Барбара Картленд - Райский остров

И еще она подумала, что ее дети тоже будут очень красивыми, похожими на Карела. Дети ее и графа! Она почувствовала, как тепло стало у нее на душе. Девушка даже вспыхнула при мысли, что однажды она, может быть, будет качать на руках своего собственного сына, а граф будет смотреть на них и ласково улыбаться…

Должно быть, она задремала, так как видела во сне не только графа, но и их будущих детей… Когда Роксана внезапно открыла глаза, то ей показалось, что она все еще спит, потому что сам граф стоял и смотрел на нее.

Она посмотрела на него, все еще не совсем придя в себя, ее разум еще спал и видел сны, так ей, по крайней мере, казалось.

Но, увидев выражение его лица, она мгновенно проснулась, как от резкого толчка, сразу же возвращаясь к реальности.

— Чей это ребенок?

У него был резкий, жесткий голос, который, подобно выстрелу, не просто разорвал тишину, окружающую их, но еще долго отдавался эхом среди деревьев и звучал в ее ушах.

Роксана могла лишь молча смотреть на него, не в силах вымолвить ни слова, надеясь, что она все еще спит и видит дурной сон.

Но затем подозрение, которое она увидела в глазах графа, и резкость его тона напугали ее, и, охваченная внезапной паникой, не понимая как следует, что она говорит, Роксана услышала свой собственный ответ:

— Мой! Мой!

С этими словами она теснее прижала Карела к себе, он проснулся и, что-то лепеча, принялся выворачиваться из ее рук, пытаясь освободиться.

После ее слов на несколько мгновений повисла напряженная тишина, и Роксана увидела лицо графа, с отчаянием понимая, что не может ничего ему объяснить.

Затем он заговорил, и она по-настоящему испугалась выражения его глаз:

— Кто его отец?

И снова, не думая о том, что говорит, движимая только безотчетным страхом и единственной мыслью, что ей ни в коем случае нельзя открыть сейчас правду, она выпалила:

— Я… не знаю!

Она увидела, как выражение недоумения на лице графа сменилось чем-то очень похожим на презрение и отвращение, а затем он резко развернулся и стремительно пошел прочь.

Он уходил от нее!

Сначала Роксана даже не могла поверить в то, что это произошло на самом деле, что граф действительно нашел ее, задал всего два вопроса… и вот теперь, только из-за того, что она не имела права ответить на них правду, все кончено, ее собственный мир и счастье разбились на множество мелких кусочков, которых уже нельзя склеить вместе. Ничего уже нельзя было исправить.

Она почувствовала себя так, словно осталась совсем одна в непроглядной, непроницаемой тьме, покрывшей ее черным саваном. Боль от того, что произошло, казалось, была непереносимой. Роксана не могла двинуться от отчаяния, сжимающего ее словно тисками, она могла только неподвижно сидеть с закрытыми глазами, бессильно откинувшись на ствол дерева, чувствуя, как Карел выполз из ее рук на землю, и понимая, что она осталась одна… совершенно одна…

Наконец Роксана поняла, что не имеет права предаваться отчаянию и должна что-то делать.

Она тяжело поднялась на ноги, внезапно ощущая себя слабой и немощной, словно сила и молодость в одну минуту покинули ее.

Очень медленно она подошла к бали, где все еще работали старый мастер и его помощники.

— Я хочу поговорить с вами наедине.

Ей было очень трудно подобрать правильные слова, но он понял ее. Айда Анак Тему поднялся, отложил свой нож и отошел вместе с ней в тень деревьев.

— Помогите мне… пожалуйста, прошу вас, помогите мне, — взмолилась Роксана.

Он задумчиво посмотрел на нее, и, хотя не произнес ни слова, Роксана видела, что мастер ей сочувствует.

— Мне необходимо уехать отсюда, — сказала она. — Если я останусь, даже если они не найдут Карела, меня могут посадить в тюрьму или подвергнуть еще худшим унижениям.

Айда Анак Тему понимающе кивнул, словно и без дальнейших объяснений ему было ясно, что от голландских хозяев нельзя ожидать ничего хорошего.

— Вы не подскажете мне, куда я могла бы уехать?! — умоляла Роксана. — Где мне найти такое место, чтобы губернатор не смог найти меня там?

Она поколебалась, затем добавила:

— Я должна буду забрать Карела с собой. Его превосходительство знает, что я ваша ученица. Если я исчезну, он может перенести на вас свой гнев и вы можете пострадать.

Старик проницательно посмотрел на нее, и она поняла по его взгляду, что он догадался, какое отношение имеет губернатор к ее решению бежать отсюда.

Все, что здесь происходило, вскоре становилось известно, даже в отдаленных уголках острова.

И то, что губернатор преследовал ее своими домогательствами, не было, без сомнения, секретом ни для кого из балийцев.

— Так куда мне можно было бы уехать? — продолжала с отчаянной надеждой спрашивать Роксана.

Айда Анак Тему подумал несколько мгновений, а затем произнес всего два слова:

— На юг!

Роксана застыла в изумлении.

— Южный Бали? Но как я смогу добраться туда?

Задавая вопрос, она не сомневалась, что голландские правители должны были всячески препятствовать общению тех балийцев, что жили в северной части острова, с соотечественниками, живущими на независимом юге, куда не распространялось их влияние.

— Есть путь, — коротко ответил Айда Анак Тему.

Роксана взглянула на него с внезапно вспыхнувшей надеждой. Это был единственный путь к спасению.

— Вы поможете мне? Вы покажете мне этот путь?

Старик молчал некоторое время, погрузившись в размышления. Затем сказал:

— Ньоман отведет вас туда.

Роксана знала Ньомана, одного из его сыновей, сильного молодого человека, который занимался главным образом тем, что рубил и доставлял из леса деревья для своего отца и братьев, которые были резчиками по дереву, а также для учеников старого мастера.

— Благодарю, вы так добры! — горячо произнесла Роксана. — Когда мы сможем тронуться в путь?

— На рассвете.

— Мы будем готовы. Я сейчас возьму Карела с собой.

И снова старый мастер кивнул, а Роксана обернулась туда, где маленький светловолосый мальчик ползал вместе с другим таким же малышом, весело играя с листьями и ярко раскрашенными кусками дерева, при этом они счастливо смеялись и возились, как два веселых щенка.

— Как мне… отблагодарить вас за вашу доброту и помощь? — спросила девушка тихо, с любовью глядя на старика.

Айда Анак Тему улыбнулся, и, несмотря на то, что его губы были испачканы бетелем, его улыбка получилась очень доброй и теплой.

— У вас душа с глазами! — сказал он. — Такие ученики — большая редкость!

Это был очень редкий и ценный комплимент на языке балийцев, и польщенная Роксана, протянув руки, взяла морщинистую, но сильную руку старика в свои.