Ознакомительная версия.
Адали вручил хозяйке небольшую шкатулку черного дерева, окованную золотом. Жасмин откинула крышку и поднесла шкатулку королю. Внутри на черном бархате лежал овальный бриллиант невероятных размеров. Людовик, не сдержавшись, громко ахнул. Такого идеального камня бледно-желтой окраски ему еще не приходилось видеть.
— Он называется тигровым глазом, ваше величество. Его подарил мне мой первый муж, принц Джамал-хан Кашмирский, — пояснила Жасмин. — Надеюсь, он вам понравился.
Такой цвет крайне редко встречается.
Король взял шкатулку и стал внимательно рассматривать алмаз. С близкого расстояния он казался еще великолепнее.
— Мадам, я впервые получаю столь чудесный подарок.
Тысяча благодарностей.
Он закрыл шкатулку и, передав ее одному из слуг, обратил взор на Адали.
— Кто сопровождает вас, мадам?
— Мой управляющий Адали, который служит мне с самого моего рождения, ваше величество. Его отцом был французский моряк.
Адали низко поклонился королю.
Людовик с улыбкой кивнул ему.
— Как прекрасно, мадам, иметь слугу, которому можешь полностью доверять, — с завистью заметил он.
— Адали — моя правая рука, ваше величество. Я без колебаний доверила бы ему свою жизнь, и не раз выходило так, что именно Адали спасал меня и моих детей. Но если ваше величество уделит мне еще минуту, я хотела бы представить свою дочь, леди Отем Роуз Лесли.
Отем выступила вперед и присела, как того требовал этикет. Людовик поспешно шагнул к ней и повернул ее лицом к свету, чтобы лучше разглядеть, — жестом, скорее присущим взрослому мужчине. Недаром мадам Сен-Омер утверждала, что король кажется куда старше своих лет.
— Очаровательна, — выдохнул он. — Матушка, с нас на сегодня довольно. Мы хотели бы показать мадемуазель Отем галерею. Позаботьтесь, чтобы нас никто не беспокоил. Пусть свита остается здесь. Мы желаем знать, нравится ли мадемуазель наша страна.
Он отыскал взглядом Гастона Орлеанского и приказал:
— Дядюшка, позаботьтесь о том, чтобы гости не скучали.
Надеюсь на ваше гостеприимство.
С этими словами король взял Отем под руку и увел. Потрясенная, девушка не знала, как вести себя в обществе столь высокопоставленного лица. О таких вещах она лишь слышала от матери и сестер. Значит, и она нашла свое приключение! Немного воспрянув духом, она принялась расточать направо и налево улыбки, причем особенно ослепительную сберегла для герцога де Бельфора.
— Кто он? — насторожился король.
— Поклонник, не пожелавший смириться с отказом, — пояснила Отем, удивленная тем, что может говорить.
— Значит, вы кокетка, мадемуазель? — усмехнулся король.
— Надеюсь, что никто меня так не назовет, — поспешно ответила она, боясь, что Людовик составит о ней неверное впечатление.
— Почему вы приехали во Францию?
— Моего отца убили в сражении при Данбаре. Я самая младшая в семье, и теперь, к сожалению, ни в Англии, ни в Шотландии невозможно найти подходящего супруга для девицы моего положения. Мама в трауре по отцу и решила удалиться в здешние владения, чтобы не видеть Кромвеля и его мерзких приспешников-пуритан. И разумеется, чтобы выдать меня замуж.
— И вы отвергли того господина, что пронзает вас злобным взглядом?
— Герцога де Бельфора, ваше величество. И графа де Монруа, но не маркиза д'Орвиля, — призналась Отем.
— Счастливица! Вам позволено выбирать себе спутника жизни. Или, красавица моя, это за вас сделает матушка? Меня скоро обручат с какой-нибудь принцессой, испанской или итальянской. Ожидается, что я произведу на свет наследника, и как можно скорее. Но это по крайней мере хотя бы приятная сторона брака.
— Ваше величество еще так молоды, — выпалила Отем. — Не могли же вы уже… — Сообразив, что ведет непристойные речи, она осеклась и покраснела.
— Я взял свою первую женщину в, одиннадцать лет, — поведал король, забавляясь ее смущением. — Мужчина должен искать удовольствий с самого юного возраста, если хочет научиться угождать любовницам. А вы девственны, прелесть моя?
— Д-да, — выдавила она, не зная, то ли смеяться, то ли возмущаться.
— О, в таком случае вашему будущему мужу повезло, красавица. Я еще не имел удовольствия посвящать девственниц в восторги Эроса, но, говорят, если все сделать как нужно, переживание окажется поистине восхитительным как для мужчины, так и для девицы. Сколько вам лет?
— Де… восемнадцать, — пролепетала Отем.
— Этот замок — создание Дианы де Пуатье, прелестной и самой незаурядной женщины, которую только знала Франция. Возлюбленной моего предка, Генриха II. Хотя она была на двадцать лет старше, он обожал ее и оставался верен до самой смерти. Между нами всего пять лет разницы, красавица моя.
Отем терялась в догадках, на что намекал король своей историей.
— Должно быть, Диана в самом деле была необыкновенной женщиной, — выговорила она наконец.
— Подозреваю, что и вы тоже, красавица моя, — пробормотал король, останавливаясь и прижимая ее к каменной стене галереи. Его пальцы скользнули по ее щеке. — Вы прекрасны, мадемуазель Отем, — шепнул он, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее губ. — Поцелуйте их!
Глаза Отем потрясение распахнулись.
— Ваше величество! — ахнула она.
— Луи, — мягко поправил король и, стиснув ее в объятиях, поцеловал страстно, почти исступленно. Его язык скользнул между ее губ, пытаясь ворваться в рот.
Отем потеряла голову от страха. Этот дерзкий мальчишка был королем, и, нужно признать, подобное поведение скорее приличествовало опытному соблазнителю. Немного опомнившись, она начала сопротивляться:
— Ваше величество! Луи, пожалуйста! Я не обладаю вашим опытом, и вы меня пугаете!
Он удивленно поднял брови, продолжая ласкать ее грудь.
«Она утверждает, что невинна, но наверняка уже играла с кавалерами в любовные игры!»
Король крепче сжал сладкий холмик.
— Я хочу видеть тебя обнаженной. Ты восхитительна в своей невинности и волнуешь меня. Останься здесь со мной, Отем. Этот замок предназначен для любовников, и я буду твоим первым мужчиной!
Столь откровенно непристойные речи потрясли Отем. Собравшись с мужеством, она решительно оттолкнула короля.
— Полагаю, ваше величество шутит, иначе мне пришлось бы смертельно оскорбиться такими речами! Надеюсь, вы не предлагаете, чтобы девушка благородного происхождения и наследница огромного состояния отдала свое самое драгоценное владение, свою добродетель, ради короткой, ни к чему не обязывающей связи? Я приду в брачную постель к своему супругу чистой и непорочной. Не опозорю ни себя, ни его распутным поведением ни до, ни после нашей свадьбы, — объявила она и, положив руку на рукав шелкового камзола Людовика, умоляюще добавила:
Ознакомительная версия.
