Пока Элизабет лежала в мучительном одиночестве на окровавленной постели, Александр Бурк искал уединения в прохладе ночи, чтобы успокоить свои измученные нервы. Но даже стоя у поручня над морским простором, который так любил, он не находил покоя. Его преследовали эхо рыданий Элизабет и ее полные ненависти слова. Все это смешивалось со сладким воспоминанием о свершившейся любви. Ну вот, он так жаждал увидеть ее лицо, озаренное страстью, почувствовать под собой ее мягкое тело в горячих конвульсиях, — и сегодня получил желаемое. Однако совершенно не принял во внимание чувства. Ибо даже теперь, овеваемый свежим прохладным ветром, Бурк опять почувствовал в крови огонь желания и понял, что хочет ее снова. Теперь он точно знал, что не сможет уже отказаться от нее и захочет обладать ею бесконечно. Бурк никогда не испытывал ничего подобного к другим женщинам; да, он хотел их, но не с такой жадностью, неистовостью, какую вызвала в нем эта золотоволосая английская девушка, заявившая, что ненавидит его. Она стала ядом, от которого он никогда не сможет избавиться.
Бурк ударил кулаком по деревянным перилам. Он не хотел дальше копаться в своих чувствах. Да, конечно, есть физическое влечение, но есть нечто гораздо большее, то, что ему совершенно не хотелось извлекать на поверхность. Ни при каких обстоятельствах он не должен позволить проклятой девчонке узнать о его чувствах, а то она использует эту слабость против него самого. Красивые женщины хорошо знают, как это делать. Что бы ни случилось, но будь он проклят, если позволит ей сделать его своей игрушкой, которой она сможет манипулировать по своему желанию. Определенно, у него начинало быстрее биться сердце, когда вспоминал о ее глазах, светящихся голубым огнем, о ее разгоряченном лице, о теле, которое так страстно и беззаветно отдавалось ему еще совсем недавно.
Остров Мадагаскар располагался в двухстах пятидесяти милях от юго-восточного побережья Африки в Индийском океане и долгое время являлся опорным пунктом английских, французских, а теперь еще и американских пиратов, которые нападали на европейские торговые суда, плывущие в Индию, Индонезию и Китай. Но уже к концу восемнадцатого столетия все большее число английских и французских военных кораблей патрулировали в этом районе, и пираты стали реже нападать на торговые суда, хотя все еще представляли собой реальную опасность.
Малагасийцы с удовольствием предоставляли пристанище пиратам на своих берегах, и именно по этой причине Александр Бурк осмотрительно решил направиться туда. Он собирался захватить еще один британский торговый корабль и только после этого вернуться в Америку. Мадагаскар должен был стать для него надежным убежищем, а также давал возможность пополнить запасы продовольствия и устранить кое-какие поломки, полученные во время схватки с «Молотом ветров». Но главное, здесь можно было устроить превосходную засаду на очередную жертву. Торговые связи между Британией и Индией были очень развиты. Бурк ни минуты не сомневался в том, что не пройдет и месяца, как очередной ничего не подозревающий торговый корабль обязательно войдет в зону его досягаемости и окажется в расставленной ловушке.
«Шершень» вошел в бухту и пришвартовался в порту, расположенном неподалеку от деревни Таматав. Это произошло в полдень, когда тропическое солнце пылало над головой после сильного ливня. Задолго до этого корабль вошел в Индийский океан и на себе почувствовал всю прелесть тропиков. Элизабет стала работать на палубе босиком и часто закатывала рукава. Но все эти ухищрения мало помогали: солнце палило безжалостно, обжигало кожу, оставляя в горле сухой комок.
Теперь рядом с ней уже не работал Бен Тукер. Бурк сменил его на сухопарого длинного матроса по имени Грей, который был очень молчалив, постоянно погружен в себя и почти не глядел в сторону Элизабет. Разумеется, его общество не шло ни в какое сравнение с теми товарищескими отношениями, которые установились у нее с Беном. Работа на палубе становилась все более невыносимой, и наконец в одно прекрасное утро, когда небо было ослепительно голубым, а солнце необыкновенно жарким, она упала в обморок — как была, со шваброй в руке. Элизабет случайно обнаружил Генри, который опрометью бросился к капитану. Бурк собственноручно отнес ее в каюту, смочил лицо холодной водой, а затем сурово приказал оставаться в постели весь день. После этого она прекратила работать на палубе.
— Если ты начнешь все время падать от солнечных ударов, ночью от тебя будет мало пользы, — объяснил он ей со своей насмешливой улыбкой.
Корабль пришвартовался без всяких приключений к маленькой деревянной пристани. Элизабет с каменным лицом наблюдала, как Бурк отдавал короткие приказания команде, инструктировал Симса и корабельного казначея, чтобы они вместе с Генри отправились в деревню пополнить запасы; другим надлежало немедленно начать ремонт корабля. Третья группа наблюдала за всеми попадающими в поле зрения кораблями. Небольшая команда, находившаяся до этого на «Молоте ветров», теперь должна была присоединиться к остальным на «Шершне», предварительно осмотрев разбитый в сражении корабль и представив список повреждений. Когда все распоряжения были отданы, а планы согласованы, Бурк в задумчивости приблизился к Элизабет и коротко объявил ей о том, что теперь ей надлежит сопровождать его на суше.
— Куда мы идем? — поинтересовалась она угрюмо.
— В деревню. Мне надо поговорить с одним человеком.
— А разве не опасно находиться среди этих… людей?
Он засмеялся.
— Эти люди вполне цивилизованны, уверяю. Они вовсе не собираются поджарить тебя на масле, чтобы съесть на ужин.
Несмотря на его слова, Элизабет испытывала некоторый трепет, когда спускалась за Бурком по трапу и с опаской поглядывала на туземцев, толпой стоящих на набережной. К ее большому огорчению, они, в свою очередь, также бросали на нее оценивающие взгляды, полные нескрываемого любопытства. В основном здесь стояли мужчины. У них был темный цвет кожи и прямые черные волосы. Они смотрели исподлобья мрачными глазами, и в их чертах просматривалось некоторое сходство с полинезийцами, однако цвет кожи наводил на размышления о близости Африки. Плечи накрыты широкими шалями, из-под которых выглядывали длинные яркие одеяния, похожие на широкие, свободного покроя платья, надетые на мешковатые белые брюки. Все они были босы. На головах широкополые соломенные шляпы — для защиты от палящего тропического солнца, которое периодически появлялось на небе в перерывах между почти нескончаемым дождем. Как раз теперь солнце ярко сияло на небе, хотя земля под босыми ногами Элизабет была еще влажная. Они спустились по трапу и ступили на заросшую травой тропинку.
