Он, конечно, слышал разговоры, но кто мог представить подобное совершенство? Только не он. Никогда в жизни.
Но это совершенство вновь было здесь. Он ускорил темп и увидел, как ее губы приоткрылись в стоне.
Выгнув тело дальше от нее, он провел рукой от шеи к груди, задержавшись там, чтобы поласкать ее плоть, пока Кейт снова не застонала. Это было слишком: наблюдать, чувствовать, слушать и вкушать. Так он долго не протянет, оставит ее неудовлетворенной. Этого нельзя допустить, поэтому Эйдан стиснул зубы и спустил руку ниже, пока не прижался большим пальцем к жемчужине ее женственности.
Ее плоть сжалась, и они оба втянули воздух от наслаждения. Ему хотелось почувствовать ее кульминацию. Ощутить всю силу ее спазмов и дрожи.
— Эйдан, — простонала она, вцепившись пальцами ему в плечо.
Ему надо было закрыть глаза, чтобы продержаться еще немного, но он не мог оторвать От нее взгляда. Лицо ее напряглось, и она закусила губу. Он сделал резкий выпад, и Кейт вскрикнула.
«Ну, давай, — молча взмолился он. — Пожалуйста, давай, для меня».
Он ускорил ритм своих ласк; и она наконец не выдержала, На ее лице появились удивление и восторг, она втянула невозможно долгий вдох, а потом всхлипнула. Плоть ее содрогнулась, сжимая его плоть, и Эйдан чуть не потерял сознание, но был слишком занят тем, что стискивал зубы и держался из последних сил. Еще только один миг, еще секунду полюбоваться, как удовольствие смягчает ее лицо до выражения невинности той девушки, которой она когда-то была.
Потом он наконец выскользнул из ее тела, и собственная кульминация прошла по нему волной. Это было горько-сладкое наслаждение.
Кейт обвила его руками и прижала к себе. Он чувствовал, как колотятся их сердца.
— Эйдан, спасибо. — Голос ее был хриплым от слез. — Это все, чего я когда-либо хотела.
Но горло его слишком сдавило, чтобы сказать ей то же самое.
Она поднялась, чтобы помыться. Потом потушила огонь в плите и привернула лампу, оставив только слабый свет. Вернувшись в объятия Эйдана, прижалась к нему на узкой кровати. Казалось, непривычно лежать в таком тесном объятии с мужчиной, но ощущение было таким чудесным, таким долгожданным.
— Завтра я уезжаю, — сказал он. — Прости. Я оттягивал, сколько мог.
— Не извиняйся. Я счастлива тем, что есть.
Улыбка Эйдана повернула время вспять, вернув обоих на десять лет назад; он выглядел таким молодым. Кейт тоже улыбнулась.
— Ты поедешь со мной? — спросил он.
— Ты же знаешь, я не могу.
Он поглубже зарылся головой в подушку.
— Сегодня я получил письмо от брата.
— О?
— Сестра возвращается из свадебного путешествия, и кузен готов объявить о своей помолвке. Будет грандиозный прием, разумеется.
— Как интересно, — рассмеялась она.
— После Лондона я должен буду поехать домой, иначе мать никогда мне не простит.
Кейт скользнула пальцами ему в волосы, снова вспоминая, какие они мягкие.
— Ну, разумеется, тебе надо ехать. Не стоит чувствовать себя виноватым.
— Я хочу, чтобы ты приехала на прием.
— Эйдан! Не сходи с ума. Это невозможно.
— Почему?
Кейт покачала головой и перевернулась на спину, почувствовав край матраца и пустое пространство за ним.
— Зачем ты спрашиваешь? Мой муж, мой магазин, моя семья...
— Тогда как насчет Лондона? Туда приедешь? Всего на несколько дней. Я распоряжусь не вешать дверной молоток. Никто не будет знать, что мы там.
— Я не могу! Во всяком случае, не сейчас. Бизнес еще только развивается. Я сама себя содержу.
— Знаю. — Он вздохнул и привлек ее назад к себе. — Но мне бы хотелось...
Она погладила его по волосам, но от его последующих слов рука ее замерла.
— Возможно... возможно, мы могли бы попробовать добиться твоего развода.
— Прошу прощения? — выдохнула она, чувствуя, как сердце лихорадочно заколотилось в груди.
— Твоего мужа можно обвинить в том, что бросил тебя. Разве я не прав?
Она знала, что это не так, но не могла позволить Эйдану даже думать об этой безумной идее. Если он хотя бы намекнет об этом кому-то, все может открыться. Ее имя. Смерть Дэвида. Фальшивая жизнь, которую она построила для себя. И та ловушка, которую наверняка приготовил для нее Джерард. Поэтому она тяжело сглотнула и еще глубже погрузилась в пучину лжи и недомолвок.
— Мы больше не живем как муж и жена, но он не заслуживает того, чтобы быть опозоренным. Мой супруг все равно достоин уважения. По крайней мере, как деловой человек.
— Вот как! — В этот миг все изменилось. Теплая плоть остыла и затвердела как камень. — В отличие от меня.
— Ну что ты говоришь?
— Я нужен тебе в качестве любовника, но...
— А разве тебя это не устраивает?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — огрызнулся он.
— Эйдан, у меня нет в этом опыта, но мне дали понять, что в Лондоне...
Она увидела, как голова его медленно повернулась к ней, глаза блеснули в тусклом свете.
— Что ты слышала?
Голос его сделался таким грозным, что она струсила и только покачала головой:
— Не важно.
Эйдан сел, потом вскочил с кровати и заходил туда-сюда по комнате.
— Нет уж, продолжай, пожалуйста.
— Говорят, что для замужних женщин в столице заводить любовников — это нечто само собой разумеющееся. Разве не так?
Эйдан молча уставился на нее, застыв на месте.
— Так что, я сболтнула глупость?
— Вовсе нет.
Он напугал ее своей реакцией, и теперь страх обратился в гнев.
— Так чего же ты мечешься по комнате, как будто я оскорбила тебя? Ты считаешь бесчестьем быть приглашенным в мою постель?
— Разумеется, я так не считаю.
— Как будто это оскорбление, что я хочу тебя!
— Нет. Прости, Кейт. Это просто ревность. К твоему мужу, к его праву на тебя. К тому, что он будет всегда стоять между нами...
Кейт обмякла на постели, и все ее негодование как ветром сдуло. Она понимала, почему Дэвид как будто находится между ними, пусть даже в том смысле, который Эйдан не мог постичь.
— Прости, — повторил он.
— Эйдан, пойми, я не в силах ничего изменить.
Он подошел и устало опустился на кровать.
— Да, ты права. Мы будем любовниками. Пока. Но что, если появится ребенок? Наверняка это более чем достаточный мотив, чтобы подумать о разводе заблаговременно. Все может случиться.
— Я долго была замужем и ни разу не забеременела.
Это в общем-то было правдой, хотя Дэвид редко приходил к ней в спальню и никогда — после первых нескольких лет брака. Каждый месяц она возносила благодарственную молитву.
Его ладонь легла ей на живот.
— Мы не можем просто взять и вернуться туда, где прервались наши отношения, — тихо сказала она. — Прошлое давит на нас.
— Знаю, — сказал он, и по тяжести, с которой он вымолвил это слово, она поняла, что действительно понимает, как это непросто.
