И с этими словами Хейзлтон грубо схватил Роба за плечи и тряс его до тех пор, пока тот не оказался в полусидящем или полулежащем положении. Когда Том на минутку отпустил его, Роб сполз на подушку и застонал.
– Джорди мне сказал, что ты собирался вчера вечером зайти ко мне. Ты передумал? Пошел в другое место и надрался? Чего тебе было нужно от меня?
– Чаю, – слабым голосом произнес Роб. – Где этот чертов Джорди с чаем?
– Сейчас придет. А пока сядь, пожалуйста, и расскажи мне, что все это значит.
– Боюсь, я угодил в свои собственные сети, – пробормотал Роб, заставив себя сесть и ставя босые ноги на пол. – Уф! Где эти чертовы тапочки?
– Да забудь про свои тапочки. Вот твои туфли, надень их. Я ничего не знаю про твои тапочки. Ты собираешься мне все рассказать? Угодил в собственные сети? Ха!
Миссис Бекет, должно быть, держала чай наготове, потому что появился Джорди с чашкой, из которой шел пар.
– Подержать вам чашку, ваша светлость? – спросил он. – Вы можете ее не удержать.
Роб выругался и взял у него чашку. Он сделал один глоток, понял, что чай не слишком горячий, и сделал еще несколько глотков. Его руки дрожали, несмотря на то, что он изо всех сил старался унять дрожь.
Он потер глаза и выпрямил спину.
– Могла ли леди Элизабет потерять свое состояние за пять или шесть лет? – спросил Роб.
– Ах, так это леди Элизабет, да?
– Я спрашиваю о ее состоянии, – поправил его Роб. Он раздраженно посмотрел на Джорди, который ждал, чтобы взять у него пустую чашку. – Еще чаю, ты, негодяй, и где-то…
– Да, ваша светлость, – сказал Джорди. – Сию минуту, сэр. – Он подождал, пока Роб допил чай, взял у него чашку и поспешил на кухню.
– Я обратил внимание на то, что леди Элизабет считает каждый пенни, – вздохнул Роб. – Нет конюшни. Обивка стульев в лохмотьях. Нет приличной прислуги. И другие признаки приближающейся нищеты, но и этого достаточно. А ведь известно, что ее отец, уважаемый граф, купался в роскоши. Был богат, как Крез. Где все это? Могла ее мать потратить все это на ее сезоны? Я не могу ухаживать за девушкой, у которой ни пенни за душой. Черт побери, а мне она так нравится. Ты что-нибудь знаешь?
Том в изумлении уставился на своего друга.
– Я ничего не знаю. Я тебя предупреждал! Тебе она в любом случае не нужна. Она замучит тебя до смерти своей опекой, помяни мои слова. Найди себе кого-нибудь другого. Да вокруг полно богатых невест, я уже устал тебе об этом повторять.
– И забыть о времени… и даже о деньгах, которые я на нее потратил?! Ни за что! Говорю тебе, я уже увяз. Я ей нравлюсь. Она готова встретиться лицом к лицу с миссис Дармоед ради меня. Ты слышишь? С миссис Драмонд-Барел! Я не помню, чтобы ты предложил мне что-нибудь подобное. – Роб почесал небритую щеку и посмотрел на друга.
– Может быть, она как-то разгневала своего отца и он лишил ее наследства, – предположил Том. – Если хочешь, я могу разнюхать что-нибудь… Мне кажется, что брат мужа моей старшей сестры имел какие-то дела со старым графом пару раз. Может быть, ему что-нибудь известно?
– Ты узнаешь? Где этот брат?
– В Гемпшире, но часто бывает в Лондоне.
– Очень хорошо. Узнай у него, пожалуйста. А что насчет Уинтерфилда? Ты его видел?
– А, все зря. Обедал с ним в клубе, все как положено, упомянул о тебе. «Этот мерзавец, – сказал он. – Слышал, ему пришлось, поджав хвост, убраться в Дорсет. Так ему и надо». Я спросил: «Ты его давно видел?», и он ответил: «Черт, нет, не видел его с дуэли, и видеть его не желаю». Я перевел разговор на другие темы и узнал, что он был в Шотландии, когда это случилось в «Олмеке». Я не очень высокого мнения об Уинтерфилде, но знаю, что он не лжец.
– Он женился на своей обожаемой Оливии?
– Он не женат. Это все, что я знаю.
Роб тяжело вздохнул.
– Все идет не так, – пожаловался он. – Где Джорди? Я хочу еще. Выпьешь чашечку, если Джорди когда-нибудь вообще появится?
Том оторвался от созерцания серых туч, проплывавших за окном.
– Нет, спасибо, – сказал он. – Мне нужно добраться до дому, пока дождь не начался. Ты знаешь, ведь у меня открытый экипаж. Возьми себя в руки, старина. На тебя жалко смотреть. Я приду, когда ты будешь себя лучше чувствовать. Съешь свой тост и положись на удачу.
Том встал, чтобы уйти.
– Удача? Ха! Да я ее не узнаю, если даже столкнусь с ней лицом к лицу.
– Ваш чай, сэр. – Джорди подошел с подносом к кровати, на которой все еще сидел Роб. – Свежий чай, сэр, и тост. Тост все еще теплый! Ешьте скорее, сэр, пока не остыл! – он протянул Робу салфетку.
Роб откусил тост. Теплый, со сливочным маслом и джемом из черной смородины… Ему стало лучше.
Среда. В этот день Бетс должна отправиться в «Олмек» и поговорить с глазу на глаз с миссис Драмонд-Барел. Леди Стенбурн получила приглашение от леди Сефтон. Леди Стенбурн была против самого плана и сказала дочери, что не собирается злоупотреблять дружбой леди Сефтон ради такого безрассудства.
Бетс должна быть неотразимой. Дни напролет они с матерью трудились над платьем, которое Бетс надевала лишь один раз для представления при дворе. С тех пор прошло уже три года!
Платье было слишком нарядным для повседневного ношения.
Оно выглядело так, как и должно было выглядеть: белое придворное платье, с тяжелой юбкой, под которой была нижняя юбка, обшитая кружевной лентой. Цветы, которые украшали ее волосы, были с тех пор перекрашены, и один из них украсил её дорожную шляпку. Платье с того дня висело в шкафу. Бетс отпорола лиф, и они с леди Стенбурн решили, что из одной юбки можно будет сшить современное платье в элегантном античном стиле, как теперь было модно.
Леди Стенбурн разглаживала складки, а Молли зачарованно смотрела на платье. Молли нельзя было доверить такое важное дело. Бетс в волнении суетилась в спальне, доставала туфли, чулки, перчатки, веер, сумочку и все необходимые мелочи. Как ей обратить на себя внимание миссис Драмонд-Барел? Что если эта надменная дама не захочет с ней разговаривать? Репутация джентльмена, да что репутация, его будущее, зависит от нее, Бетс.
Она вспомнила, как они в последний раз расстались с графом Берлингемом. Он был холоден и сух во время обеда на Найтсбридж-Терес и не захотел остаться. Что она сделала? Она не могла найти ответа. Может быть, он решил, что ее предложение поговорить с миссис Драмонд-Барел – злая шутка. Ну что же она ему покажет. У них завтра свидание. Бетс, набросив на плечи шаль, надевала чулки, когда мать принесла платье. Оно было потрясающее. Глубокий вырез, короткие рукава (в целях экономии материала). Оно было из белого крепдешина, простое, без отделки (у них не было времени ни на вышивку, ни на кружева). На тонкой, стройной Бетс оно сидело великолепно.
