег спать. Лежа в темноте, он думал о Дженни. В течение последних пяти дней он упорно гнал от себя мысли о ней, чтобы не отвлекаться. Но когда ложился спать, они опять одолевали его.
Даже сейчас он представлял себе озорной блеск ее глаз и слышал ее дразнящий смех. Видел ее непроизвольный жест, когда она смахивала с лица волосы. Он зарылся носом в подушку и вдохнул едва уловимый запах жасмина, столь же неотделимый от нее, как потрясающие зеленые глаза и каштановые волосы.
Но чаще всего он вспоминал жар ее тела, вкус ее губ и волны дрожи от возбуждения, когда ласкал ее.
Как сможет он уехать от нее, если ситуация со Слаттером не прояснится? Когда-то он поклялся, что не позволит себе попасть в такое зависимое положение, и до сих пор ему это легко удавалось.
Самым странным было то, что он не мог до конца понять, какие чувства она испытывала к нему. Дженни могла страстно отвечать на его поцелуй, а потом вдруг уколоть холодным презрением за то, что он «охотник за наградой».
В данный момент Рико устраивало, что Дженни не знала его истинных мотивов погони за Слаттером. Раз он не обнаружил его следов поблизости, значит, ему придется покинуть Дженни.
– Интересно, сколько времени вы тратите на мысли обо мне? Я, например, мисс Дженнифер, думаю о вас постоянно, – пробормотал он, засыпая.
Дженни беспокойно металась во сне. После отъезда Рико она не могла спокойно спать. Несмотря на большую суету и волнения, связанные с подготовкой к свадьбе, последние пять дней показались ей вечностью. Хотя она, слава Богу, знала, что ничего дурного с ним не произошло. Дженни слышала, как полковник Харди сообщил отцу, что патруль встретил Рико и он сказал им, что собирается вернуться к утру.
Она не могла понять, как это случилось, что за такой короткий промежуток времени он стал так много значить для нее. Каждая его черточка, каждое движение жило и ее сознании: его походка, легкость, с какой он садился на лошадь, чувственность в тембре его голоса, теплая улыбка, искорки или огонь страсти в его прекрасных глазах.
И главное, она испытывала постоянное томление по его ласкам, по нежным прикосновениям пальцев, по теплу его ладоней. Дженни закрыла глаза, представляя, как от его поцелуев вскипает ее кровь.
Никакой другой мужчина не оказывал на нее такого воздействия. Гадая, думал ли он о ней вдали, она с не терпением ждала его возвращения. Вздохнув, Дженни подложила руки под щеку. Когда же наступит это утро?
На другое утро Андреа держалась с абсолютным спокойствием, в то время как вокруг царил полный хаос и образе Синтии Харди.
Жена полковника накануне организовала обед. Женщины форта прониклись важностью события и искренне дарили весьма ценные подарки: кресло-качалку, и котором когда-то сидел генерал Улисс Симпсон Грант; пару подсвечников, выкованных знаменитым серебряных дел мастером Полом Риверсом; вышитые вручную салфетки и скатерти, лоскутное одеяло.
Теперь же, в день свадьбы, Синтия вела себя ocoбенно энергично: ее голос звучал повсюду, мелькали ее указующие персты, когда она один за другим раздавала при казы целой армии своих помощников. Заранее она поручила офицерским женам приготовить еду и десерт, включая трехъярусный свадебный торт. Позаботилась о сервировке – нужном количестве белых скатертей, бокалов для пунша, стаканов, тарелок и прочей разной посуды.
