Майор угрожающе выпрямился и проницательно всмотрелся в лицо Кейт.
— Тем не менее этот допрос может сэкономить мне время, мадам. Если это вас не затруднит.
Лицо Кейт загорелось, а ее стойкое сердце дрогнуло, настолько неотразимая мужественность исходила от него. И все же она поняла, что он подозревает, что Уитни тоже занята на производстве виски. Иначе зачем ему понадобилось так многозначительно искажать ее имя? Но что действительно ему известно, а самое главное, как он намерен распорядиться своими сведениями?
— Прошу сюда, сэр, — вздохнув, сказала она.
Они вошли в теплую кухню, где невероятно вкусно пахло, и застали Уитни в тот момент, когда она снимала с датской печки, вделанной сбоку в очаг, сковороду с очередной партией печенья.
— А у нас гость, Уитни, — с поразительным спокойствием сказала Кейт, сбрасывая с себя шаль и принимая треуголку майора.
Уитни повернулась и сразу натолкнулась на холодный взгляд майора, отчего едва не уронила сковороду с печеньем. В кухне на мгновение воцарилась мертвая тишина, слышались лишь потрескивание огня и гулкий стук сердца девушки, которая против воли не могла оторвать взгляд от созерцания человека, занимавшего ее мысли…
В свою очередь, взгляд майора с трудом оторвался от созерцания горки золотистого печенья на сковородке и переместился на нежно-кремовые горки ее грудей, выступавших из низкого выреза платья.
Она была в платье! Впервые он видел ее в настоящем женском наряде с забранными вверх волосами. Он тяжело перевел дыхание, стараясь не терять самообладания.
Через мгновение Уитни оправилась от своего удивления настолько, что смогла внимать объяснениям тетушки относительно намерения майора допросить ее. При всем своем волнении она уловила в голосе тетки напряжение и странный выбор слов, которыми та передала ей намерение майора. Она чувствовала взгляд майора на своей одежде, на своей обнаженной коже и вспыхнула, растерявшись от того, что он застал ее в женском наряде. Инстинктивно она пришла к уверенному заключению, что ее сегодняшний внешний вид ему больше по душе и что из-за этого их скрытое противостояние только еще больше обострится.
К тому моменту, когда они усаживались есть, Уитни полностью овладела собой, а выдержка майора, напротив, была поколеблена. Как он ни старался, его взгляд то и дело обращался к длинным юбкам, спадающим с округлых бедер, и перед ним возникали провокационные видения ее обнаженного тела. И в то время, как он старался обуздать разошедшееся воображение, с другого фланга его атаковал восхитительный аромат жареного мяса и свежеиспеченного хлеба и совершенно лишил его способности сопротивляться. В нем боролись противоречивые чувства, но холодное презрение было побеждено страстью, отчего он сразу помрачнел. Не иначе как он сошел с ума, опять здесь появившись.
— Не подумайте о нас плохо, сэр, — сказала ему Кейт, когда она и Уитни уселись за столом, — но мы хотели бы предложить вам поужинать с нами.
— Но, тетя Кейт, — Уитни придала своему лицу самый невинный вид, — такое предложение может рассматриваться как компрометирование чести майора. Но вы присаживайтесь, майор. Можете допрашивать меня, пока я буду есть. — Она очаровательно ему улыбнулась и показала рукой на стул напротив себя.
Он с трудом уселся, и Уитни с удовлетворением отметила, как он крепко стиснул руками свои бедра. Она отправила в рот полную ложку изумительно пахнущего жаркого и, чувствуя на себе пристальный взгляд майора, закатила глаза от удовольствия. Воздушное печенье из слоеного теста вскоре помазали желтоватым маслом, а сверху полили поджаренными яблоками в сладком соусе. Она откусывала их с явным наслаждением, слизывая кончиком языка растаявшее масло с блестящих губ. Майор жадно следил за ее языком, с трудом дыша и чувствуя, что его праведные намерения растворяются в котле досадных желаний. Он крепко стиснул челюсти, лицо его потемнело, а глаза стали отливать стальным блеском.
Уитни твердо надеялась, что заставляет его помучиться.
Она не ошибалась. Он испытывал мучительно тревожное ощущение, которое ползло по его спине, пробираясь в мозг. Чтобы победить это ощущение, он сидел с напряженно выпрямленной спиной и отчаянно пытался вспомнить, зачем он сюда приехал. Наконец он вспомнил — допросить ее! Надо задать хоть несколько вопросов, черт побери, любых вопросов!
— На что в этом году вы использовали свой столь скудный урожай, миссис Моррисон?
— Его сожрали вредители, — ответила Уитни, опередив Кейт. В ее тоне было вызывающее нахальство. — Синяя саранча. Она может дочиста сожрать всю траву в долине, если ее не остановить.
Стараясь проглотить слюну, майор сурово посмотрел на нее, принимая ее вызов.
— Видимо, это та самая саранча, которая срезала ветви и содрала кору с сосны, перетащила ее в центр поселка и вкопала в землю на четыре фута? Именно саранча?
— Прошу вас, майор… — Кейт напряглась, бросая встревоженные взгляды то на Уитни, тона красивого майора.
— За эту ночь на поляне в поселке появился шест свободы. Что вам об этом известно?
— Шест свободы? — удивленно воззрилась на него Уитни. Ребята Делбертоны уже неделю твердили об этом, начиная с того момента, когда несколько солдат стали колоть дрова у Мей Доннер. — Ничего, майор.
— А сами вы где провели прошлую ночь? — Ожидая ответа, он судорожно сжал пальцами край стола. Невольные искорки в ее глазах сказали ему, что она поняла смысл этого вопроса… и насмешку.
— Как где? Здесь, дома, с тетей Кейт. — Уитни инстинктивно посмотрела на тетку, выдавая свое беспокойство, которое майор не уловил.
— А предыдущую ночь?
— Здесь, как обычно…
— Нет, — поправила ее Кейт. — Предыдущую ночь ты провела у тетушки Сары, помнишь? — Затем она повернулась к майору, чтобы все разъяснить. — Когда из поселка ушло несколько мужчин, а другие содержатся в цепях, женщины не чувствуют себя в безопасности — особенно если вокруг по ночам бродят солдаты. Поэтому мать Чарли Данбера иногда просит Уитни остаться у нее на ночь. — Ее негодующий тон был, несомненно, искренним. Очевидно, она ничего не знала о ночных вылазках Уитни.
— Ну конечно! — Уитни метнула в его сторону многозначительный взгляд. — Как это я могла забыть?!
— Господи… — Кейт с тревогой почувствовала, как накаляется атмосфера в кухне, и решила по возможности ее разрядить. — Это же нелепо, майор. Мы никогда не выпускаем из-за своего стола человека, не накормив его. Какие бы у вас ни были правила, но вы должны хоть немного поесть. — Она суетливо встала, чтобы положить печенье на тарелку, а майор понимающе усмехнулся.
