– Но я надеялся услышать рассказ о том, как вам удалось захватить «Жозефину».
Джуд оперся рукой о стол и наклонился вперед.
– Я пошлю вам подробный рапорт. А пока я прошу вас выяснить все о женщине по имени Доминик Шарбоно. Начните поиски здесь, на Тобаго, поскольку именно здесь я впервые столкнулся с ней.
Кивнув, Уильям стал в ошеломлении наблюдать, как явно разъяренный Джуд пробирается к выходу из пивной. Не хотел бы он оказаться тем человеком, на кого падет гнев капитана Гэлланта.
Доминик медлила у стола Джуда, не решаясь дотронуться до вахтенного журнала. Ее сердце разрывалось надвое. Ей необходимы были сведения, содержащиеся в этом журнале, и в то же время сама мысль о том, чтобы шпионить за Джудом, ее ужасала.
Ей предстояло принять нелегкое для себя решение, сделав выбор – спасти ли своих близких ценой свободы, а может быть, и жизни Джуда Гэлланта или оставить их в лапах полковника Марсо, отказавшись от своего первоначального замысла. Ей хотелось уронить голову на стол и заплакать, ибо, предав Джуда, она пошла бы против всего, чему учил ее дедушка, и навсегда запятнала бы свою честь.
Доминик погладила рукой кожу переплета и неохотно раскрыла журнал. Но тут же отвела глаза, не в силах читать того, что было написано рукой Джуда. И, чувствуя, как глаза наполняются слезами, Доминик наконец решилась. Медленно она закрыла журнал, и всей душой взывала к Господу, чтобы спас дедушку и брата, ибо сама она сделать этого не может.
– Ну как? – прозвучал у нее за спиной знакомый голос. – Нашли вы то, что искали?
Она собрала все свое мужество и медленно обернулась к Джуду.
– Я ждала вас.
Его черты были искажены гневом, и от него исходило ощущение угрозы.
– По-моему, эту сцену мы уже играли раньше, правда, не до конца.
Стоя против него и глядя в эти пронзительно голубые глаза, Доминик вдруг осознала, почему не смогла предать его: она его любила! Внезапность этого открытия потрясла ее до глубины души.
– Я рада, что вы наконец пришли. Я должна кое-что сказать вам.
Джуд никак не отозвался на это, просто стоял и смотрел на нее со столь непонятным выражением, что Доминик ответила ему недоумевающим взглядом.
– Вы пробыли на берегу совсем недолго.
Он ядовито рассмеялся.
– Слишком быстро вернулся?
Доминик насторожилась. Она было собралась во всем ему признаться и умолять спасти ее родных, но Джуд вел себя так холодно и отчужденно, что она не посмела откровенничать. Он испугал ее чем-то, чего она раньше в нем не замечала.
– Подойдите сюда, Доминик, – довольно резко велел он, протягивая руку.
И хотя она жаждала его прикосновений, что-то предупредило ее о надвигающейся опасности. Доминик покачала головой, и в ее глазах отразилось замешательство. Она прижалась к столу, не понимая, что своим непослушанием только увеличивает его ярость.
Он двинулся к ней, и Доминик неохотно дала ему свою руку. Его прикосновение прожгло ее насквозь, она затрепетала всем телом и попыталась вырваться.
Больно сжав ей запястье, Джуд не спускал с нее холодного взгляда.
– Вы вроде бы хотели что-то мне сказать. Уж не сознаться ли в чем-нибудь?
Он словно бы видел ее насквозь, и Доминик заметила в его взгляде презрение.
– Я… мне нечего вам сказать, – запинаясь, выдавила из себя она.
– Ну конечно, я неоднократно замечал, что женщина меняет свои намерения так же быстро, как ветер свое направление.
Доминик никогда не видела у него такого отчужденного взгляда и столь резкой манеры поведения.
– Вас что-то беспокоит, Джуд?
Он посмотрел на нее исподлобья.
– А что, есть причина беспокоиться?
Он был такой странный: холодный, высокомерный и озлобленный. Но почему?
– Вы какой-то…
– Да?
– Другой…
Прежде чем продолжить, он посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.
– И отчего же это, как вы полагаете?
– Может быть, вы сами мне объясните?
– Я думаю, теперь самое время вам объяснить мне, зачем вы пробрались на мой корабль. – Он не спускал с нее глаз. – Я жду, Доминик.
Она переступила с ноги на ногу и уставилась в пол.
– Я многое хотела бы сказать вам, но сейчас не могу.
– Женщины всегда так говорят, когда хотят что-то скрыть. Что же за секреты вы пытаетесь утаить от меня?
Она выпрямилась и смело взглянула ему в глаза.
– Вы о чем?
Он натянуто улыбнулся.
– Давайте на минуту отвлечемся от этой темы. Я подумал, вам небезынтересно будет узнать, что Том Битон отплыл на «Жозефине».
Теперь она испугалась не на шутку.
– Зачем вы услали Тома?
– Чтобы он не появился вновь в самый неподходящий момент. – Он рванул ее к себе так, что они столкнулись. – Догадываетесь ли вы о том, каково это – желать женщину так, как я желаю вас? – Его рука потянулась к шнуровке платья у нее на спине. – О да, женщина вашей профессии знает, как воспламенить мужчину.
Она покачала головой, не в силах говорить – ей одинаково сильно хотелось остаться и убежать.
– С вашей смелостью может соперничать лишь ваша наглость, капитан, – с напускной бравадой проговорила она.
Его взгляд жадно заметался по ее распущенным волосам, и Джуд коснулся их дрожащими пальцами.
– Ты помутила мой рассудок, ты довела меня почти до безумия. Ты должна стать моей, иначе конца не будет этой пытке.
– Я… я не хочу этого.
Он поднял ее подбородок и испытующе посмотрел в ее глаза цвета морской волны.
– Нет, ты хочешь. Ты хотела этого с самого начала, по крайней мере ты пыталась заставить меня в это поверить. Так ты обманывала меня, Доминик?
Он в мгновение ока расшнуровал ей платье, и оно упало на пол. Его губы прижались к ее щеке и медленно двинулись ниже, следуя за изгибом ее шеи. С каждым его прикосновением, с каждым произнесенным шепотом словом желание разгоралось в ней все сильнее.
– Прекрасная, моя прекрасная соблазнительница, теперь нас ничто не сможет разлучить.
Одно долгое мгновение он глядел на нее, не дыша. Его губы медленно двигались навстречу ее губам, чтобы слиться в обжигающем поцелуе. Он поднял ее на руки и понес к кровати, в лихорадочной спешке избавляясь от своей одежды, и лег рядом.
Доминик смотрела на него широко открытыми глазами. Он говорил ей о своем желании, а в следующее мгновение она чувствовала, как внутри него клокочет ярость. Что все это значило?
Однако ум ее затуманился, а тело затрепетало от сладостного томления, когда Джуд прижался к ней своей обнаженной плотью.
– Ты моя русалка, – бормотал он, – сейчас, сейчас я познаю сладость твоего тела.
Его язык скользнул по ложбинке между ее грудей, и она почувствовала такое желание, сдерживать которое, казалось, было уже невозможно. Ее кожа вздрагивала под его ласками, дышать становилось все трудней.
