Ознакомительная версия.
– Ты будешь отпрыском благородного джентльмена с достаточно стабильным доходом. – Аннора начала придумывать его биографию.
– Не слишком богатым, чтобы не привлекать особого внимания, но и не бедным, что, опять-таки, может вызвать подозрения, – подыграл Николас. – Надежно устроенный сын джентльмена средней руки, – медленно проговорил он, словно проверяя, насколько эти слова укладываются в рамки вымышленной легенды. – Заняться ли мне овцеводством или лучше вести дела на бирже?
– Определенно овцеводство. Биржевые операции выглядят слишком рискованными с точки зрения членов моего семейства, – усмехнулась Аннора.
Николас замолчал, наклонившись сорвать маргаритку. Улыбнувшись, он закрепил цветок ей за ухо.
– Овцы так овцы. Полагаю, совместными усилиями мы сочиним прекрасный роман.
Они весело провели день, гуляя по саду и занимаясь сочинительством, однако Аннора никак не могла избавиться от засевшего в голове вопроса, с каждым новым поворотом вымышленного сюжета становящегося все более и более назойливым. Насколько далека от правды эта маленькая хитрость? Кто на самом деле Николас Д'Арси, или, точнее, кем был до того, как стал джентльменом по вызову? Настоящее ли это имя? Однако проблема имени волновала значительно меньше, чем вопрос о том, кто он был прежде.
Кое-что ей известно. Поведение Николаса определенно указывало на благородное воспитание. Его манерам присуща некая элегантная легкость, которой нельзя добиться обучением. Все признаки указывали на то, что роль благородного отпрыска удастся ему без особого труда. Он описывал свои детские проделки, свое прошлое так, что можно было предположить, жил он в поместье. Случайное упоминание о слугах значило то, что они являлись непременной частью его повседневного быта. Но каким образом дворянин превратился в джентльмена по вызову, почему питался лютефиском вместе с норвежскими иммигрантами и при этом вращался в кругах близких Берлингтону? Эти обрывки сведений никак не складывались в общую картину.
Они остановились под деревом. Аннора рискнула задать вопрос, сопровождая его поддразнивающей улыбкой:
– Мы создали тебе неплохую легенду. Насколько близка она к реальности?
Николас вовсе не обманывался насчет легкомысленной манеры вопроса. Он задумчиво подобрал палочку и принялся рассеянно водить ею по гравию садовой дорожки.
– Это имеет значение?
– Думаю, нет. – Аннора смутилась. Ей не следовало поддаваться любопытству. Пусть все идет так, как идет. Достаточно того, что Николас согласился исполнить ее просьбу.
– Тогда зачем ты спрашиваешь? – Взгляд его был предельно серьезен. – Боишься, кто-нибудь сможет меня узнать?
Она думала совсем не о том, однако его предположение значительно лучше, чем подлинная причина. Николас ей нравился. Аннора хотела знать о нем все.
– А сможет? – Она пережила мгновенный испуг. Следовало подумать об этом раньше. Если кто-нибудь его узнает, это не пойдет на пользу ее целям. Боже, тетушка придет в ужас, если ей станет известно, что племянница воспользовалась услугами жиголо!
– Сомневаюсь, разве только члены твоего семейства завсегдатаи лондонских великосветских гостиных, – насмешливо бросил Ник. – Не волнуйся, тебе не придется за меня краснеть.
Анноре понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя и оторваться от невеселых мыслей. Она поняла, его ирония не имела к ней никакого отношения, скорее, касалась его.
Она коснулась его руки:
– Мне никогда не будет за тебя стыдно. Я всегда с гордостью займу место подле тебя в любой гостиной.
Хмурое выражение его лица сгладилось, Николас улыбнулся:
– Достойное уважения высказывание, однако, возможно, тебе следует несколько повременить с выводами.
– Я беспокоюсь только о тебе. Ты еще не знаешь моих родственников! – Аннора попыталась вернуться к прежнему легкому тону.
– А что, следует беспокоиться? Неужели они такие, как ты? – с наигранным ужасом воскликнул он, хотя чувствовал, будто уже познакомился с членами ее семьи по портретам в галерее и семейным анекдотам, которые поведала Аннора. Они представлялись вполне приятными людьми. Не более того. Какие бы симпатии он ни испытывал к ее отцу, нежно любившим супругу и последовавшим вслед за ней в могилу, оставив дочь в одиночестве, они не выдерживали сравнения с неприязнью, которую вызывало идиотское завещание, обрушившее на плечи Анноры гору проблем. Не лучше вела себя и тетушка, корыстно подталкивавшая племянницу к браку, любому браку, лишь бы только сохранить уплывающее из рук благосостояние.
– О нет! – Аннора игриво шлепнула его по руке, довольная тем, что ее тактика удалась.
Ник схватил ее за талию и закружил. Она взвизгнула, потрясенная неожиданным маневром. Николас поставил ее, прислонился руками к дубу над ее головой и прильнул к «невесте». Она почувствовала аромат мужчины и лета. Ник улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:
– Замечательно! Я рад, что ты уникальна.
Он поцеловал ее, сказка вернулась, погружая их в вымышленную волшебную реальность. Возможно, к лучшему для обоих. Аннора хотела верить, что Ник спасет ее, он был склонен с этим согласиться, пусть даже ради спасения потребуется убраться с ее пути как можно дальше. Она смотрела на него так, будто он и в самом деле ее рыцарь. Ник понимал, насколько потускневшими и поржавевшими были его доспехи, эгоистично надеясь, что Аннора никогда не узнает всей правды о нем.
Будь прокляты эти деньги», – размышлял Ник, позволив себе с позиции некоторой временной удаленности обозреть со стороны принятое решение. До него лишь теперь стала доходить вся чудовищность произошедшего. Аннора отправилась в деревню по делам, оставив его один на один с Хартшейвеном и своими мыслями. Лучше бы она этого не делала, ибо мысли эти были неутешительными.
Впервые за много лет разрешив себе задуматься о будущем, Николас потрясенно обнаружил, что финансовая обеспеченность не панацея, а дополнительные проблемы. Аннора настояла на необходимости внести на его счет значительную сумму, чтобы Ник мог исполнять роль жениха, и ему пришлось принять эти деньги. Для поддержания впечатления об определенном уровне дохода и соответствующих возможностях требовались финансовые вливания. Однако внезапное появление твердого дохода имело и другое последствие: когда их маленькая пьеса закончится, ему вовсе не обязательно возобновлять карьеру джентльмена по вызову. Более того, он вполне мог себе позволить больше никогда не работать. Его дни в качестве скандально известного Ника Жеребца, скорее всего, сочтены.
Николас рассеянно мерил шагами веранду, обдумывая эту идею. Ченнинг, вероятно, сильно удивится, поскольку всегда предрекал, что он выйдет из игры со скандалом, удалившись в изгнание после какой-нибудь безрассудной дуэли. Никто не мог и предположить, что он тихо исчезнет, превратившись в респектабельного, материально обеспеченного джентльмена. А ведь именно так будет выглядеть его поступок со стороны.
Ознакомительная версия.
