– Я надеялась, что, может быть, ты внесешь свою лепту в наш проект, – с досадой проговорила Элизабет. – Например, денежное пожертвование. Или тебе в подобных случаях надо сначала спросить разрешение у свекра и свекрови?
– О нет, – с улыбкой ответила Китти. – В моей шкатулке, хорошо известной тебе, всегда есть суммы, которыми я могу свободно распоряжаться. А что, собственно, говорит Мари по поводу всего этого хаоса? Ей, должно быть, ужасно неудобно вывозить детей на прогулку через эту узкую лестницу в зимнем саду. Ах, Лиза! Знаешь, моя малышка Хенни сегодня опять смеялась! Она так сладко смеется, что ее дедушка просто без ума от нее. Но тебя она, конечно, совсем не помнит, ведь ты все время занята своим дурацким лазаретом.
– Большое спасибо, Китти. У тебя особый талант – изрядно испортить мне настроение.
Подурачившись, Китти сказала, что Лизе не стоит так себя вести. И к тому же у нее есть для нее хорошая новость:
– Тилли очень хотела бы ухаживать за больными солдатами. Как ты думаешь, можно попробовать? Она милашка, правда, немного наивна, простодушна и не слишком расторопна.
– Думаю, это можно устроить. Пошли ее к маме, она займется ею.
Через две недели – это уже был июнь – приехал представитель военного министерства: он хотел воочию увидеть лазарет. Обнаружил и недостатки: отопления зала, где должны лежать раненые, явно недостаточно для зимнего времени, а еще надо бы приобрести двенадцать белых фартуков и чепчиков для помощниц медсестер. Кроме того, он расспрашивал повариху, не может ли она готовить для больных диетические блюда. Расправив плечи, Фанни Брунненмайер заявила, что при нынешней нехватке продуктов она месяцами готовит одно и то же, после чего посланник уважительно назвал ее «боевой женщиной» и тотчас ввел в строй «резервный военный госпиталь».
Первых пациентов привезли на военном грузовике: это были два солдата, отравленные газом, кроме них, лейтенант и фельдфебель с дизентерией и еще пять офицеров с различными пулевыми ранениями. Лазарет был открыт, и теперь на первом этаже виллы царило необычное оживление. Практически ничто не работало так, как это представляли себе Элизабет с Алисией. Младшие медсестры в большинстве оказались вообще непригодными для этой работы, медицинский советник запрашивал лекарства, а их просто не было в наличии, отсутствовали шкафчики для личных вещей пациентов, но самой большой проблемой, как оказалось, был один-единственный туалет на весь лазарет. Находились и трудные пациенты – не все были благодарны добровольным помощникам. Господа офицеры переругались из-за отдельных комнат; двое уже выздоравливали и потому дымили сигаретами и распивали спиртные напитки, которые получали от беспокойных родителей. После первых трех суматошных дней Элизабет созвала чрезвычайное заседание, оно состоялось вечером в столовой, с участием доктора Грайнера и Тилли Бройер, единственной медсестрой, оставшейся на этой работе. К удивлению Элизабет, сестренка Альфонса Бройера оказалась ловкой помощницей. Так же, как и ее брат, она казалась немного неумелой и застенчивой, но когда перед ней ставилась какая-то задача, она легко выполняла ее благодаря умелым рукам и ясному уму.
Доктор Грайнер выглядел усталым и чрезвычайно недовольным. Он уже заявил, что хочет уйти, поскольку слишком стар для такой работы. С угрюмым лицом он начал зачитывать из своей записной книжки пунк за пунктом о том, что, по его мнению, надо было немедленно и обязательно изменить. Прежде всего его нервировали юные дамочки, которые бегали по лазарету, как испуганные курицы, и впадали в истерику при одном виде голого мужчины. С такими помощницами решительно нельзя было нормально работать. Лазарету не хватало женщин с опытом и твердым характером, которые могли бы взяться за дело и разумно организовать ежедневные рутинные работы: помыть пациентов, вылить из судна, поменять повязку и постель, раздать еду, помыть полы и так далее. Кроме того, нужен был кто-то, кто мог расправиться с этими зазнавшимися лейтенантами и поставить их на место. Потом необходимо срочно приобрести эфир, чистый спирт, активированный уголь, повязки, качественные ножницы, пинцеты, разные хирургические инструменты…
Алисия внимательно слушала то, что перечислял доктор, и то и дело кивала в знак согласия, а Элизабет с Тилли тихо перешептывались.
– Скажи ей, что мы ее очень просим. Она нам очень нужна.
Когда Тилли поднялась, чтобы выйти, медицинский советник гневно оторвал глаза от своих записей.
– Если дамам неинтересно слушать мои замечания, то я прошу освободить меня. Я старый человек и с удовольствием передам эту работу более молодому.
– Прошу вас, господин медицинский советник. Мы просто сделаем перерыв, чтобы перекусить.
– Ну если так, тогда…
Появилась Тилли, смущенно улыбаясь. За ней в столовую вошла Мари. Выражение ее лица было, как всегда, спокойным и сдержанным. Однако те, кто хорошо знал ее, могли догадаться о том, как неохотно она согласилась на просьбу Тилли прийти на заседание.
– Надеюсь, мы не слишком побеспокоили тебя, Мари.
– Ничего, мама. Добрый вечер, господин медицинский советник. Восхищаюсь Вашей блестящей работой.
Польщенный, доктор Грайнер улыбнулся, а когда подошла Эльза с целым блюдом бутербродов и бутылкой красного вина, его настроение стало в разы лучше. Да, он очень старается служить отечеству и в эти тяжелые времена плодотворно работать на благо страны. Осталось решить только некоторые крайне неприятные организационные проблемы.
Мари почувствовала на себе полный ожидания взгляд Тилли и поняла, почему ее позвали сюда: очевидно, дела в лазарете шли из рук вон плохо. Собственно говоря, этого и следовало ожидать, поскольку Алисия и Элизабет смотрели на многие вещи сквозь розовые очки и только сейчас столкнулись с реальными трудностями. Мари тихо вздохнула, ведь ей ничего другого не оставалось, как принять деятельное участие в общем деле.
– А теперь, – она приветливо обратилась к доктору Грайнеру и подняла бокал, чтобы чокнуться с ним, – полагаю, скоро здесь появится ваш молодой коллега, который будет помогать вам.
– Очень надеюсь на это, – сказал он, поднеся бокал ко рту. – Потому что ваш покорный слуга абсолютно перегружен работой.
Алисия и Элизабет ждали, затаив дыхание.
– Мой дорогой многоуважаемый друг, – произнесла Мари. – Мы все знаем, какая трудная задача возложена на ваши плечи. Поверьте, я не раз за последние дни восхищалась вами. И именно поэтому, дорогой доктор, от всего сердца прошу вас не оставлять нас.
– А разве я сказал, что ухожу от вас? – пробурчал он. – Я только дал понять, что дальше так продолжаться не может.
– Тогда давайте подумаем вместе, что же нам делать. Ведь все полетит к чертям собачьим, если мы не сможем создать в нашем доме по-настоящему хороший лазарет!
– Великолепно, мои дорогие дамы! – воскликнул он, сделав большой глоток вина. – Просто великолепно. А теперь я послушаю Ваши предложения.
Сошлись на том, что при подборе медсестер надо обращать внимание на их практические навыки и способности, а также на такое качество, как твердость характера. Предпочтение следовало отдавать замужним женщинам. Пока не будет укомплектован медперсонал, Мари сама будет помогать по несколько часов в день. Кроме того, она считала, что такую помощь могла бы оказывать и Ханна.
– Эльзу лучше вообще не спрашивать, – сказала Элизабет, она тоже была готова помочь.
– Эльзу? О нет! – воскликнула Алисия. – Тогда уж скорее Августу.
– А еще я предлагаю попросить вернуться к нам на виллу фройляйн Шмальцлер. – Я думаю, ее авторитета хватит, чтобы запретить курить даже самому майору.
– Браво! – согласилась Элизабет, а медицинский советник добавил, что, по его мнению, фройляйн Шмальцлер смогла бы отнять стакан виски даже у самого генерала.
– Да, позвать Элеонору Шмальцлер – это хорошая идея, – согласилась Алисия. – Тем более она сама не раз просила меня разрешить ей вернуться на виллу. Признаюсь, мне ее очень не хватает.
