– Да? – Мариэтта нахмурилась. – Я думала, куртизанка должна быть более... прямолинейной, а ты рассказываешь о ней, как о рабыне.
– Ничего, это всего лишь часть урока. Позднее ты сможешь от него что-нибудь потребовать, но сперва Макс должен увидеть в тебе великолепную женщину, обладающую ключами ко всем его желаниям. И помни, он должен верить, что является хозяином положения.
– Ну, если по-другому нельзя...
Мариэтта чувствовала, что совсем не рада новому заданию, но не отказываться же... Только успешно выполнив инструкции, можно будет получить покровительство матери.
– После того как он поужинает, можешь с ним поговорить, но ты должна придерживаться только тех тем, которые интересны ему, и смотреть на него так, будто каждое слово, которое он произносит, для тебя бесценно.
Мариэтте стало скучно.
– Смотреть на него и ловить каждое слово. Понятно.
Уловив недовольство дочери, Афродита подняла брови, но затем продолжила как ни в чем не бывало:
– Мужчина любит быть центром Вселенной для женщины, единственным, кого она там видит. Флиртуй с ним, Мариэтта, ты ведь это можешь.
– Да-да, конечно. – Мариэтта постаралась не выказать своих сомнений.
– Он может сопротивляться, помни это. Обычно мужчина противится утрате контроля над собой.
Еще бы! Макс сразу начнет сражаться с ней, а она... Впрочем, там будет видно.
– Если он захочет, тебе следует позволить ему прикоснуться к твоей груди, – прозаично произнесла Афродита, – но только не ниже талии.
Мариэтта почти не слушала, она думала о другом. Макс целует ее, прикасается к ней, обнимает ее во время приземления шара, и его тело находится под ней...
– Да, мадам, понятно, – наконец отозвалась она. – И вам не нужно беспокоиться по поводу утраты мной того, что я уже утратила.
– А может, и нет, – недовольно проговорила Афродита. – Ты все еще очень невинна, а в нашем деле на невинности зарабатываются деньги, помни об этом.
Мариэтта озадаченно взглянула на мать.
– Ты знала, что девушка может продать свою девственность? Для этого даже аукционы устраиваются.
– Что? Плата за девственность? Цена за право быть первым? Но ведь девственность – дар, данный Богом, а не собственность вроде пуговицы, пары туфель или упряжной лошади!
– Ты удивлена? – Афродита покровительственно усмехнулась. – Но ведь это так и есть. Так все время происходит, Мариэтта, и раз ты решила стать куртизанкой, тебе следует об этом знать. Впрочем, это не так и ужасно, если подумать. Некоторые девушки теряют невинность с незнакомцем на сеновале или с парнем, который им приглянулся на ярмарке. Ее утрачивают легко, гораздо легче, чем ты можешь себе представить. Так почему бы из этого действия не извлечь хоть какую-то пользу?
– Я... я всегда думала, что это – дар Божий.
– А я что, говорю о невинности так, словно это пучок редиски в базарный день? Это – дар Божий, но даже дары продают и покупают. Ну, ты все еще настаиваешь на новом свидании?
Мариэтта выпрямилась.
– Конечно. Я жду его с нетерпением!
– Тогда нужно назначить время и день. Скажем, в восемь вечера через четыре дня. Но тебя я ожидаю гораздо раньше, чтобы у нас было время на приготовления.
– Хорошо, я извещу Макса.
– Нет, приглашение пошлю я. Вы незнакомы, помни об этом. Как думаешь, он не откажется?
– Едва ли он сможет отказаться после того, как обещал мне помочь. Надеюсь, к тому времени он будет чувствовать себя достаточно хорошо для того, чтобы преодолеть небольшое расстояние до клуба.
– Значит, договорились. – Афродита поднялась, издав шорох шелка и кружев.
Это был знак, что пора прощаться, и Мариэтта послушно встала.
– Спасибо, мама. Я попытаюсь сделать все так, как та говоришь.
– Ты непременно это сделаешь. – Афродита вдруг замешкалась, и Мариэтта удивленно посмотрела на нее. – Дитя мое, не знаю, как и сказать... Ты никогда не расспрашивала о своем отце – кто он, где он. Вивиан жаждала это узнать, но тебя, кажется, это совсем не интересует...
Мариэтта ощутила внутренний холодок.
– Полагаю, мне незачем встречаться с ним, – тихо проговорила она. – Что проку в еще одном разочаровании.
Афродита нахмурилась:
– Разочарование? Ерунда! Я не потерплю таких разговоров, ясно? Ты – дочь, которой надо гордиться, и он будет гордиться.
Мариэтта никогда не видела мать такой злой.
– Я не то хотела сказать...
– Он сейчас в городе.
Мариэтта смущенно замолчала, потом с трудом выдавила:
– Ты хочешь сказать, что мой отец здесь, в Лондоне?
Афродита кивнула:
– Я с ним уже виделась. Если хочешь, я могу к нему обратиться и договориться о встрече, но тут все зависит от тебя.
Мариэтта закусила губу.
Отец. Как это заманчиво звучит! Но есть ли у нее необходимость увидеть этого человека, заглянуть ему в глаза и угадать в них себя? Да, она никогда о нем не спрашивала, и нельзя сказать, чтобы она страстно желала наступления этого момента, но отступать теперь... Мариэтта знала, что не сможет просто уйти и забыть об этом.
– Ну так что же, дочка?
Мариэтта взглянула на мать: в глазах Афродиты угадывалась нерешительность, которую Мариэтта никогда раньше не видела. Возможно, она думала, что Мариэтта с возмущением откажется...
Мариэтта порывисто потянулась и обняла ее.
– Спасибо, я с удовольствием встречусь с отцом.
В глазах Афродиты блеснули слезы, и она тоже обняла дочь.
Пальцы Добсона мягко массировали плечи Афродиты, снимая напряжение, а с ним – боль и неудобство долгой ночи, в течение которой жрицам любви приходилось угождать посетителям. Продолжать улыбаться, когда тело просто умоляет об отдыхе, – настоящий подвиг.
Афродита закрыла глаза и благодарно застонала:
– У тебя самые лучшие руки на свете, Джемми, я тебе этого никогда не говорила?
– По крайней мере, не слишком часто.
Афродита улыбнулась и удобнее наклонила голову. Мариэтте определенно понравилось новое упражнение, но ей не понравились правила – они слишком противоречили ее характеру. Афродита чуть было не расхохоталась, увидев выражение ее лица. И все же она, вне всякого сомнения, попытается выполнить задание, также как и предыдущее.
Может, Мариэтте и предназначено судьбой быть куртизанкой, но Афродита в этом весьма сомневалась. У ее дочерей сильные характеры, это правда, и собственные дороги в жизни, но одновременно они романтичны и следуют романтическим порывам, тогда как ни одна девушка в заведении не может позволить себе быть романтичной, влюбляться – это Афродита знала по собственному опыту.
Мариэтте, конечно же, лучше поскорее понять свою ошибку, чтобы позднее не пришлось страдать от разбитого сердца. Афродита всегда хотела, чтобы ее дочери были счастливы, а сейчас больше всего.
