– Я не смог устоять, ведь только об этом я и думал все эти последние дни и ночи, не смея даже надеяться.
Руки Хантера были теплыми и уверенными. Он освободил ее от одежды, побудив встать перед ним на колени. Теперь она была обнажена до пояса. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как она покинула Бостон с его многолюдными улицами, вечно запруженной пристанью и тесно жмущимися друг к другу домами из камня и дерева, отбросив строгие бескомпромиссные правила высшего общества, ограничивающие людей в большей степени, чем под силу каменным стенам или даже оружию.
Джемма развязала ремешок у него на затылке и распустила его длинные густые волосы. Не одна женщина лопнула бы от зависти при виде такой роскошной гривы.
Хантер слегка откинулся назад и притянул Джемму ближе, так что она оказалась между его бедер. Не говоря ни слова, он нежно положил ей ладони на плечи и провел ими по ее спине, лаская, оставляя огненный след на обнаженной коже. Пальцы его коснулись ее груди, и он забрал нежные выпуклости в ладони, слегка сжимая. Джемма откинула голову назад и застонала, тесно прильнув к нему, желая большего.
Когда Хантер отнял ладони, предоставив ее разгоряченную грудь холодному ночному ветру, Джемма задрожала. Но на смену рукам тут же пришел его рот. Она громко ахнула.
– Я сделал тебе больно? – прошептал Хантер.
Ей с трудом удалось пробормотать:
– Нет.
Он снова прильнул ртом к ее груди, поймал затвердевший сосок зубами и слегка прикусил. Где-то глубоко внутри у нее вспыхнуло дикое первобытное желание полностью раствориться в нем, соединиться навсегда. Джемма уже подумала, что ничто не доставит ей большего удовольствия, как вдруг почувствовала, что его пальцы распускают пояс на ее талии. Мешковатые штаны свалились на землю, опутав колени.
Прежде чем она успела сообразить что-либо, его ладони скользнули по ее бедрам и обхватили ягодицы. Хантер приподнял ее и крепко прижал к себе. Губы его властно завладели ее ртом, язык настойчиво исследовал сладостные глубины. Джемма прильнула к нему всем телом. Обвив руками его шею, она тесно прижалась к нему, стремясь слиться с ним воедино и разгадать его тайну.
– Джемма! – еле слышно выдохнул он, и в голосе его прозвучало изумление, почти благоговение.
Девушку охватил невыразимый восторг.
Хантер встал на колени. Джемма ощутила каменную твердость его возбужденной плоти, когда он прижал ее к себе. От прикосновения гладких холодных брюк из оленьей кожи к обнаженному телу судорожная дрожь пробежала по ее спине. Он уложил ее на спину, на постель, которую соорудил из походных подстилок и одеял. Она молча ждала в предвкушении, изнывая от желания, пока Хантер сбросит оставшуюся одежду и ляжет рядом с ней.
Это была волшебная ночь, когда все происходит впервые.
Джемма была первой девственницей в его жизни, не говоря уже о том, что она была первой женщиной, попросившей его заняться с ней любовью.
Натянув на них одеяло, Хантер провел ладонью вдоль ее тела, от плеча вниз, затем по нежной округлости бедра.
Он с удивлением обнаружил, что рука его дрожит. Бун даже не предполагал, как для него важно, чтобы ее первый опыт прошел удачно.
Под покровом ночи Хантер не мог видеть ее прекрасного тела, поэтому он хотел навсегда запечатлеть его в памяти с помощью прикосновений. Кожа ее была безупречно гладкой. Грудь ее, пышная и зрелая, так и просила обхватить ее ладонями, ласкать, испробовать на вкус. Джемма лежала с ним рядом в предвкушении неведомого, готовая отдаться ему, охотно даря свои ласки. Он чувствовал на себе ее руки. Стоило ему где-либо коснуться ее тела, как она тут же повторяла его движение.
Когда он накрыл ладонью нежный холмик между ее ног, она ахнула, но не отстранилась. Напротив, она теснее прижалась к нему. Джемма провела ладонью вдоль его бедра, пока не коснулась пальцами его возбужденного мужского естества.
При этом легком прикосновении, еле ощутимом, как сам воздух, Хантер содрогнулся, едва не излив свое семя. У него перехватило дыхание, и он замер, напряженный, как натянутая тетива лука. Закрыв глаза, прижавшись лбом к ее лицу, он ждал, пока смирятся его разбушевавшиеся чувства.
– С вами все в порядке? – прошептала Джемма возле самых его губ.
Он только кивнул в ответ, боясь заговорить.
– Я так и должна себя чувствовать?
Прочистив горло, Хантер все же ухитрился с большим трудом произнести:
– Как? – Слово сорвалось с его губ подобно хриплому карканью.
– Меня бросает то в жар, то в холод. Мне кажется, я сейчас… взорвусь изнутри.
– Да. – Он осторожно погладил ее.
К его удивлению, она оказалась влажной, готовой принять его. Пальцы его, скользкие от ее влаги, легко проникли внутрь. Хантер услышал, как она ахнула, ощутил дрожь, сотрясавшую ее стройное тело.
– Что это?
Хантер завладел ее ртом и начал энергично работать пальцами. В считанные секунды Джемме стало не до разговоров. Впившись в его плечи, она тесно прижалась к нему всем телом, приподнимая бедра навстречу его руке. Он продолжал ласкать ее, пока она не начала тихонько всхлипывать, а затем низкий стон вырвался из ее горла. Наконец, оторвавшись от его губ, Джемма откинула назад голову и громко вскрикнула в момент разрядки.
Хантер крепко сжимал ее в объятиях, пока ее тело содрогалось от наслаждения, когда она испытала первый в своей жизни экстаз. Ласково поглаживая по спине, он тихонько успокаивал ее.
Постепенно Джемма обмякла, склонив голову ему на плечо. Дышала она все еще тяжело и прерывисто. Хантер умирал от желания утолить собственную жажду, но не хотел лишать ее возможности изменить свои намерения.
– Джемма… – Хантер пошевелил плечом, на котором покоилась ее голова.
– Хм? – Пальцы ее поглаживали его ключицу.
– Мы можем на этом остановиться.
Ее соблазнительный голос звучал лениво, когда она вслух высказала его собственные мысли:
– Мы зашли слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад.
– Вовсе нет! Ты можешь сохранить свою девственность, Джемма. Никто никогда ни о чем не узнает.
– До сих пор моя девственность приносила мне одни неприятности. Для меня она не имеет никакого значения.
Но для него имела. Ему представлялось очень важным, что Джемма невинна. Да простит его Бог, он хотел овладеть этой девушкой больше всего на свете. Хотел стать ее первым мужчиной. Хотел проникнуть в ее тесную жаркую глубину и навсегда унести с собой память об этом в свое неопределенное одинокое будущее.
Он жаждал подарить ей то, к чему она так трепетно стремилась, получив взамен то, в чем сам отчаянно нуждался. И при этом Хантер все еще продолжал верить, что дальше они отправятся каждый своим путем без всяких сожалений.
