Рейдер ткнул рукой в сторону окна.
– А это?!
– Мне понадобилось постирать свою одежду, – оправдывалась Блайт. – Мне больше нечего надевать! А что касается окна, то таким образом я решила оградить себя от любопытных взглядов твоей команды. Матросы висели на канате и заглядывали…
– Не удивительно! Судя по тому, как ты одета, вернее полураздета, им есть на что посмотреть, – подходя поближе, с издевкой проговорил Рейдер. – Ты выставила себя напоказ, словно бесстыдная девка.
Он схватил ее за плечи, охваченный внутренним жаром.
– Нет, я вовсе не была раздета! – Блайт оттолкнула его от себя, зная, что если он поцелует ее, то она наверняка ответит на этот поцелуй. – Я не девка. Пожалуйста, не прикасайся ко мне. Ты не имеешь права…
Господи, его губы так близко, а ей так хочется, чтобы Рейдер ее поцеловал! Он имеет право желать ее. Блайт хотелось, чтобы Рейдер обнял, поцеловал ее, заставил забыть, что похитил для другого мужчины.
«Не имеешь права. У тебя нет прав…» Как все это знакомо, как напоминает другую женщину из высшего света, когда-то близкую сердцу Рейдера! Она отдалась ему, проводила с ним жаркие ночи, а когда он пожелал дать ей свое имя и навсегда привязать к себе, вдруг заявила, что у него нет на это никакого права. Рейдер настаивал. Тогда эта женщина изменила ему с другим. Ее вероломство, жадность и жестокость навсегда отвратили Рейдера от дам из высшего общества. Даже сейчас, спустя десять лет, слова «не имеешь права» продолжали эхом отдаваться в его душе.
Блайт почувствовала глубокое разочарование, когда Рейдер убрал руки и отошел в глубь каюты, унеся с собой запах кокоса, тепло своего тела. Боже, что это с ней? Неужели она считает себя обделенной?!
Рейдер вдруг повернулся, и Блайт увидела в его глазах гнев, причину которого не могла понять.
– С каких это пор леди ползают на коленях и скребут пол? Чего ты добиваешься?
Он подскочил к ней и схватил ее покрасневшую от воды руку. Рейдера почему-то ужасно волновало, что руки Блайт не такие нежные, как все остальное, к чему он уже успел прикоснуться.
– Ты собираешься пожаловаться на плохое обращение? Якобы тебя заставляли работать, да? Покажешь всем свои бедные натруженные ручки, чтобы вызывать сочувственные взгляды?
– Нет, я… я просто хотела чем-нибудь заняться. Я не привыкла сидеть без дела, – выдавила Блайт, пораженная внезапной сменой его настроения. – Мне было необходимо постирать кое-что из вещей, и я захотела укрыться от посторонних глаз. – Она указала на окно. – А это не так-то просто на твоем корабле, Рейдер Прескотт.
Имя, невольно сорвавшееся с ее губ, поразило их обоих. У Рейдера сладко заныло в груди, а Блайт вся сжалась, словно допустила непростительный промах. В том, что она назвала Рейдера по имени в его присутствии, заключалась какая-то интимность. У – Проклятье!
Рейдер отступил на шаг, пожирая Блайт глазами. Что, черт возьми, происходит?! Вот она стоит перед ним, едва прикрытая каким-то нелепым платьем, и больше напоминает служанку, чем избалованную роскошью даму из высшего общества. Да ни одна знатная Леди не будет сама стирать свою одежду! Рейдер метнул быстрый взгляд на незамысловатое нижнее белье и. чулки Блайт. «Леди даже никогда сами не моются, – подумал он, потом обратил внимание на грубые руки девушки. – Ни одна дама из высшего общества не поднимет ничего тяжелее иглы. Господи, что же у Блайт за отец, если позволяет ей работать и заниматься делами в конторе?»
– Мне нужно во что-то переодеться, – прервала Блайт его мысли, покраснев при этом до корней волос.
Рейдеру вдруг захотелось во что бы то ни стало избавить ее от неловкости. Шагнув к сундуку, он откинул крышку и великодушно разрешил:
– Вот, найди что-нибудь подходящее.
– Я не могу это носить. Все такое необычное и… неудобное. Я даже не знаю, как это надевается. Кроме того, мне будет не по себе, что я надену вещи, которые… – она не договорила и опустила глаза, вспомнив его слова о сотнях, тысячах женщин.
– Ах, какие мы чопорные! – воскликнул Рейдер, догадавшись, что Блайт имела в виду. – Тогда может твои пальчики умеют держать иголку?
– Конечно, но…
Рейдер полез на дно сундука и достал обтянутую шелком коробочку.
– Ты найдешь здесь все необходимое. Сшей себе что-нибудь подходящее. Можешь брать любую ткань.
Он поставил коробочку на стол, затем подошел к одной из полок, снял с нее небольшую, инкрустированную слоновой костью шкатулку и извлек оттуда синий флакончик с притертой крышкой.
– Возьми. Смажь свои ужасные руки, а то они похожи на вареных раков.
Потупившись, Блайт залилась краской.
– Проклятье! – воскликнул Рейдер. – И больше никакого мытья полов! Я не хочу, чтобы меня считали мучителем. – Направляясь к двери, он едва не задел веревку с бельем. – И убери эти проклятые вещи с моего носорога!
Когда за ним с шумом захлопнулась дверь, Блайт почувствовала подступающие к глазам слезы. У нее даже заныло в груди. Да, Рейдер прекрасно знает, как больнее унизить человека. А с каким отвращением он смотрел на ее руки! Судя по всему, Рейдер ненавидит так называемых респектабельных женщин за их жадность, вероломство, бессердечие. Но не ее вина в том, что она из порядочной семьи! Блайт взглянула на свои красные руки. Наверняка Рейдер ненавидит и ее. Как бы ей хотелось отплатить ему тем же! Но он такой интересный, такой сильный, такой красивый и загадочный, и ей так нравятся его поцелуи. Блайт никогда не думала, что ей так понравится целоваться.
Она торопливо сняла с веревки белье и перевесила его на спинку плетеного стула. По крайней мере, теперь ей известно, что этот ужасный зверь – носорог.
Блайт взяла флакончик и, открыв крышку, сразу же узнала этот запах – кокос, его кокос. Рейдер Прескотт всегда пахнет так, что его хочется съесть. Она налила на ладонь немного кокосового масла и принялась втирать его в огрубевшую кожу рук. Слезы градом катились по ее щекам.
* * *
Бастиан не спеша прохаживался по опустевшей палубе, наслаждаясь теплым солнечным днем. Он видел, как на берегу идет заготовка лесоматериалов, слышал, как поют старую морскую песню матросы, которые остались на корабле и теперь драили его корпус. «Как хорошо, что все идет так гладко», – невольно подумалось ему. Удрученный вид Рейдера еще больше поднял настроение Бастиана. Он с трудом скрыл ликование, когда капитан потер руками лицо и устало произнес:
– Она повесила занавески. Представляешь, она постирала свое проклятое белье и повесила занавески…
Рейдер дождался, пока солнце начнет клониться к закату, и только тогда решился еще раз зайти в каюту. На этот раз он с облегчением обнаружил, что Блайт полностью одета и ее можно вывести на прогулку.
