– Не считайте меня дурочкой, мистер Броули, – продолжала Файер. – Хотя со мной и приключилась печальная история, это не означает, что я лишена способности понимать, что происходит вокруг меня. Вы довольно красивый, успешный и умный молодой человек, который нажил приличное состояние. Здесь присутствуют незамужние леди, которые были бы счастливы откликнуться на ваши знаки внимания. Но вы искали меня, и, заметьте, не для того, чтобы исполнять роль услужливого кавалера. Вы не забыли еще, что предложили мне сделку?
Она вложила столько язвительности в свою пламенную речь, что слово «сделка» в ее устах прозвучало как ругательство.
Файер попыталась освободиться от его рук, но он по-прежнему крепко удерживал ее. Ему льстило то, как она отозвалась о нем, и было любопытно, откуда юная леди черпала сведения для составления столь точной характеристики, ведь он так тщательно скрывал свое прошлое. Броули не хотел ссоры, поэтому сказал:
– Я побеседовал с мисс Шиф... – Он остановился и поправил себя: – Вернее, я угрожал ей – так будет точнее. Мне пришлось сказать, что если она не прекратит распускать слухи, то будет иметь дело со мной. Возможно, мое предупреждение прозвучало в неприятном для нее тоне, и это, боюсь, расстроит вас.
Файер скривила губы.
– Не стоит говорить за меня.
Маккус вспомнил те оскорбительные замечания, которые позволила себе в его адрес мисс Шиф, и понял, что он несправедливо обвинил Файер в высокомерии и самодовольстве.
Ощущая неловкость, он сказал:
– Она не очень высокого мнения ни об одном из нас. – Файер поправила белую ленту на своем ридикюле и надолго замолчала. Маккус опасался, что после его признания она замкнется в себе и не захочет поделиться с ним своими мыслями.
– Хотя я высоко ценю вашу готовность защищать мою честь, мистер Броули, смею заверить вас, что мисс Шиф не станет отмалчиваться. Она наверняка уже сидит в магистратуре, сочиняя жалобу относительно вашего грубого обращения.
– Я сомневаюсь в этом. – Маккус усмехнулся и добавил, напомнив Файер ее же слова: – Жаль, что не всем я кажусь красивым, умным и богатым.
– И каким же вы кажетесь другим?
Его лицо ожесточилось, и в серых глазах сверкнула искра.
– Я кажусь им беспощадным негодяем. Человеком, который встречается на их пути лишь однажды.
– О, – только и вымолвила Файер.
Маккус приподнял ее подбородок и пронзительно посмотрел прямо в глаза. Она была так прекрасна, что рядом с ней он казался себе жалким и недостойным ее.
– Я не обманул, когда сказал, что мисс Шиф передавала вам слова извинения. Она больше не побеспокоит вас.
В ту ночь Маккусу приснился сон, в котором он почувствовал настоящую боль и тоску. Казалось, холодная черная дыра поглощала его, не давая возможности ни слышать, ни видеть. Он открывал рот, но не мог дышать. Он напрягался всем телом, чтобы сделать хотя бы один глоток воздуха, но тьма словно смыкалась над ним. Маккус явственно ощущал, как его тело уходит под воду и ледяной холод сковывает ему руки. Вода была соленой, и Маккус понял, что он тонет в море. Он боролся за жизнь, пытаясь выбраться на поверхность, но все было тщетно. Вместо прохладного воздуха его легкие наполнялись огнем; боль пронизывала все тело, а глаза выедало дымом. Потом вдруг Маккуса накрыло волной, которая вытолкнула его тело на берег. Он долго полз, пока наконец не оказался на пляже.
Что же произошло? Взрыв?
Маккус перекатился на спину и потер глаза. В ужасе он смотрел на пылающие обломки корабля, тонувшего в море. Повсюду плавали безжизненные тела людей. Поднявшись на ноги, он огляделся по сторонам. Его тошнило от морской воды. Он опустился на колени, и его вывернуло наизнанку. Около тридцати трупов он увидел на мелководье, и несколько дюжин разметало по всему пляжу. Выпрямившись, Маккус заметил, что к нему вернулся слух. Он был единственным, кто выжил после взрыва. Где-то вдалеке продолжалась пальба.
Их предали. Но кто?
Маккус не знал, сколько времени он провел в окружении мертвецов, дрожащий от холода и потрясенный происшедшим. Он не заметил, как к нему приблизились всадники и одна из лошадей остановилась, встав на дыбы прямо перед ним.
– Черт побери, да ты самый живучий из всех подлецов, – осклабившись, сказал один из всадников.
Маккус всматривался в их лица, но никого не мог узнать из-за яркого света. К тому же лица мужчин были прикрыты черными масками.
– Хорошо, что мы догадались проверить. У него, наверное, больше жизней, чем у кошки.
– Не думаю, – мрачно возразил ему второй всадник. – Похоже, он не протянет и до рассвета.
– Ты прав, – согласился первый всадник, лошадь которого все пританцовывала перед Маккусом. Он вытащил пистолет, прицелился Маккусу в грудь и выстрелил.
Маккус схватился за грудь и дернулся всем телом. Гоббс едва не уронил свечу прямо на господскую кровать. Он держал ее перед собой и с тревогой смотрел на хозяина.
– С вами все в порядке?
– Поставь свечу на стол, пока ты не поджег мне весь дом, – простонал Маккус, забывая о хороших манерах из-за пережитого во сне кошмара. – Что ты делаешь? Шпионишь за мной?
Дворецкий, изумленный непривычной грубостью хозяина, поставил свечу на прикроватный столик.
– Я пришел разбудить вас. К вам посетитель.
– В такой час? – спросил Маккус, рассеянно поглаживая шрам на груди. Он не мог вспомнить, когда последний раз возращался к тем далеким событиям, заново переживая их во сне. – Сколько сейчас времени?
– Час ночи. Я сказал, что ему лучше убраться отсюда, но молодой человек настаивал, что он ваш брат, – ответил Гоббс. Подавая господину одежду, он добавил: – Брат или не брат, но ны же не можете принимать гостя с голым задом. – И застыл в ожидании приказаний.
Опустив ноги на пол, Маккус начал поспешно одеваться.
– Значит, Тревор уже здесь?
– Сколько у вас братьев? – спросил Гоббс, все еще раздраженный тем, что ему пришлось натерпеться столько страху.
У Маккуса был только один брат. И только сейчас он осознал, что прошлое снова настигло его.
Он последовал за Гоббсом, не в силах стряхнуть с себя наваждение от кошмара, который привиделся ему с такими подробностями.
Маккусу исполнилось семнадцать лет, и он был достаточно опытным контрабандистом, когда всадник в маске хладнокровно нацелил ему в грудь пистолет и выстрелил. Если бы эти трое были таможенниками, они бы просто арестовали его, однако в ту октябрьскую ночь все люди Маккуса были убиты, а корабли сожжены. У молодого Броули, конечно, возникли подозрения относительно того, кто мог предать их, но он ничего не смог доказать, и личность мужчины в маске, пытавшегося убить его, так и осталась неразгаданной.
