Не успели мы перевести дух и оценить свой потрепанный долгими скитаниями внешний вид, как за нами явился важного вида вельможа в строгом черном облачении. Нас ожидал король. Мне не давали покоя мысли о морской соли, выступившей на подоле моей юбки, о ее пыльных складках и о заношенной вуали. Мама, тщетно пытавшаяся отряхнуть платье ладонями, застонала, заметив пятна чего-то жирного на одном из рукавов. Я также обратила внимание на то, что она тут же гордо вздернула подбородок. Я поняла, о чем она думает. Главное — это наше благородное происхождение, все остальное не имеет значения. А наша родовитость такова, что позволяет с достоинством держаться даже в королевском обществе. Мне не удавалось скопировать ее гордую и независимую осанку. Да, мы потомки древнего рода и знаем себе цену. И несмотря на все это, мы остаемся нищими и бездомными попрошайками, всецело зависящими от благосклонности человека, принимавшего нас в Государственной палате.
— Добро пожаловать, кузен Уорик!.. — его высокий и звонкий голос был отчетливо слышен во всех уголках просторной комнаты.
— Это король Франции? — шепотом спросила я у мамы.
Я изумленно смотрела на человека, сошедшего с расположенного рядом с огромным камином возвышения и с распростертыми объятиями направившегося к графу. Мое знакомство с коронованными особами начиналось и заканчивалось рослым, широкоплечим и обожающим показную пышность королем Эдуардом. Я считала, что все короли должны быть похожи на Эдуарда и демонстрировать такие же царственные манеры.
— Неужели это Людовик? — еле слышно повторила я, шокированная внешностью приближающегося к нам человека.
— Тсс!
Губы графини подергивались.
Я слышала, что Людовика часто называют Пауком. Что ж, он и в самом деле был уродлив. Его крупный крючковатый нос выделялся на лице, и от него было очень трудно отвести взгляд. Глаза французского короля были прикрыты тяжелыми веками, скрывая от окружающих монаршие мысли. Опущенные уголки рта повторяли форму глаз и, казалось, демонстрировали отвращение ко всему миру. Впрочем, сейчас Людовик милостиво улыбался моему отцу. Одним словом, его внешность не была ни красивой, ни царственной. Простые, непритязательные одежды Людовика призваны были скрыть его тщедушное телосложение. Волосы были спрятаны под фетровой шляпой. В Лондоне такие шляпы носили торговцы. Ни следа царственной внушительности и значимости. И тем не менее именно от этого человека зависело мое будущее.
— Милорд Уорик! Как давно мы с вами не виделись! Я наслышан о ваших злоключениях… — Слова утешения прозвучали мягко и сочувственно. Мне показалось, это говорит о его доброте. Жестом король пригласил нас приблизиться к пышущему жаром камину. — Надеюсь, ваши комнаты пришлись вам по вкусу. Я готов сделать все, лишь бы облегчить ваше положение.
Меня очень заинтересовало то, что он подчеркивал свою близость к графу. Несмотря ни на что, Людовик называл моего отца кузеном. Этот могущественный монарх принимал нас так, словно мы были ему ровней.
Граф представил нас королю. Мы присели в изящных реверансах. Выпрямляясь, я поймала на себе цепкий взгляд Людовика. От столь пристального внимания мне стало не по себе, и я посмотрела на его необычайно крупные ступни.
— Ага… — Он сделал несколько шагов и остановился передо мной. — Поднимите глаза, моя дорогая. Леди Анна… Так вы говорите, Уорик, это и есть ваша незамужняя дочь?
— Да, в настоящий момент она не замужем.
— Но ее возраст уже позволяет это изменить?
Повинуясь приказу, я подняла глаза. На мгновение за благодушной внешностью Людовика мне почудился кот, поймавший мышь и предвкушающий вкуснейшую трапезу. Его самодовольная улыбка стала еще шире.
— Леди Анна! Вы очаровательны!
Я нервно сглотнула.
— Вы не замужем, но, быть может, у вас уже имеется жених? — поинтересовался он. — Быть может, в Англии есть какой-нибудь юный лорд, мечтающий о том, чтобы жениться на вас?
Ричард! Я не должна о нем думать. Иначе я сейчас разрыдаюсь.
— Нет, ваше величество, у меня нет жениха.
— Отлично. В таком случае придется нам поразмыслить, что тут можно сделать.
Я не поняла ничего, кроме того, что мне в мужья прочат отпрыска какого-нибудь благородного французского рода. Меня это не особенно заинтересовало. Мой мозг был занят решением другой, гораздо более важной задачи. Что именно этот необычайно уродливый, но могущественный человек потребует в обмен на скользкую руку дружбы, протянутую сейчас моему отцу? Нам не пришлось долго ломать себе голову. Людовик пригласил нас за стол так ласково и радушно, словно граф и в самом деле приходился ему любимым кузеном, и тут же перешел к главной цели нашей встречи. Он сделал это очень хитроумно, и все же я сумела разгадать его замыслы.
— Садитесь рядом со мной, милорд Уорик. Выпейте вина. И пусть графиня и ваши красавицы дочери также присаживаются за стол и чувствуют себя как дома. — Король сделал знак слугам налить в кубки вина и подавать первую перемену блюд. И только после этого он небрежно махнул Кларенсу, указывая ему на один из стульев, как будто зять отца не приходился братом английскому монарху. — Это и вас касается, ваша светлость. Думаю, вам будет небезынтересно послушать наши дебаты. — Людовик поудобнее устроился на крепком стуле во главе стола и потер ладони тонких ручек. — Нам многое предстоит обсудить, о многом договориться. Где еще поработать мозгами, как не над блюдом жареного мяса?
Вот так, лакомясь сладкой кашей с олениной, он открыл переговоры с моим отцом, как будто они были совсем одни. Не обращая внимания на остальных присутствующих, Людовик так решительно устремился к цели, что я обомлела от изумления. Я никак не ожидала такой дипломатичности и изворотливости от человека столь жалкой внешности. Французский король фехтовал своей властью столь же искусно, как самый изощренный дуэлянт обращается с рапирой.
— Скажите, кузен, — первый укол его безжалостной рапиры пришелся в самое сердце, — каким вы видите ближайшее будущее своей семьи? Каковы ваши планы?
Ключевой вопрос. Жестокий вопрос, вынудивший отца с самого начала оценить наше шаткое положение. Граф устремил взгляд в кубок с вином, но затем поднял глаза на Людовика и ответил ему на удивление откровенно.
— Ближайшее будущее? Оно неопределенно. Я не вижу, что может помешать Эдуарду восстановить контроль над Англией. Поэтому я предпочел бы вернуться как можно скорее, пока он окончательно не захватил все в свои руки. Очень многие готовы встать под знамена Невиллей, если я смогу продемонстрировать достаточную мощь.
