Решимость бороться и отомстить придала Александре силы, достаточные, чтобы заглушить горе.
Конечно потом она будет безутешно рыдать, захлебываясь слезами, а сейчас ей нужно было собрать все свое мужество и хитрость, чтобы убежать от этого обманщика, вообразившего себя ее освободителем.
С трудом подавив тоску, девушка сбросила чадру, закрывавшую мир, и взглянула на фигуру человека, отчетливо видневшуюся на фоне неба. Как далеко он увез ее от дома и мести, совершить которую она должна обязательно? Куда он везет ее, в Алжир?
Решившись, Александра выставила руки вперед и уперлась в широкую грудь мужчины, пытаясь отодвинуться от него, совершенно не заботясь о том, что подобная опрометчивость может сбросить ее с лошади. Люсьен не собирался поощрять ее действий. Его рука сжала талию девушки с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Неопытной бунтовщице пришлось скорчиться перед ним. Некоторое время спустя де Готье ослабил хватку, что дало ей возможность вздохнуть поглубже и тут же разозлиться.
Александра стала ругаться по-арабски, все время стараясь говорить громко в этой ночной тишине, нарушаемой только стуком копыт их лошадей. Темнота скрывала выражение лица, и ей трудно было судить о его реакции. Но это не мешало девушке выкрикивать оскорбление за оскорблением до тех пор, пока ее голос не охрип, а горло не заболело от напряжения.
Замолчав, Александра впервые ощутила неудобство от своего путешествия. Она лежала поперек седла, нижняя часть спины упиралась в мускулистые бедра Люсьена, а ноги свисали с крупа лошади. И в таком положении ее болтало из стороны в сторону. Люсьену же, наоборот, было весьма удобно управляться и с лошадью, и с ней.
Обида и негодование достигли апогея, на ум Александре приходили только самые бранные слова, которые она при первой возможности собиралась бросить ему в лицо. Этот человек проклянет тот день, когда вступил в сделку с ее матерью.
Приближаясь к городу, де Готье пустил лошадей рысью и продвигался дальше с величайшей осторожностью. И тут Александра решила выразить свое негодование.
– Как ты осмелился увезти меня из дома! Это ничто иное, как...
– Тихо! – он снова сжал ее в своих руках. Александра напряглась в его объятиях, протестуя тем самым против применения силы.
– Я не успокоюсь. Если даже разбужу весь город и это даст мне свободу, я буду сейчас кричать еще громче.
Мужчина натянул поводья, затем схватил девушку за плечи и повернул к себе.
– Хочешь, чтобы я снова тебя ударил? – спросил он.
Александра было открыла рот, чтобы сделать несколько нелицеприятных замечаний, но, памятуя о резкой боли, предшествующей беспамятству, закрыла его. Вместо ответа она поводила нижней челюстью вправо и влево, пытаясь определить, все ли в порядке.
Да, он снова ее ударит, причем без всяких угрызений совести. А что она приобретет? Пусть не в ее характере терпеть, но логика событий такова, что ей остается только ждать.
– Ты презренный шакал, – проворчала она. От оскорбления у мужчины начали раздуваться крылья носа.
– Александра, ты не знаешь даже половины правды, поэтому веди себя хорошо. – Он замолчал и направил коней в укрытие тени деревьев, стоящих недалеко от. домов и показывающих, что город близко.
– Мы оставим лошадей здесь, – произнес он. Люсьен первым спрыгнул с коня, потом снял ее. Было еще темно, Александра не могла разглядеть его хорошо, но знала, что он размышляет, можно ли ей доверять. Она не собиралась ему подчиняться.
Будто прочитав ее мысли, мужчина предупредил:
– Учти, ты знаешь, что будет...
Затем он переключил внимание на грузы, привязанные к седлам. Тщательно отобрав все, необходимое для путешествия по морю, он отложил вещи, предназначенные для сухопутной его части.
Оставив девушку стоять в стороне, де Готье подошел ко второй лошади.
– Тебе надо переодеться, – бросил он через плечо.
Отбросив верхнее одеяние, Александра повернулась и побежала в направлении зданий. Ноги увязали в земле, замедляя бег, но мужчине будет тяжелее бежать. Девушка наивно полагала, что сумеет удрать, ведь ее пятки не болят после экзекуции.
На мгновение ей показалось, что она слышит его шаги и дыхание за спиной, но тут же посчитала это плодом своего воображения. Единственной возможностью догнать ее было взобраться на лошадь, но он не осмелится сделать этого, потому что боится шуметь.
Когда он внезапно очутился рядом, Александра почувствовала огромное изумление. Люсьен подставил ей подножку и, за секунду до падения вытянув руки вперед, девушка шлепнулась на землю. Она задыхалась от быстрого бега, ладони саднили от боли, лицо было перепачкано землей. Сейчас она хотела только одного – отдышаться, но никак не могла набрать воздуха в горевшее горло.
– Маленькая дурочка, – прошептал Люсьен ей на ухо. Подняв ее, он встряхнул свою добычу и поставил на колени. Запрокинув голову, Александра жадно вдыхала воздух.
– Дурочка, – пробормотал он снова, впиваясь сильными пальцами в ее хрупкие плечи.
Отдышавшись, она взглянула ему в лицо.
– Дурочка? – негодовала Александра. – Это потому, что не позволила тебе увезти меня... туда, куда я не хочу... не хочу ехать?
Надеясь привести ее в чувство, мужчина резко встряхнул девушку за плечи.
– Я заключил договор с твоей матерью и собираюсь выполнить его. Можешь драться со мной всю дорогу, но ты поедешь в Англию.
– Нет, не поеду!
Люсьен раздраженно проговорил:
– Почему ты так боишься перемен, Александра? Поверь мне, они к лучшему.
– Не перемен я боюсь, – произнесла девушка, солгав себе и ему. – Я хочу возмездия. Лейла не останется безнаказанной за то, что совершила.
– Да, и Халид проследит за тем, чтобы восторжествовала справедливость. С первой женой поступят так же, как она поступила с твоей матерью.
Александра благодарила сейчас темноту за то, что де Готье не видел ее глаз, полных слез, и трясущегося подбородка.
– Я не успокоюсь до тех пор, пока это дьявольское отродье не испустит дух на моих глазах.
– И что потом? Ты выйдешь замуж за ее сына и проведешь всю свою жизнь в гареме этого Богом забытого городка? А твои дети, которых ты будешь растить в постоянной тревоге за них, опасаясь интриг, которые уже свели в могилу твою мать?
Девушка старалась не поддаваться отчаянию.
– Это не твое дело, англичанин, – процедила она сквозь зубы. – Если ты хочешь бежать, убегай, но оставь меня в покое. У меня нет намерения когда-либо ступить на землю Англии.
Люсьен рывком притянул ее к себе, обнял за талию и приподнял ее подбородок.
– Отпусти меня! – неуверенно потребовала Александра. Девушка пыталась остаться равнодушной к его ласкам, но тело не подчинялось голосу рассудка и бунтовало. Она с отвращением прислушивалась к себе и ненавидела себя за теплую волну, рождавшуюся где-то внутри, за предательски затвердевшие соски, за все эти, неподвластные ее воле, эмоции.
