— Это для меня, мисс, целое богатство, — сказала она. — Я на старость себе коплю, вот и добавлю. Некоторые готовы каждый пенни, что заработают, промотать. И сверх того. Я не из таких. Я знаю — станешь старая, никому не нужна. А так будет у меня кое-какая толика, и работный дом не страшен.
— Поэтому я и хочу, чтобы вы взяли больше, — сказала Клиона.
Голубка покачала головой.
— Не всякий такое предложит, мисс, — ответила она. — И я премного вам благодарна. А только я свое место знаю. И вам деньги не помеха.
Клиона улыбнулась.
— Теперь, по крайней мере, я могу себе позволить несколько приличных платьев, и выбросьте мамин дорожный костюм и накидку. Надеюсь, мне не придется больше ходить в таком цвете.
— Верно, мисс, вам не идет, — подтвердила Голубка. — Накупим самой лучшей материи в лавках да на рынке, и, сказывают, тут одна девушка, портниха, она самые модные платья шьет, надо только фасон дать. Позвать ее к нам? Пусть снимет фасон с платьев ее светлости, цвета вам надобно другие, а крой подойдет — знали бы, мисс, сколько ее светлость за них платит, напугались бы.
— Прекрасная мысль! — воскликнула Клиона. — Но не будет ли возражать ее светлость?
— Никак не будет. Уж она мне сколько раз говорила: «Голубка, нужно подыскать что-нибудь красивое для мисс Уикем». Только она вас обидеть боится, потому и не предлагает.
— Она знает, я не приму такого подарка, — сказала Клиона. — А теперь я смогу покупать вещи на собственные деньги. Ах, Голубка, как это великолепно звучит!
— Ее светлость рано не просыпается, дай бог часа через два, — улыбнулась горничная. — Давайте вместе по магазинам сейчас отправимся, мисс? Кто рано встает, тому бог подает, — дедушка мой так говаривал.
— Идемте прямо сейчас! — воскликнула Клиона. — Займемся делом. Вы правы!
— Я только чепчик надену, — ответила Голубка. — А Джорджу скажу, пусть за портнихой сбегает. Про которую я давеча говорила. Чтоб приходила поскорее да бралась за шитье. Вы, мисс, глядишь, скоро на балу первой красавицей будете.
— На это я не рассчитываю, — засмеялась Клиона.
Однако когда она увидела материалы, которые можно было приобрести за весьма умеренную цену, то вопреки своей воле вообразила себя в новых туалетах. Жесткая кисея, батист, маркизет, муслин в цветочек для платьев на каждый день. Газ, усыпанный блестками, вышитый тюль и всевозможный атлас для вечерних туалетов. Да, облик ее будет совсем иным.
Клиона рассматривала в нерешительности шелк, будто покрытый капельками росы, и другой, блестевший, как вода в лунном свете. В конце концов Голубка убедила ее приобрести и того, и другого. Она купила также лазурно-голубых, цвета итальянского неба перьев для соломенной шляпки, и та стала похожа на ореол вокруг ее нежного лица.
Слуга, сопровождавший их, был нагружен бесчисленными свертками, и вдруг Голубка воскликнула с ужасом:
— Мне пора, мисс. Двенадцатый час, ее светлость того и гляди проснется. А меня нет. Уж и не знаю, что она тогда скажет, Эллен-то у нас неуклюжая — на нее и положиться нельзя.
— Я задержала вас, Голубка. Простите меня, — огорчилась Клиона.
— Вы не горюйте, мисс, — ответила горничная, — а я побегу, не обессудьте.
— Идите, — сказала Клиона. — Я заплачу и вернусь следом за вами.
— А Генри лучше пусть со мной идет, — сказала Голубка, взглянув на слугу, державшего покупки. — Быстро все распакуем да и шить начнем — так-то будет лучше.
— Это верно, — согласилась Клиона и представила себе, как спускается по беломраморной лестнице виллы в переливающемся газовом платье, с новой прической и, пожалуй, серебряной лентой в волосах.
Что подумает лорд Рейвен, увидев ее, невольно спросила себя Клиона. Если он нашел ее прехорошенькой, приняв за скотницу, что подумает он теперь, когда она будет одета не хуже — а то и лучше, — чем другие молодые женщины из его окружения?
Но она тут же решила выбросить подобные мысли из головы. Не все ли равно? Однако в душе у нее оставалось тайное стремление поразить его светлость своей внешностью — пусть ему станет стыдно, что он вообще мог принять ее за селянку низкого происхождения.
Продавец невыносимо долго составлял счет, Клиона тщательно его проверила — капитан Эрншоу предупредил: итальянцы думают, будто все англичане и англичанки сказочно богаты, и соответственно запрашивают немыслимые цены. В подсчетах обнаружились две ошибки, которые Клиона исправила. Когда она платила, то испытывала восторг, отсчитывая новенькие деньги, но в то же время она чувствовала себя виноватой, что столько потратила на себя. От выигрыша осталось совсем немного, а ей нужно еще вознаградить, кого положено. Про новые покупки следует забыть.
Выйдя из лавки, она увидела, что находится неподалеку от фонтана Треви. Она узнала кривую улочку, сбегавшую с холма, и церковь на углу, где они с Берил уже побывали.
Повинуясь неожиданному порыву, Клиона направилась к фонтану. Теперь-то у нее есть своя монетка, можно бросить ее в воду и загадать желание. Чего бы ей хотелось больше всего на свете? Она вспомнила вдруг, как лорд Рейвен упомянул монетку любви. Хотел подразнить ее, напомнить их первую встречу, когда, приподняв ей голову за подбородок, поцеловал, прежде чем она сообразила, что происходит.
Она все еще помнила прикосновение его губ, властный поцелуй, свое возмущение от того, что растерялась и не сумела себя защитить.
Выйдя из прохладной тени улочки на залитую ярким солнцем площадь к фонтану, Клиона стала свидетельницей чудовищной сцены, которая заставила забыть о пенных струях воды и великолепии мраморных статуй.
Какой-то итальянец избивал серого ослика, повинного в том, что перевернул тележку с сеном, — сено валялось вокруг на мостовой, и двое оборвышей его подбирали. Хозяин изрыгал кощунственные проклятия, это можно было понять, даже не зная подобных слов. Он изо всех сил колотил несчастное животное по спине, ослик шарахался из стороны в сторону, уклоняясь от ударов, но тщетно — хозяин крепко держал вожжи.
Клиона колебалась секунду, вспомнила на миг, что она иностранка в чужой стране, но истязания несчастного животного лишили ее благоразумия.
— Прекратите! — крикнула она, но тот в бешенстве не обратил внимания. Клиона подбежала к нему и увидела, что он просто ничего не слышит. Тогда она с силой, которой в себе не подозревала, вырвала палку у него из рук.
Мучитель уступил ей от неожиданности, но тут же, поняв, что произошло, обратил свой гнев на юную особу, стоявшую перед ним.
Клиона, однако, воспользовалась его минутным замешательством и гневно крикнула по-итальянски:
